Клетка стояла на площади и, как и предполагала Сильвена, вместе с целым караваном невольников должна была отправиться к стенам замка Короля-Дракона.
Мы не сможем попасть в замок через ворота, сказала принцесса, приподнимая руку Давена и устраиваясь к нему под бок. Руку она положила себе на плечо, а сама опустила голову так, чтобы прижаться щекой к груди воина.
Чем больше Варна смотрела на этих двоих, тем отчётливей становилось ощущение, что Давену вообще всё равно, везут их в тюрьму или к лешему на рога.
Всё-таки темница под замком кажется мне не самой лучшей точкой для начала операции захвата, заметил Джудас и покосился на бродягу, оказавшегося в клетке вместе с ними. Бродяга Джудаса раздражал, и Джудас оставался при мнении, что они вляпались из-за него. Как мы собираемся выбраться из неё и как вернём себе оружие?
Я стратег, а не тактик, безразлично протянула принцесса и отвернулась.
Варна и Джудас переглянулись.
Класс, озвучил Джудас за двоих. Давен, ты ничего не хочешь предложить?
Я думаю, Страж задумчиво провёл пальцами по волосам принцессы, что раз уж мы всё равно в клетке, то проблемы стоит решать по мере их появления. И сейчас главный вопрос состоит в том, как живыми добраться до крепости.
Давен у нас тактик, а не стратег, ехидно заметил Айрел. До того момента жрец молчал. Ситуация донельзя унижала его, он не находил слов только зыркал свысока на охранников, заталкивавших его в клетку. Не понимаю, с чего вообще вы стали дёргаться? Стражники приходили не за нами, и, если бы вы вели себя спокойно, никто бы на нас и внимания не обратил.
Джудас промолчал. Он и сам это понимал, но в тот момент, когда он увидел змеиные глаза вошедших в таверну людей, его охватил безотчётный страх. Желание убраться подальше было таким сильным, что он не выдержал и запаниковал.
Но что-то в содержимом наших вещей всё-таки привлекло их внимание, заметила Каена. И, похоже, вы с Давеном знаете что.
Давен и Айрел переглянулись. Затем синхронно посмотрели на оборванца, сидевшего в углу. Тот, казалось, спал. Страж всё-таки поманил спутников к себе и, только когда те уселись кругом поплотней, велел Айрелу:
Расскажи им. Ты знаешь об этом больше меня.
Жрец вздохнул. Поднял глаза, всматриваясь в темноту за пределами клетки, и медленно произнёс:
Когда Прародитель Драконов выдохнул пламя, и хаос, обуглившись, превратился в сущий мир, каждая вещь обрела свою тень. Такова была сущность вещей.
Какое это вклинился Джудас, но Каена шикнула на него, и тот смиренно замолк.
Айрел подарил человеку презрительный взгляд и, почти что не сбившись, продолжил:
Так тенью солнца стала луна, тенью дня стала ночь, тенью небесных островов морские. Некоторые считают, что люди стали тенью драконов. Но другие говорят иначе он помедлил. Говорят, будто драконы сами тень Первородного. Как бы то ни было Сколько существовал сущий мир, столько существовали и те, кто мечтал вернуть времена Истины, уничтожить тени. Они называют себя всходами драконьего семени, Клыками Первого Дракона.
Так семенем или клыками? Варна подняла бровь.
По одной из легенд, добавил Давен вместо Айрела, когда Великий Дракон посеял свои молочные зубы в землю, появился народ, рождённый из драконьих зубов. Они были первыми на небе и на земле. Когда же пламя Великого Дракона опалило мир, появились другие народы из его коренных зубов, чешуи и когтей.
Кто бы сомневался, что драконы верят, что весь мир вертится вокруг них, Варна потёрла висок и отсела подальше, решив, что ничего более конкретного ей не сообщат.
Дело в том, Айрелу пришлось повысить голос, чтобы услышали все, включая её, что последователи Драконьего Клыка существуют, видимо, и теперь. И этот знак, который наш дорогой друг Джудас утащил из какого-то сундука, принадлежит одному из них.
Не из сундука, мрачно поправил Давен. Он эту штуку срезал с шеи одного из первых ящеров, которые попались нам на пути. Ещё до того, как мы встретились с тобой.
Айрел прищурился.
