Ящер, выбравшийся на берег, вновь ринулся в воду, спеша навстречу спрыгивающим с корабля, воинам. А Априус уже явно убедился, что летописца среди них нет.
Неужели все-таки ушел за последние врата, но ведь Древние силы так просто не умирают. Не должны умирать.
Но тут подлетевший попугай, частично развеял, его опасения.
Дрендом и Саяр спят в саркофагах, мы подумали, ты сможешь пробудить, и доставили их сюда.
Априус ни чего не успел ответить, подошел Атарк, со своим экипажем, и все стали на вытяжку перед своим предводителем. Но отрапортовать они не успелиподбежали куатар и ящер, начались обнимания, и приветствия. Бурная радость заполняла каждого, и только эльф стоял в стороне, боясь даже взглянуть в глаза, прилетевших на корабле людей. Радужная оболочка осталась у каждого прежней, холодная серость северного неба у Атарка, Фарсада, и Старка, зелень спелой сочной травы у Рудольфа, и морская синева у Лазика и Ротаря. А вот белковая часть глаз, стала темной у всех. И поэтому такие глаза вызывали трепет. Салариль, застыл позади Априуса, не зная как себя вести, и с тревогой поглядывал на странных людей с корабля.
Не надо их боятьсяобернулся Рус к Саларилюв их глазах тот же мрак, который окутывал Весту столько веков. Иди, знакомься. Это Стража Темных Рубежей, и надеюсь мои будущие подручные Они хранили пределы ПраТьме столько, сколько ты хранил околомирье Весты. Так что вы в каком-то смысле, собратья.
Услышав сказанные слова, Атарк высвободился из объятий куатара, вставшего на задние лапы, и повернувшись к Русу, отрапортовал:
Повелитель! Никаких прорывов, всполохов, шевелений за все это время замечено не было. За исключением того первого, но мы так поняли, он был по твоей воле. Экипаж здоров, потерь нет. Судно в полном порядке, готово хоть на край, хоть за край.
Ну и отлично, отдыхайте. Я думаю, в ближайшее время такой возможности не предвидится. Сгрузите только саркофаги и все. И как насчет поснедать?
Благодарствуем, конечно, но Серентин нас так встречал, что до сих пор закуска в горле плаваетза всех ответил конунг.
Ладно, дело ваше, тогда я займусь насущными делами. А вы пока пообщайтесь с хозяином этих мест. Только с саркофагами, вначале помогите.
Тут еще подарочекуказал конунг на Рудольфа ведущего щенков цербера, и самку ирбиса. Это от Серентина.
Априус присел и подозвал щенков к себе, кошка как ей и положено, держалась обособленно, но, то и дело зыркала зеленными глазами, на Куру.
Тот издал какой-то свой определенный звук и начал медленно приближаться к ней. Затем резко прыгнул, оказываясь совсем, рядом, и слегка укусил ее за ушко. Она чуть зашипела, затем, подняв хвост, рванула к лесу, а куатар, бросился за ней.
Так, уже одной проблемой меньшесказал Априус сам себе, остались Яша и Рунин.
Ну а с вами то, что делать? Спросил он, поглаживая пузики щенков.
Их назвать бы как-то надоподсказал Атарк.
Ну кобелек пусть будет"Дозор", а девочку назовем "Вартой".
С Дозором понятно, а "Варта" это что? Поинтересовался Рудольф.
Это по расовски стражапояснил Рус.
А, сторожевые значит, песики то будут.
Угусогласился Априус, и отправился вслед за хирдманами, тащившими уже извлеченные из ящиков, саркофаги. Между соснами и озером, нашлось небольшая лужайка, вся покрытая растущими цветами. Именно там и поставили саркофаги с телами бывших соратников.
Призвав себе на помощь, все пять первоэлементов, он начал читать текст заклинаний, и о чудосаркофаги раскрылись сами. Подойдя Априус аккуратно, собственной кровью начертил на груди друзей, символы жизни, и возврата, затем просто принялся звать:
Дрендом!!!
Саяр!!!
И так много, много раз.
Он брызгал на них водой из озера, сыпал землю и зеленые листья с цветами, воскуривал хвою, обдавал огнем и звал. Наверное, в чертоге Агатона, все получилось бы намного проще, но туда надо было еще добраться. Лазик притащил два простых деревянных кубка, и Априус наполнил их драгоценным вином из своей фляги. Разжал взятым у Атарка своим кинжалом, плотно стиснутые зубы, и влил по несколько капель вина, в рот каждому. Затем извлек из саркофага Саяра древний рог, и пошел на другую сторону озера. Он сделал все возможное, осталось дождаться пробуждения друзей, а пока еще нужно вернуть уцелевших воинов, разбросанных по другим мирам.
