Дерзишь.
Давай по-чеснаку, дядя, выпалил я.
Вывернулся от масок-шоу, вернулся на Ферму, а тамследы странные, да и гильзы не простые. Дальше Гунчу довелось в долю вступать с фризовцами. Хорошо хоть их главного кокнули, псих полный.
Фанерного? Зуб даю, наемники помогли, сказал я.
Фанерный Ты, наверное, плохо спишь, съязвил старый бандит.
С какого перепугу?
Много знаешь.
Дядя Сева, ты стал фризовцем или как? поинтересовался я уже прямо.
Или как. Если базарить фраерским языком, подрабатываю я консультантом в сфере охраны. Вот новый пост делать собираемся, расширяем территорию. Куда я без Гунча?
А если я скажу, что Гунч вам приговор подписал, там еще, на Ферме.
Балаболишь. Не надо, Шах, я к тебе нормально отношусь. Не плачь, отпущу, хотя у наемников вопросы к тебе Личные.
Да послушай, Сева! В начале осени меня и напарника, Хрипа-просторовца, подписали военные. Ты же знаешь, я когда-то дезертировал, а знакомые остались. Вот и работаю теперь с камуфляжными. Подписали на захват Фабрики и зачистку территории от фризовцев. Там я и познакомился с одним бугром. Маленький такой, суетливый, и, главное, болтливый.
Как кличка? проявил интерес бандит.
Нюх. Так вот он разнюхал, что Гунч и раньше стремился стать главным бугром Зоны. Только Борзый противился. Как знал, что людей будут убивать больше, чем мутантов, и ямы ими забивать до краев.
Башка у тебя хорошо варит. Только каша из нее выходит сырая.
Ага. Я ночами не спал, все пытался сложить два и два. Расклад получается такой, что Гунч рвался стать самым крупным хищником. Оставалось ему фризовцев под себя подмять да бунт у своих ребят подавить. А кто у вас бунтарь? Кто по законам жил? Думаю, Борзый. Даже уверен. Вот Гунч и Фанерный договариваются, делят Зону на части. В качестве клятвы Гунч сливает верного Борзогоможно сказать, правую руку отсекает.
Ногу. Левую, мрачно выдал бандит. Ладно кроешь. Фанерныйне последний идиот. Был.
Не последний. Карта хорошая попалась Гунчу. Артефакты, вернее, их массовое хранение. За такие деньги, которые возможно стало срубить, все наемники Зоны продались бы. Карим Волк, например, точно продался. Как он, кстати?
Живой. Ищет военного по кличке Пробирка. Не в курсах, где найти такого дезертирчика? Балабонишь ты все, подстилка военная. Я приметил твои действия, решил, что ты реально станешь нормальным пацаном.
Дядя, мне информацию слил Нюх. Про Гунча и Борзого, про наемников Скажи честно, если верить не хочешь, что работаешь на
Рот затер. Еще вякнешьи Дядя Сева плюнул, стараясь попасть мне на «берцы». Промахнулся, попал на штаны. Это все Зона, собака женского рода, ломает людей. Жаль, из тебя мог получиться матерый хищник. Борзый тебя присмотрел, хотел к себе перетянуть. Получается, мы оба ошиблись, нервно произнес старый бандит.
Вот и поговорили, называется, по-чеснаку.
Дядь, я тебе слил информацию, а ты порожняк гонишь. Не веришьне надо. Давай расходиться, тебек костру, а мне еще к Бару топать. И твоих нормальных пацанов, которые по беспределу людей в землю кладут пачками, еще обходить придется.
Племяшек, спишу твои слова на глупость и молодость. Не волнуйся, молодость пролетает быстро и всегда заканчивается смертью.
Старый бандит снова сплюнул, в этот раз в сторону.
Давай часть барахла, а то задолбаюсь шестеркам объяснять, чего это я фраера отпустил без шмона. Сева полез в карман, вытащил картонку с римскими цифрами. Кинул мне, но ветер подхватил ее, закружил в дивном танце. Я, не ослабляя внимания, готовый выхватить пистолет, плавным движением схватил свой пропуск.
Мои вещи, бесцеремонно раскиданные по снегу, вяло обыскивал бандит. Он достал артефакт и на этом, довольный, остановился.
День бумажка действует, сказал он и, не прощаясь, двинулся к зданию.
Я очень быстро собрал в рюкзак манатки, накинул тулуп и побрел к дороге.
Шел я долго и чем ближе подбирался к Полигону, тем чаще попадались мне на пути утоптанные тропинки.