А у остальных было что-то подобное?
Все посмотрели на Джудаса. Тот задумался и качнул головой.
Только у одного отряда. У тех, которых мы встретили в горах, сказал он.
Айрел хмыкнул, но промолчал. Только заметив на себе внимательный взгляд Давена, он пояснил:
Мне было бы интересно узнать, в каких отношениях с Драконьим Клыком пребывает этот Король-Дракон.
Ответить ему никто не смог, и разговор угас.
Ночь становилась всё холодней. Сильвена час от часу крепче прижимался к Давену, пока не задремала, сморённая теплом его рук.
Варна и Джудас долго ещё сидели, глядя в пустоту, и каждый думал о своём.
Каена тоже уснуть не могла. Взгляд её то и дело обращался в сторону Айрела, который невольно старался плотнее закутаться в плащ не столько от холода, сколько от накатившего чувства уязвимости. Этот мир был чужим и враждебным для него. Айрел не поверил бы, если бы там, в Глен-Дрэгоне, кто-то сказал ему, что однажды он станет пленником у людей. Он думал, что за прошедшие тринадцать лет смирился с необходимостью жить в этом мире. Выстроил стены, которые ставили всё на свои места: он был потомком древней расы, погибшей, покинувшей мир навек. И долгом его стало защитить остатки воспоминаний о драконах от грязных рук людей.
Мир, однако, не желал вставать на указанные ему места и продолжал преподносить сюрпризы один за другим. Сначала выжившая принцесса, затем непонятная, неправильная, не соответствующая никаким представлениям Айрела о людях друидесса, а теперь ещё и твари, похожие на драконов не больше, чем черви на змей.
Как ты? едва Айрел успел подумать о друидессе, та опустилась на покрытый соломой пол рядом с ним.
Примерно так, как должен чувствовать себя благородный жрец, которого посадили в грязную человеческую повозку и везут на убой, Айрел помолчал. Правда, не уверен, что кто-то испытывал эти чувства до меня, потому что, скорее всего, я первый дракон, который угодил в такое в такой беспросветный мрак.
Неужели высокородный жрец тоже имеет представление об экскрементах? поддела его Каена. Я думала, у благородных драконов эта функция организма отключена.
Айрел сердито зыркнул на неё и умолк.
Жизнь среди людей, после долгой паузы произнёс он, не способствует сохранению благородной сути. Порой я вообще не уверен, сколько во мне осталось от меня.
Можешь не переживать, Каена усмехнулась, высокородного жреца в тебе видно за милю. Время от времени даже слепит глаза.
Айрел снова промолчал, но, как показалось Каене, немного успокоился. Друидесса откинулась затылком на прутья клетки и посмотрела наверх, туда, где раньше на фоне черного неба слабо мерцали во тьме драконьи острова. Она ещё успела запомнить те времена и даже мечтала побывать там, на небесах как, должно быть, и многие из детей, кто бредил далёкими странами и тайнами мира.
Мечта умерла, тихо сказала она. Каена задумалась, мечтала ли она о чём-нибудь потом, после гибели островов, но вспомнить не смогла. Жизнь давно уже превратилась в череду дней, где один сменял другой, и, просыпаясь, никогда было не угадать, где окажешься с наступлением темноты. Иногда мне кажется, что вместе с падением Островов весь этот мир сошёл с орбиты, сказала она. Летит во вселенной между звёзд, как телега, у которой лошадей понесло, и однажды врежется в какую-нибудь звезду.
А мы узнаем об этом только потому, что кругом будут пламя, грохот и крики гибнущих людей, подхватил Айрел.
Каена задумчиво посмотрела на него. Она поняла, о каком огне говорит жрец о том, который сама она видела только издалека. О том, который горел в ночь падения Островов.
А в другие дни, продолжила друидесса, мне кажется, что так было всегда. Наш мир переплетение тысяч сил, и каждая борется только за саму себя. Искусство предсказателя разве что в том, чтобы угадать, какая из них окажется сильней и какая предпримет следующий ход.
Ты не веришь собственным рунам? с любопытством спросил Айрел.
Каена пожала плечами.
Любому друиду известно, что руны лишь знаки. Как их расшифровать, знает только тот, кто умеет их читать. С тем же успехом ты можешь читать по облакам на небе и бликам на воде.