Вокруг нарисованного круга, ориентируясь на север Рус, расставил символы Огня, Воздуха, Воды и Земли. Затем позвал Куру, Яшу, и поставил их по углам треугольника, на третий стал сам, В руке, словно сам собой возник Ракар, сила заструилась, потекла в начертанные фигуры и символы, став и рунескрипт, вспыхнули красным огнем, фигуры зажглись оранжевым, и вот тогда Априус поднес древний рог к губам и затрубил.
Звук чистый и мощный заставил содрогнуться даже уже слышавших его воинов, он наполнил собой все окружающее пространство, и понесся дальше.
А в далеком Эрне, Картус учитывая свое новое положение, все пытался выяснить, что это за мир, в который его занесло, и где он расположен. Но, к сожалению, в Эрне не было магов, способных выходить за его пределы. Драконы в этих местах не водились, жили только старые предания о них. Смирившись, полковник просто стал жить, но в душе все равно ждал, ждал и жил. Чего? Да он не знал и сам. Крепость, где он служил начальником стражи, постепенно обрастала мастерскими, домами, складами, и с годами превратилась в городок. А сам Картус все поднимался по служебной лестнице, стал советником лорда, а со временем и правителем разросшегося города. Когда в мир пришли слуги Тронного Царства, воздвигнув повсеместно храмы своих Богов, полковник продолжал верить только в Единого Создателя и в своего предводителя, как бы его не обрабатывали всемогущие жрецы.
В год Кобольда, в Эрэст, королевстве, где процветал город, в котором правил Картус, пришло зло. В лице нового правителя, пришло оно. Звали его Гархат Первый. Он делал вид, что поклоняется Правящим ныне Богам, часто посещал их Храмы, но сам служил иным Силам, Изначальным Силампреимущественно локальным богам, появившимся и обитающим в закрытых мирах или в областях меж ними.
Гархат хотел пробудить своего повелителя впавшего в спячку, после поражения, но для этого ему требовались многочисленные, мучимые жертвы. И не только человеческие. Через огромную пентаграмму, он втянул в этот мир, детеныша черного дракона из нижних миров. В старых свитках, Гархат нашел описание пыток для рептилий, и решил испробовать их на драконе. Тем не менее, не смотря на мучения, тот все равно рос и матерел. Кормили его на убой, и пить давали вволю, потому со временем он стал просто огромен, но со злым характером и ненавидящим людей. Во время своих страданий он отдавал свою силу королю, и его магическим конструктам. А потом Гархат при помощи дракона, навел такой страх и ужас на свой народ, что никто не осмеливался ему перечить, или поднять голову, когда тот мимо проезжал в карете. Но как ни странно Мор, так звали дракона, еще, ни кого не сожрал, но убил многих. И сам вид, Мора был столь ужасен, что люди практически не сопротивлялись, когда под взглядом черного дракона их хватали, и вели на заклание. Кровь потекла реками, и повелитель Горхата, зашевелился. Но этого было пока мало, главной жертвой должен был стать сам Мор.
В те дни слух о злодеяниях короля, достиг ушей Картуса, и он, бросив все, отправился в далекие горы. С трудом, разыскав под камнями свои доспехи, и седло с упряжью Хольмана, он, перенеся их в пещеру, где когда-то захоронил боевого товарища. Там облачившись в броню, бывший предводитель драконьего полка, покинул пещеру, спустился с гор, и отправился в столицу.
И по звукам, отыскал огромную арену, которую оглашал ужасный рев, Мор, периодически испускал его, чтобы нагнать больше страха. Позади него, на черном троне восседал Горхат, с презрением рассматривающий длинную череду людских фигурок, каждую из которых вначале подводили к нему, а уж затем извивающихся и вопящих от ужаса, тащили на алтарный камень.
Картус видя такое непотребство, вознегодовал, и как был, так и бросился туда. На панцире вычеканен дракон, в глаз вправлен горящий огнем красный камень, металл доспеха похож на чешую. Без всяких слов и приветствий, он направился к Мору. Тот по привычке склонил голову, к человеку, в шлеме, стараясь заглянуть ему в лицо и нагнать страх. И тут же, получил короткий, но мощный удар в нос, кулаком в шиповатой латной перчатке.