В очередной раз кинув перед собой болт, я сделал шаг и споткнулся. «Аномалия? Я пропустил аномалию? «Трамплин»? «Мясорубка»? Сердце бухнуло в груди и словно остановилось, я сделал рывок в сторону и упал в снег. Чуть прополз. Как же я прошляпил? Задумался? Да, горе от ума, однозначно».
Но ничего не происходило. Сумерки так и наседали на эти проклятые земли, снежок перестал падать, на небе появились звезды. Я встал, включил фонарик.
Рельс. Это был обычный рельс. Я приблизился, смахнул с него снег. Напряжение сменилось бодростью духа, будто я получил пропуск не только от старого бандита, но и от чернобыльского Неба.
Вскоре я набрел на пост фризовцев, которые не таясь жгли костры в бочках. Приближаясь к бандитам, я высоко над собой поднял картонку.
Давай, быро рюкзак свети!
Небритые морды, запах перегара, угрюмые взгляды. В здание меня никто не приглашал, обшмонали прямо возле ворот. Внимательно изучили «пропуск».
Кто дал? спросил бледный, весь какой-то потрепанный фризовец.
Дядя Сева.
Родной, чё ли, что ты его дядей кличешь?
Родной, спокойно соврал я.
Зиверт
1
Икнулось, наверное, в тот момент старому бандиту. В гробу он видал таких родных племяшей. В белых «берцах».
Картонку-пропуск мне вернули, и я направился дальше, к цистернам. В этом же направлении тянулись сталкеры, замотанные в тряпье и явно мерзнущие. Поменялась политика фризовцев. Раньше всех бродяг пускали под откос, теперь же фильтровали. «Интересно, с чем это связано, задумался я. Гунч надеялся найти лабораторию за месяц, а затянулось дело аж до зимы? Или понял, дальше давить опасно, народный гневстрашная сила? Побоялся, что сметут его сталкеры, сметут, как цунами рыбацкий поселок?»
С наступлением темноты резко упала температура воздуха. Меня пробирало аж до костей, хотелось пробежаться, чтобы хоть немного согреться.
Полигон отходов, на который осенью мы выходили с Хрипом с другой стороны, представлял собой гору свезенных на свалку машин, металлических конструкций и разного хлама. Я светил перед собой фонариком и не сразу заметил труп полуголого человека. Остановился. Он лежал почти на вершине горы, припорошенный снегом. «Ясно, мрачно подумал я. Рано я перевел фризовцев в адекватов. Загнали они сталкера за артефактами, и плевать им, что там радиация, а главное, аномалии смертельные. Не повезло ему, бедолаге. Кому-то Зона под ноги рельсы кидает, а кому-то аномалию подсовывает».
Наконец послышались голоса, подтянулись сталкерывзрослые угрюмые дядьки с автоматами, перекинутыми за спину, в легких курточках, покрытых коркой льда.
Вечер добрый, поздоровался я.
Да какой он, хрен столовый, добрый? просипел сталкер с пушистыми усами. Его напарник промолчал, пытаясь остановить пригоршней снега текущую из носа струйкой кровь.
Живыи то хорошо. Ему вот не повезло, сказал я и посветил в сторону трупа.
Нелюди. Чтобы их черви заживо ели, прошипел усатый и воровато посмотрел по сторонам.
Меня Шахматистом кличут. СокращенноКузьма Шах. Полгода Зону топчу, а так далеко еще не забирался, представился я.
Ты, это, парень, не сердись, сейчас времена такие Кому попало имена-клички не называем, произнес усатый, поправил ремень автомата.
Угу, добавил второй, тот, кому досталось от фризовцев.
Времена всегда гнилые, лучше не становится, но чтобы сталкер сталкеру имя не говорил Я покачал головой.
Не серчай. Ты прав, и мы правы. Хочешь, пойдем с нами до Бара «Один Зиверт»? пошел усатый на мировую, хотя имен так и не назвал. Запугали их, видимо, крепко запугали.
Сам дойду, огрызнулся я.
Мы двинулись дальше, и я, хоть и хорохорился, увязался за ними следом, шел не отставая. Усатый не выдержал, обернулся:
Ружье-то с плеча перевесь. Заметят с оружием в рукахсразу же застрелят.
Угу, авторитетно добавил его напарник.
Законовцы. Они внутренний периметр держат, а фризовцывнешний. У них договор: друг друга пропускают. Этих, в кожанках, в Бар да на Арену, ну а законовцевна волю, за территорию свалки. А мы как разменная монета Кто захочетбьет, кто захочетшмонает
Нормальные они, пробормотал сталкер с разбитым носом. Они заставили бандитов нас не трогать.