Левая лодыжка чаще всего используется для приковывания женщины.
Вожак этого отряда приблизился ко мне и сказал: «Не надо так волноваться, благородная леди. Мы просто не хотели, чтобы вас похитили». «Похитили?»опешила я. «Конечно, кивнул он, многие женщины просыпались посреди ночи от того, что им затыкают рот, а затем их связывали и уносили». «Ох», выдохнула я. «Такое случается с женщинами», пожал он плечами. «А теперь освободите меня», потребовала я. «Само собой», кивнул мужчина, и вскоре я была избавлена от тех грубых атрибутов.
Что Ты почувствовала, оказавшись на цепи, подвергнувшись мужскому доминированию? поинтересовался я. У тебя были какие-нибудь неожиданные эмоции?
Эмоции? переспросила бывшая Леди Флавия.
Да, кивнул я, некое понимание своей слабости, открытости, готовности, надежды, тоски, желания сдаться, некое ощущение необъяснимого тепла в твоём теле, некого жара или влаги между твоих бёдер?
Это невозможно, вспыхнула она. Ясвободная женщина.
Я понял, усмехнулся я. Пожалуйста, можешь продолжать.
Они задержались в лагере ещё на несколько анов, продолжила женщина. Позже я узнала, что это было сделано, чтобы позволить одному из их товарищей добраться до дороги на Брундизиум и разведать обстановку в придорожной деревне, неподалёку от заброшенного постоялого двора, когда-то принадлежавшего некому Рагнару.
Опросить жителей? уточнил я.
Скорее всего, кивнула она.
Хм, Рагнаримя северное, заметил я.
Возможно, пожала она плечами.
Когда мне стало ясно, что они собирались покинуть лагерь ближе к закату, вероятно, не желая выходить на дорогу при свете дня, я улучила момент и отозвала вожака для конфиденциально разговора. Кажется, мои действия не стали для него неожиданностью. Мы немного отошли от лагеря и остановились среди деревьев, где мужчина указал на землю и сказал: «Встань там на колени». «Но я не хочу стоять на коленях», запротестовала я, но напоровшись на его взгляд, опустилась на колени. Вы мужчина, и вероятно, вам трудно понять, что значит для женщины, стоять на коленях перед мужчиной, быть у его ног, задирать голову, чтобы посмотреть, или наоборот, не поднимать головы, стоя перед ним, если таково будет его требование. Это символически подчёркивает чрезвычайную разницу между тобой и им, твою мягкость на фоне его твёрдости, твою слабость по сравнению с его силой, твою незначительность перед его мощью, твою красоту и беспомощность перед его мужеством и властью, твою готовность повиноваться его приказу. Это заставляет тебя бояться, что ты находишься на своём месте, перед своим господином. Как, спрашиваю я вас, женщина, оказавшись в таком положении, на коленях, может говорить с мужчиной?
Как женщина, предложил я.
Этопоза мольбы или подчинения, не так ли? спросила бывшая Леди Флавия.
Верно, подтвердил я.
Я была вне себя от возмущения, заявила она.
Многое зависит от женщины, заметил я. Если мы говорим о рабынях, то для них, конечно, это более чем подходяще, и даже предписано.
Разумеется, согласилась со мной Альциноя.
При этом найдется немало женщин, сказал я, которые жаждут своих владельцев, умоляют мир о мужчине, перед которым они могли бы раздеться и встать на колени, попросить об ошейнике, чьи ноги они могли бы с благодарностью поцеловать. Многие женщины, стремясь подчиняться, слушаться, быть в безоговорочной собственности, принадлежать, полностью и абсолютно, находят в этом своё социальное, биологическое и культурное предназначение и благодаря этому имеют смелость не скрывать от мужчин свои самые глубокие потребности и желания. В этом мы видим не только нежное признание женственности, но и её безоговорочную мольбу и экспрессию. Нет ничего неправильного в том, что женщина не скрывает глубину своего сердца и потребностей. Только несчастному больному безумцу или тирану может прийти в голову попытаться регулировать значимость, любовь, жизнь и сердца других.
