- Чего? Чего?!послушники оживились и повскакивали с мест.
- Не скажу! Увидите сами. Первым будет что-нибудь обычное, а к немусладкое!она заговорщицки подмигнула.
- Мы все равно узнаем!упрямо, без капли сомнения заявили Палаис и жилистый смуглый подросток.
- А попробуйте!подзадорила их Тома, решившая попытаться выяснить, как же братья узнают тайны, поэтому о муравейнике решила молчать до последнего.
***
Когда Пена пришла, чтобы сопроводить Тамаа до Чиа, та, вытянув ноги, сидела на скамеечке внутреннего дворика и блаженствовала. Прохладный ветерок, колыхавший выбившиеся пряди волос, охлаждал смоченные водой лицо и шею.
- Эй, Тамаа, за тобой пришли!низкий голос Маены над ухом вырвал из умиротворенной неги, и Томка нехотя, с ворчанием поднялась и поплелась к двери, ведущей в трапезную.
- Слухами цитадель полнится!были первые слова сестры.Мышами отроков кормишь!?
- И завтра чем-нибудь еще накормлю.
- Такими же или живыми?
- Какие под руку попадутся,улыбнулась озорно Тома.
- А мы-то еще и грызунов не распробовали.
- Желаете отведать?
- О них только и говорят.
- Ладно, в следующий раз оставлю блинчик.
- А Виколоту?
- И ему. И Долону, и Млоасу. Семья же все-таки. И сегодня бы оставила, если б знала, что вам так охота попробовать. Завтра отложу, но, если не придете, обижусь.
- Придем! Или позже съедим, когда освободимся.
- Все в службе?Тома скептично приподняла бровь.
- Да,заверила Пена и поманила за собой.
Шли долго. Настроение у Томки испортилось: ну не верилось, что Долон настолько занят, что не может уделить ей хоть пять минут. Вот пришел бы и проводил ее к Чиа. Стервозина, живущая внутри, подначивала, науськивала и портила нервы, выстраивая догадки одна хуже другой. Если бы не работа, уже давно бы накрутила себя и, попадись Долон по пути, не сдержалась и устроила бы истерику. Тамара устала быть сильной и выдержанной. Отчаянно хотелось поплакать, поныть, почувствовать нежность и заботу.
«ПМС, что ли?» - мелькнуло подозрение. В такие моменты Томка становилась обидчивой, даже агрессивной, требовала внимания, еды и секса - совсем как мужик, и не хотела ничего делать, а вместо этого вынуждена была укрощать послушников, которые, в принципе, оказались обычными детьми и подростками, и остро ощущала одиночество.
После нескольких поворотов перестала пытаться запомнить дорогу. Переходы и бесчисленные ступени слились в единый петляющий туннель. Прохлада, царившая в белых стенах, расслабляла. От усталости хотелось спать, а звук мерных шагов, еще больше наводил сонливость.
- Тут все ходы такие или намеренно по лабиринту водишь?ныла она, плетясь за Пеной и зевая.
- И то, и другое. А если серьезно, не думала же ты, что Сахе выделят такую же комнату, как тебе?
- Что, не внушает доверия?предположила Тамара. - «У меня-то не хоромы. Боюсь представить, где живет этот лысеющий пройдоха».
- Никакого, учитывая, что Саха - себялюбивый, шкурный вор. Темный.
- Темные, темные!передразнила Тома. - Знать бы, в чем?! Пусть я не самая безукоризненная, но уж точно не хуже, чем обычный подданный империи.
- Да кто ж тебя знает?улыбнулась сестра.Бокаса утверждает, что ты - темное порождение, расставляешь сети на брата Долона! Войдешь в доверие и совершишь зло!гротескно передразнивала проводница.
- Завидует. Не виноватая я, что ее сети остались без внимания. Воля Богов и только.
- Думаешь?
- Уверена.
Пена обернулась и проницательно посмотрела на нее.
- Долон тоже так считает,задумчиво произнесла она и заметила, как Тамаа блаженно улыбнулась.
Свернув еще несколько раз, подошли к крутой лестнице с огромными ступенями, на которую даже высокая Тамара с трудом могла поставить ногу. Подняв голову, она нервно покашляла: после дневной вахты у жаркой печи не осталось сил, какое уж тут подниматься по закрученной, крутой лестнице, рассчитанной на гигантов. А для миниатюрной сестры ступеньки вообще казались ступенчатым выступом.
- Ты со мной?Томке можно было и не задавать вопрос, потому что округлившиеся узкие глаза Пены, говорили красноречивее слов.А взберемся?
