Гоблин приуныл. Одноглазому же только и нужен был повод, чтобы взбелениться. Он принялся высказывать все, что обо мне думал.
Последний раз говорю, кретин! прикрикнул я. Хочешь, чтобы я помог тебе обыграть Хромого? С твоей-то удачей? Да ты еще тупее, чем кажешься. Сделаем все по плану. Завтра. Хромой только и ждет, что ты оступишься, но не дождется.
Одноглазый молчал, лишь таращил на меня единственный глаз. Я прежде никогда так не ругался.
Даже после этой выволочки он бы не унялся, но вмешался Гоблин. Его трясло, как промокшего в ливень пса.
Я с Костоправом. Если подумать, он прав. Нужно отбросить жадность и корысть и хорошенько взвесить все за и против.
Одноглазый разразился тирадой на тему «такой шанс выпадает раз в жизни».
Гоблина снова передернуло. Поборов секундную растерянность, он набросился на Одноглазого:
Как ты постоянно умудряешься влезать по уши в дерьмо? Как тебе удается выбираться из него целым и невредимым?
Победа! Мне удалось склонить Гоблина на свою сторону. Крат и Анс согласились с ним. А Третий выразил свое мнение не словом, а деломсмылся, как только привел меня на место.
У меня началась ужасная изжога. Руки не сильно, но упрямо дрожали. У Крата и Ансатоже.
Одноглазый понял, что с ним никто не пойдет. Он был изумлен до крайности.
Под уродливой черной шляпой скрывался изворотливый умишко. Когда не находилось других, достаточно жадных или глупых, чтобы позволить ему решать за них, Одноглазый шел на попятную.
Сволочь ты, Костоправ. Ладно, твоя взяла. Надеюсь, тебе хватит смелости записать в Анналах, что при возможности сорвать самый большой куш в жизни ты от страха наделал в штаны.
Запишу, не сомневайся. А еще запишу, что Отряду удалось выжить, несмотря на все твои потуги. Я добавил, что срывать куш для Одноглазого не входит в наше задание.
Ситуация накалялась. Но тут появились Эльмо с Молчуном и увели нашего чернокожего братца от греха подальше, защищая в первую очередь от самого себя.
Я посоветовался с Эльмо. Эльмо посоветовался с Леденцом. Леденецс Лейтенантом. Когда даже боги не могли подсмотреть, Лейтенант, должно быть, посоветовался с Капитаном.
Слух разлетелся быстро. Нам было приказано взять девчонку, пусть та и не была, конечно же, настоящей Тидэс Эльбой.
Главным назначили Эльмо. Гоблину с Молчуном поручили колдовать. Одноглазому с Третьим выпала чрезвычайно важная миссияпересчитать коз в Утбанке. Приказ самой Госпожи!
Капитан способен на многое закрыть глаза. Хороший командир знает, на что не нужно обращать внимание. Но эта слепота небеспредельна.
Я бы не был собой, если бы не отыскал в плане слабое место:
Мы разобрались с алчностью Одноглазого, но по-прежнему находимся между молотом и наковальней.
Пускай потешится, ответил Гоблин. Так быстрее. Да и нам не придется слушать его жалобы, пока не зароем его в землю и не придавим сверху камнем. Говори, о мудрейший.
Он продолжил сборы. Остальные тоже. Они будут слушать меня, но не слышать.
Старик понимает, что эта девчонкане Тидэс Эльба. Как поведут себя местные, когда мы вломимся в святилище и схватим послушницу, которая виновата лишь тем, что приглянулась Молчуну?
Костоправ, таков приказ, возразил Эльмо. И мы его выполним, а что дальшене наша забота. Пускай разбираются те, кому за это платят. Ты не в их числе. Твоя работастоять сзади и затыкать дырки в головах болванов, что забыли пригнуться.
Он был прав.
Не знаю, что на меня нашло.
По правде говоря, я действительно не знал.
Марширующий взвод распугал местных жителей, но особо любопытные последовали за нами, держась на почтительном расстоянии.
Я шагал рядом с Гоблином.
Чем вы с Одноглазым занимались те два дня у Хромого?
Широкий бледный лоб Гоблина избороздили морщины.
У Хромого? Мы не были у Хромого.
Что?! Но Старик сказал, что вы идете с ним на задание. Уродец сам при этом присутствовал. Вас не было два дня, а потом вы вернулись с намерением выполнить план, который мы уже сочли самоубийственным.
