Кроме того, во время дневных занятий нам помогал Люк, и Джози, которая в первыйи в последнийраз использовала на нем силы стихий, случайно швырнула его в стену. Черт побери, да он почти пролетел сквозь нее. Веселуха. Но ему было больно.
Проходя мимо меня к соломенному чучелу, которое с чрезмерной радостью помогал сделать Дикон, Джози прищурилась. Чучело, одетое в тенниску и фетровую шляпу, имело довольно щегольской вид. Понятия не имею, зачем на него напялили этот головной убор. Я не спрашивал.
Скрестив руки на груди, я ждал, когда Джози будет готова. Прошло уже часов двадцать. У нее возникали трудности со стихиями, поэтому она суетилась, переминалась с ноги на ногу и вышагивала туда-сюда, но наконец все-таки остановилась.
Она у тебя в голове, напомнил я ей. Вся эта сила в твоей власти, но тебе нужно полностью это понять.
Я понимаю.
Нет, не понимаешь.
Взглянув на меня, она сжала кулаки. Ее синие глаза ярко блестели, почти как у ее отца. Когда Джози была расстроена или сердита, они напоминали мне глубокую синеву Эгейского моря, окружавшего Киклады. И такой же оттенок появлялся, когда она заводилась.
Я знаю, что у меня есть сила. Тоже мне новость.
Я изогнул бровь.
Да, знаешь, но не веришь в это или в саму себя. Если бы верила, то не стала бы поджигать каждую фигню всякий раз, когда злишься.
Ее щеки вспыхнули гневным румянцем.
Ничего я не поджигаю!
Я ухмыльнулся.
Всего раз или два. Она подняла руки. Ладно, может быть, четыре. Но сегодня утром я ничего не подожгла. Ее глаза заблестели. Впрочем, возможно, это значит, что ты просто отлыниваешь.
Вот как? Я отлыниваю? расхохотался я. Детка, если бы сегодня утром ты была подготовлена чуть лучше, то загорелось бы все это чертово общежитие.
На этот раз у нее покраснело все лицо, а искра в глазах превратилась в пламяя понял, что мысленно она снова лежит на кровати и принимает мои благодарности за прекрасный подарок в виде ее грудей. Джози моргнула и пробормотала:
Придурок.
У меня есть для тебя новое прозвище.
Ой, жду не дождусь его услышать.
Опустив подбородок, я с улыбкой наблюдал, как она смотрит на меня.
Когда ты станешь обходить меня благодаря своей невероятной подготовке, я просто начну называть тебя Уокером-рейнджером.
Она подавила смешок.
Боже мой, это ужасно. Если я еще раз услышу, как ты это произносишь, я могу сделать тебе больно, Сет. Серьезно.
Посмеиваясь, я кивнул на чучело.
Установи связь с ветром, Джози. Почувствуй, как он проходит через тебя. У тебя получится.
Джози сморщила нос и сосредоточилась на чучеле. Ее руки снова сжались в кулаки. Плечи поднялись, и я ощутил этонебольшую пульсацию силы. Она была между нами. Проявление силыэфиранапоминало то чувство, когда выходишь на летнее солнце. Стиснув зубы, я глубоко вдохнул и не сводил глаз с самой Джози, пока сгусток силы не рассеялся.
Над головой сверкнула молния. В небе начали скапливаться густые, темные облака. Вздохнув, я поднял подбородок. На переносицу упала капля дождя.
Начинай, пробормотала она, поникнув.
Я поджал губы, наблюдая, как расходятся серые тучи, и сухо резюмировал:
Нам повезло. В этот раз ты нас не намочишь.
Заткнись.
Мои губы тронула улыбка.
Попробуй еще раз.
Джози так и сделала. Снова блеснула молния. Она подожгла поставленный мною стул. В какой-то момент чучело начало дымиться, но быстрый дождь, который вызвала Джози, погасил огонь. Фетровой шляпы как не бывало.
В конце концов, где-то к обеду, у Джози получилось. Она призвала стихию воздуха, подняла чучело в небо и удерживала его несколько секунд.
Каждый раз, когда она вступала в связь с эфиром, я ощущал проявление силы и изо всех сил старался его игнорировать. Нахождение среди чистокровных помогло мне выработать определенную стойкость. Случались со мной и более хреновые вещи. Например, эрекция сегодня утром. Отказ от уровня, на который Джози хотела вознести наши отношения, дался мне совсем не просто, хоть я и хотел ну, чтобы все было правильно. Это может прозвучать странно, но вести себя прилично было непросто. Однако я справлялся.