- Не знаю. Я там еще не была,промямлила подавленная проводница.Если только ползком
- Как уж получится,выдохнула Тамара и, первой подойдя к выступу, поставила ногу. Поднимать ее пришлось высоко, и следовавшая за ней Пена, разглядела голые икры ног, показавшиеся из-под платья.
- Ты без исподнего?поразилась сестра.
- С ним. Продемонстрировать?
- Не надо!смущенно отшатнулась она.
«Какие тут все дикие! Увидела бы стринги с двумя ниточками на заднице, поди дар речи потеряла бы! А хорошая идея! Надо бы себе чего-нибудь сварганить, а то шастать в жару в панталонах по колено не очень-то приятно».
Через десяток ступеней Тамара беззастенчиво толкала спутницу под зад, помогая взобраться на очередной выступ, поэтому хорошо разглядела под серым плащом сестринские широкие полосатые штаны из подобия льна.
- Это у вас так модно?не удержалась она.
Пена покраснела.
- Ладно, будет время, займемся трусами.
- Чем?
- Трусами! - и принялась рассказывать об их преимуществах.
- А зачем они мне?
- А что, некому показать?
Сестра еще пуще покраснела, захлопала глазами и смутилась.
- Ладно, сосредоточимся на карабканье.
Они обе тяжко вздохнули.
***
Хуже этих восьмидесяти шести ступеней, которые насчитала Томка, ничего не могло быть. Послеполуденное солнце слепило и изводило жаром. Они взмокли и к концу, заткнув длинные полы за пояс, без смущения сверкали всем, чем можно, и даже не краснели. Да и как иначе, если уже на двадцать третью Тома тоже забирались ползком.
- Обратно я не пойду. Буду там спать!бормотала она.
- И я,тяжело дыша, поддакнула Сестра.
Ослабев, наплевательски разлеглись на ступеньках и стали рассматривать безмятежное синее небо.
- Для кого это соорудили? Для гигантов-силачей?
Пена ответила, но не на заданный вопрос:
- Больше туда не поведу! Пусть тебя Ло тащит на себе!
- Он же на службе,поймала на слове Тамара.
- А как отслужится, так пусть и идет!задыхаясь, возразила раздраженная Сестра и вытерла со лба капельки пота. - Он большой, сильный, пусть тренируется дальше, а я маленькая и немощная.
- Не расстраивайся,попыталась утешить Тома. - Кто не может летать, высоко заползает. Ползем дальше?
Сестра устало хмыкнула.
Отлежавшись, двинулись вперед. Но к их ужасу и стыду заметили, как с последней ступени на них с любопытством взирали Чиа, маленький, сухой мужчина с козлиной бородой и Млоас.
- Он Пусть он тебя тащит!прошипела проводница, указывая на Млоаса дрожащим от перенапряжения пальцем.
- Зачем тащить? Там - обычная лестница!Брат указал пальцем куда-то вбок.А это основание для сборного стока, чтобы при необходимости спустить воду - заметив, как Пена потемнела лицом, сузила глаза и двинулась на него, простодушно заметил: - Я же говорил! Ты крикнула, что сама знаешь, и умчалась, не дослушав. Вот и спутала арку и широкий проход!он довольно улыбнулся.
Томка впервые услышала, как сестра скрежетала зубами.
- И ты стоял тут и смотрел?
- А что оставалось делать, если приметил вас на середине? Кричи, не кричи, что туда, что обратно, а так хоть размялись
Губы Пены вытянулись в две тонкие нитки, заиграли желваки.
- Только вот не надо злиться. Сама виновата
- А ты рад понасмехаться?
Со стороны происходящее казалось комичным, потому что большой, широкий Млоас вытянул вперед руку и не давал маленькой Пене подойти ближе, а она размахивала руками, пыталась дотянуться до насмешника, но не могла. Ему было смешно, и он не сдерживался, из-за чего сестра пришла в необузданную ярость. Она прыгала на месте, царапала его руку, обзывала тупицей и заносчивым скотом
Так впервые Тома узнала, что Братья и Сестры не только собачатся между собой, но могут и подраться. Причем запас ядреных слов даже у хрупкой, миниатюрной Пены был весьма обширным.
Пока они ругались, Томка на четвереньках доползла до деревца и прикорнула к нему спиной.
«Милые бранятся, только тешатся», - подумала она и решила не встревать в передрягу, чтобы не оказаться крайней. К ней осторожно подобралась Чиа, а потом бесшумно подполз лысеющий питекантроп с рыжей редкой шерстью, распластался рядом и с удовлетворением стал наблюдать за ссорой.