Два дня? Уверен?
Точно. Спроси у Эльмо.
Колдун задумался. Спустя полсотни шагов он произнес:
А что говорит Капитан?
Ничего. Пока у Старика на шее сидит самый гнусный из Взятых, из него клещами слов не вытянешь.
Сотня шагов в тишине. Огромный уродливый купол храма Оккупоа господствовал над окрестными зданиями. Высотой более восьмидесяти футов, храм напоминал гигантский улей; сплошь сделанный из бетона, он претендовал на звание мелкого чуда света. У инженеров-энтузиастов он, должно быть, вызывал благоговейный трепет. За время постройки его строители успели состариться.
Большинству жителей Алоэ на все это было начхать.
Гоблин продолжал молчать, но выглядел при этом вполне удовлетворенным недавними малоприятными открытиями.
Ко входу в храм вела двухъярусная лестница: нижний маршиз семи ступеней, верхнийиз шести. Числа наверняка что-то символизировали. Подступёнки были из гранитасерые с вкраплениями белого. Колонны и стеныиз зеленовато-серого известняка, простого в обработке, но нестойкого против выветривания. Западный фасад храма покрывали строительные леса.
День был непраздничный; для сбора пожертвований с прихожанслишком рано. В храме царила тишина.
Поднимаясь по тринадцати ступеням, я размышлял над загадкой Тидэс Эльбы. Я опросил всех известных мне жителей Алоэ. Каждый утверждал, что имя ему незнакомо, и не было причин не верить. Трудно найти столько умелых лжецов, способных так искренне выражать удивление.
С другой стороны, невозможно было не отметить ту удивительную уверенность, с которой все они отрицали существование вождя мятежников по имени Тидэс Эльба.
Мы остановились у входа. Молчун с Гоблином наколдовали призрачных разведчиков и отправили их вперед на случай засады или западни.
Предосторожности оказались излишни. Вся храмовая стража состояла из единственного престарелого сторожа, спавшего на стуле у входа. Главной его обязанностью было отгонять воришек от кружки для пожертвований.
Гоблин сделал так, чтобы старик уснул еще крепче.
Первая группа вошла внутрь и рассредоточилась. Остальные окружили храм. Внутри было спокойно. Главный зал для богослужений имел круглую форму. Посередине на небольшом возвышении стоял алтарь из черного камня, чистый, без следов крови. У Оккупоа были весьма прогрессивные взгляды в отношении девственниц. На подставках вокруг алтаря выстроились плотными рядами вотивные свечи, но лишь несколько из них горели.
В целом место выглядело немного запущенным.
Я так сильно сжимал зубы, что заныла челюсть. Да разве это может быть убежищем мятежников? Кажется, нас надули. Вспомнился злобный смех Хромоготак он веселится, когда дела идут по его плану.
Очень хотелось развернуться и уйти, но я остановился.
Гоблин, Молчун, куда теперь? Голос звучал неуверенно, ведь Эльмо ожидал куда более серьезной охраны, чем одинокий сторож.
Я нервно улыбнулся, подумав, что Одноглазый, не будь он на важном задании в Утбанке, не упустил бы возможности сунуть лапу в храмовую кружку.
Прямо. Если бы наши ребята постоянно не шептались и не бряцали оружием, ты бы услышал идущий там разговор.
Я вновь забеспокоился об Одноглазом и Гоблине. Что с ними сделали? Вдруг Хромой промыл им мозги? Правда, в случае с Одноглазым это может быть к лучшему.
Что, если эта вылазкачасть плана Хромого по опорочиванию Отряда?
Эльмо подтолкнул меня:
Шевелись. Да что с тобой? Все в облаках витаешь?
Впереди раздались удивленные возгласы.
Никто не кричал «Спасайся кто может!». Скорее «Какого черта?!». Вопли неслись из кухни-трапезной, где сидели за поздним завтраком шестнадцать женщин разного возраста. Старшие засы́пали Эльмо вопросами. Тот не отреагировал.
Молчун? Кто из них?
Молчун показал.
Девушка с улицы делила стол с пятью другими, которые вполне могли быть ее сестрами. Но как ни старались в храме сделать всех служительниц похожими друг на друга, наша цель выделялась. Было в ней нечто особенно притягательное.
Может, наша нанимательница заглянула в будущее и увидела, кем эта девушка станет?