Сейчас темнота разойдется, и она пойдет домой... Ничего... Куртка с меховым капюшоном смягчила удар головой... А колени ерунда, заживут...
Ее крепко взяли под локоть. У стоящего рядом были широко распахнутые, наивные, очень голубые глаза. Сквозь темноту, сгустившуюся вокруг, Эмма ничего, кроме глаз, не видела, оттого ей казалось, что незнакомец напялил маску Зорро.
Его звали Михель, и он был сотрудник австрийского посольства, не очень высокопоставленный, хотя и не из последних. Он был так потрясен и убит случившимся, что в конце концов Эмме пришлось его утешать. Когда она в третий раз повторила, что не собирается жаловаться в посольство, обращаться в милицию, вообще давать делу ход - он воззрился на нее удивленно и обиженно:
- Я... не о том вольнуюсь. Я мог человека убить! Я тебя пораниль...
Эмма замолчала, озадаченная, а Михель добавил тихо:
- Я бы с ума сошель.
- Ну ничего, - сказала Эмма, лихорадочно пытаясь подобрать простые и в то же время не очень глупые слова.
- Ничего же не случилось... страшного.
- Ты так летела, - сказал Михель с суеверным ужасом.
- Я же легкая, - возразила Эмма. - Я летела не потому, что ты меня сильно ударил.
В машине у Михеля работала печка. Полчаса они сидели, успокаивая друг друга, а Михель пытался унять трясущиеся руки; наконец, машина двинулась со скоростью раненой черепахи. Михель отвез Эмму домой. В квартиру она его не пустила. Застеснялась. Михель записал ее телефон и дал ей свою визитку. Михель попытался было дать ей денег "на лечение" - но она сделала вид, что не поняла, и он, сконфузившись, в свою очередь сделал вид, что просто протирает купюрой вспотевший лоб. Она совершенно простила его. Уж очень он был забавный.
***
- Представь себе стеклянную банку в виде цилиндра... Представил?
- Ага.
- Теперь представь, что в этом цилиндре помещен шар... тоже стеклянный. Представил?
- Ага.
- А еще в этот цилиндр вписан конус... Что такое конус, знаешь?
- Да. Вроде колпака.
- Так вот - объемы этих красивых фигур соотносятся как три к двум к одному. Понял?
- М-м-м... Да.
- А теперь представь, как обрадовался человек, впервые совершивший это открытие. Как впервые радуется всякий, кто это постигает... Это гармония. Мир гармоничен, он гармонично устроен. Возможно, мир сотворен математиком, а может быть, мир сотворен с помощью песни... Понимаешь? Математика так прочно связана с музыкой, что даже песню "В лесу родилась елочка" можно описать с помощью формулы... Понимаешь?
- А вы верите в Бога?
- А ты?
- А я - не знаю...
Молчание.
- Кстати, Саша... Твои коленки уже зажили? Как ты себя чувствуешь?
- Коленки? Ну да, уже корочкой покрылись и не болят... Ой.
- Что?
- А... откуда вы знаете про мои коленки?
Новое молчание. Мгновенное.
- Ты же мне говорил, что упал, когда был гололед.
- Точно говорил?
- А откуда тогда я знаю?
Пауза.
- Я не знаю, откуда вы знаете. Потому что я вам все- таки не говорил.
Смешок в трубке:
- Ну ладно... Будем считать, что мне это приснилось.
***
На другой день позвонил Михель. Эмма почти не сомневалась, что он позвонит, и даже обрадовалась, услышав в трубке его чуть подернутое акцентом приветствие. Она снова успокоила его - все в порядке, она себя чувствует хорошо, никакого сотрясения у нее нет и не было, ссадины заживают. Он помолчал - и предложил ей пойти в субботу в ресторан "Кортес".
Она отказалась автоматически. Она почти испугалась, потому что вежливость вежливостью, и человеческое внимание делает Михелю честь, но вот ресторан "Кортес" в рамки сочувствия никак не вписывается. А потом ей стало обидно, что ей тридцать пять, а в ресторане "Кортес" она не была и, наверное, уже никогда не будет... К счастью, Михель повторил свое приглашение снова.
***
- ...Вот вы говорите "красота, гармония"... А польза какая-то от этого есть?
- Конечно.