«Можешь говорить», сообщил мне он, словно мне, свободной женщине, требовалось такое разрешение. «Я желаю добраться до Брундизиума, сказала я, и я готова заплатить за это, со щедростью самой Убары. У меня достаточно средств». «Ты говоришь как свободная женщина», хмыкнул он. «Я и есть свободная женщина», призналась я. «Считай, что тебе повезло, сказал он, будь Ты рабыней, тебя ждала бы знатная порка за подобный стиль разговора. Рабыня быстро извлекает урок соответствующего поведения, речи и почтения». «Я вам солгала, сказала я, у меня, как у свободной женщины, есть на это право. Никакая я не рабыня, и, разумеется, нет у меня никакого господина, ни Флавия, ни кого-либо ещё. ЯПублия, свободная женщина, на меня не наложены проскрипции, но я опасаюсь беспорядков, вспыхнувших в Аре, и поэтому решила покинуть город. Я притворилась рабыней, чтобы иметь возможность поговорить с вами с глазу на глаз. Легенда о Флавии нужна была для ваших людей. К чему вам делить с ними весь полученный куш? Ведь куда выгодней скрыть сумму, оставив себе большую часть. В Брундизиуме мы можем притвориться, что Вы нашли Флавия и получили награду за моё возвращение, соразмерную тому, что мог бы выплатить торговец невысокого ранга. В этом случае Вы сможете поделиться со своими людьми грошами, оставив себе большую, никем неподозреваемую долю». «У вас имеется собственность, богатство, семья, в Брундизиуме?»осведомился мужчина. «Конечно», заверила его я, полагая, что, раз уж всё пошло так успешно, то у меня появился шанс сохранить большую часть драгоценностей, спрятанных в моей тунике. «У моих парней могут возникнуть вопросы относительно нашего отсутствия, предупредил он. Нам не стоит подогревать их подозрительность». «Верно», поддержала его я. «Мы сворачиваем лагерь, сообщил мой собеседник. Я хочу подойти к брундизиумской дороге в темноте, близ придорожной деревни, что около старого постоялого двора Рагнара». «Это ведь на пути к Брундизиуму, не так ли?»спросила я. «Всё верно», подтвердил он. «Хорошо», кивнула я. «Вы хотите продолжать притворяться рабыней перед остальными, я правильно понимаю?»уточнил мужчина. «Правильно, ответила я, иначе они могут заподозрить о нашей договоренности». «В таком случае, предупредил мой собеседник, при всём моём уважении, полагаю, что вам придётся сопровождать нас как рабыня, со связанными руками и на поводке». «Уверена, в этом нет необходимости, вспыхнула я. Разве я сама не жажду, чтобы меня вернули моему владельцу?» «Кое-кто из парней, сообщил он, подозревает, что Тыбеглая». «Понятно», буркнула я.
Тебе не было любопытно, поинтересовался я, что ночёвка была намечена в придорожной деревне?
Несомненно, у них там были некие дела, пожала она плечами. Я не лезла с расспросами.
Продолжай, велел я.
Запястья мне связали за спиной, продолжила женщина свой рассказ, и ещё одну верёвку обмотали вокруг моего торса и затянули. Затем я была взята на поводок, словно я могла бы быть рабыней. К счастью, прежде, чем они закончили меня оплетать верёвками, я успела попросить сандалии, и даже получила их. У этих мужланов, как выяснилось, имелось несколько пар, ранее принадлежавших тем женщинам, что были связаны в караван. В сандалиях я могла не отставать от них в дороге из-за сбитых ног. Безусловно, они и так не могли бы двигаться слишком быстро, поскольку их отряд был обременён животными, я имею в виду тех рабынь, что были связаны и прикреплены к караванной верёвке. Хотя наёмники порой могли применить хлыст, но, несмотря на всю жестокость и ужасность этого, от женщин не получится добиться стойкости и скорости мужчин. Разумеется, меня за время перехода не ударили ни разу. Я бы этого не перенесла. Ближе к восемнадцатому ану мы наконец добрались до дороги, а вскоре и до того, что как я поняла было деревней Рагнар, хотя деревней это назвать было трудно. Не больше чем несколько небольших строений разбросанных по обе стороны дороги, главным образом тёмных и старых, некоторые из которых иначе как лачугами назвать язык не поворачивался. Я предположила, что жители где-то поблизости держали огороды, виноградники, сады или что в этом роде. Судя по потемневшим прилавкам, в деревне, вероятно, время от времени функционировал рынок. Судя по всему, обитатели этого места жили за счёт обслуживания движения на брундизиумской дороге, по крайней мере, до некоторой степени. Например, я заметила вывеску с изображением телеги, что позволяло предположить, что там можно было получить помощь с ремонтом повозки. Также были вывески, указывавшие на мастерские шорника, кузнеца и другие, полезные для извозчиков заведения. Похоже, некогда деревня знавала лучшие времена, но они остались в прошлом. Постоялый двор Рагнара, близ которого выросла эта деревня, был заколочен и выглядел обветшалым. Вспомогательные строения, стойла, скотный двор и прочие, как и главное здание, казалось, пришли в состояние полного запустения. Единственное, что ещё использовалось на территории постоялого двора, это колодец, судя по тому, что мне на глаза попалась какая-то девица, тащившая ведро воды.