Но когда мы работали с эфиром, я едва мог игнорировать соблазн.
Не было стихии мощнее этой, и когда она пронзала воздух, чувство напоминало прикосновение молнии. Она звала, пела в самых глубинах моей сущностимонстр внутри меня нуждался в эфире так же сильно, как демон. Как такая хрень получилась? Знание того, что у меня есть что-то общее с демонами, было одной из вещей, которые держали меня под контролем и не выпускали этого монстра наружу.
Джози была другой.
Как только чучело опустилось на землю, я заставил ее призвать стихию воздуха еще три раза, чтобы убедиться, что это не случайность. С ней нельзя быть уверенным ни в чем.
Джози повернулась ко мне и смахнула с лица короткую прядь светлых волос. Ее губы тронула робкая улыбка; она подскочила ко мне.
По-моему, я наконец-то продвинулась!
Честно говоря, я пока не мог сказать, что она подчинила свою силу. Мы поймем это, когда ей удастся контролировать дар несколько дней подряд. Джози смотрела на меня, в глазах горела надежда. Я не хотел обламывать ей кайф.
Да, сказал я, наклоняясь и целуя ее в лоб. Ты молодец, Джози.
Поднявшись на носочки, она обвила мою шею руками и, быстро и крепко обняв, снова опустилась на ноги.
Я просто стоял и разглядывал ее. Как дебил. Иногда я не понимал, что с ней делать. Я мог быть чувствительным. Однако боги знали, что у меня есть кое-какие проблемы. Мне было несложно быть нежным, но я никак не мог привыкнуть к тому, что кто-то нежен со мной. Не в такой форме. Когда эта нежность была настоящей, а не вынужденной по той или иной причине. У Джози проблем с проявлениями нежности не возникалоулыбки и прикосновения, поцелуи и близость. И этим она меня восхищала.
Порой я задумывался, правильно ли делаю, вступая в настоящие отношения с Джози: ведь это не совсем честно. Несколько месяцев назад я бы со смеху умирал от подобной перспективы, но сейчасвот он я, встречаюсь с дочерью Аполлона. И помимо всего того дерьма, что я натворил в прошлом, и хрени с эфиром, с которой боролся до сих пор, у меня в буквальном смысле не было будущего.
Никакого.
Даже если я выберусь живым из передряги с Титанами, то снова буду выполнять скотские поручения богов и заниматься ликвидациями. Другими словами, выслеживать и уничтожать тех, кто встал на сторону Ареса в борьбе с ядром пантеона. А что потом? Когда бы я ни умер, моя душа принадлежала Аиду. Никаких надежд на завтрашний день, да и в раю меня никто не ждал. Поэтому вступать с Джози в отношения было эгоистично. Все против меняпротив нас. К тому же я знал, что в конечном итоге в самое неподходящее время вмешается Аполлон. И все это причинит Джози боль.
Но, как я уже сказал, я был эгоистом. Я не мог уйти от Джози. Я пытался игнорировать то, что чувствовал к ней, пытался уйти от нее в тот день, когда привез ее сюда, в университет, как мне было приказано, и не смог. И не смогу. Я лишь надеялся, что позже она за это не поплатится.
Пока мои мысли витали где-то далеко, Джози улыбнулась мне.
Я проголодалась.
Я слегка улыбнулся.
Ну разумеется.
Джози ударила меня по руке.
Придурок.
Отбросив мрачные мысли, я обнял ее за плечи.
Что ж, тогда пошли в столовую.
Может, захватим еды и пойдем в мою комнату?
Давай.
Учитывая, что столовая стала больше походить на поле битвы между полукровками и чистокровными, чем на место для еды, я был вовсе не против.
Расу полукровок давно поработили те, у кого были чистые родословные. Гребаная кастовая система, напоминающая о древних временах, когда судьбы решались по принципу чистоты крови. До недавнего времени у полукровок не было никакого выбора: Кровный порядок, появившийся с самого начала, лишил их многих прав. В возрасте восьми лет полукровки представали перед советом чистокровных, и тот определял, давать ли им эликсир (сыворотку, созданную богами) и загонять в рабство или отправлять на обучение. Некоторые считали, что обучение на Стража или Караульного лучше, чем рабство, но было общеизвестно, что у представителей этих «профессий» очень короткая жизнь. Большинство не доживали до двадцати пяти лет, находя свой конец во время охоты на демоновчистокровных и полукровок, пристрастившихся к эфиру, или охраны чистокровных. Получение должности Стража не означало, что у полукровок появлялась свобода воли. Они лишь выбирали меньшее из двух зол.