Она пожала плечами. Даже пожатие было подкупающим.
Не знаю. А у меня получается?
Будем надеяться, что нет. Последние два человека, которые меня соблазнили, умерли.
Она сделала ко мне полшажка и, слегка приоткрыв губы, тихо сказала:
Думаю, мне придётся положиться на свою маршальскую магию, чтобы держать тебя в напряжении.
Не сводя с неё глаз, я сказал:
Убери нож обратно в карман, Ториан.
У неё в руках и вправду было оружие? Этого я не мог знать. Сам я, конечно, прятал в рукаве одну из стальных карт, а в ладони другой руки монету кастрадази, ту, что я люблю называть «жало».
Её улыбка сделалась шире. Ториан шагнула назад, не показывая ножа, который, как я теперь не сомневался, она прятала.
И тут я понял ужасную правду: Ториан всё это нравилось угрозы, опасность, драки. Думаю, и мне бы они нравились, веди я другую жизнь. Но год назад я убил женщину, с которой впервые занимался любовью, спустя всего несколько дней после того, как злобный мерзавец по имени Пленитель овладел мной и чуть не заставил меня
Эй, прошептала Ториан с неожиданным участием в глазах. Мне очень жаль. Я не хотела
Жалость в её глазах была для меня невыносима.
Возвращайся к своим боссам, Ториан. Скажи им, что меня не интересует убийство какого-то бедного ребёнка, который, вероятно, не больше Бог, чем я.
Когда Ториан снова заговорила, в её голосе сквозило раздражение.
Они мне не боссы. Я, как и ты, работаю на королеву Джиневру. Я, как и ты, предана ей.
Так вот почему ты приказываешь маршалам помешать мне с ней увидеться?
Она застонала.
Ну конечно, идиот! Я всё время пытаюсь сделать так, чтобы ты понял: защищать Джиневру моя работа!
Тогда, может, именно ты должна пойти и напасть ради неё на чужеземного Бога?
Ториан снова схватила меня за руку, доказав, что её нисколько не беспокоит возможность ещё одной физической стычки.
Думаешь, я этого не предлагала? Думаешь, я не умоляла Шептунов позволить мне сделать всё, что требуется?
В её голосе звучала мучительная искренность, заставившая меня замереть. Потом я отстранился.
Ты самый знаменитый маршал во всём Дароме, сказал я наконец. Берабески поймут, что ты работаешь на империю.
Она кивнула.
Это работа для изгоя, выпалил я.
Она снова кивнула.
Я отвернулся от неё, не желая, чтобы она увидела слёзы в уголках моих глаз.
Я всегда плачу после драки, когда угроза смерти приходит и уходит. Тот лорд-маг из таверны легко мог заставить меня хныкать в постели даже в удачный день. Я оказался не готов к тому, что всего несколько часов спустя меня едва не казнила тёмная группа маршалов и шпионов. Но, если быть честным с самим собой, у меня навернулись на глаза слёзы не из-за двух упомянутых происшествий.
Она знает? спросил я. Она согласна с этим планом?
Ториан была любезна и не стала изображать неведение.
Она королева, Келлен.
Это не ответ.
Мягкое эхо шагов Ториан последовало за ней по коридору, когда она сказала:
Я подумаю над этим.
Глава 12. Посланник
И что теперь? спросил Рейчис, прыгая рядом со мной.
«Наверное, рыдания и стоны без конца», подумал я, но вслух этого не сказал.
Белкокоты не славятся склонностью к безутешной меланхолии.
Очень долгая ванна, ответил я. Вслед за тем мы очистим королевские склады от сдобного печенья, а после выясним, действительно ли королева, которой мы согласились служить, такая, какой мы её считали.
Он вскарабкался по моей ноге и спине и устроился у меня на плече.
Ты имеешь в виду, потому что не хочет ждать, пока появится орда религиозных психов и отрубит ей голову? Как думаешь, для чего она тебя наняла? Чтобы ты играл с ней в карты раз в неделю и пил чай?
Так и знал, что Рейчис встанет на сторону Ториан.
Но, по правде говоря, с тех пор, как я поступил на службу к королеве, в моей жизни стало гораздо меньше конфликтов, чем в те дни, когда я был вне закона. Да, в самом начале моей службы случился дворцовый переворот, но с тех пор не считая нескольких недель наблюдения за тем, как участников заговора ведут на виселицу, в тюрьму или, в редких случаях, милуют, всё превратилось в восхитительно скучную рутину.
Раз в неделю я играл с Джиневрой в карты. Иногда в обычные игры, иногда она намекала на заботившие её политические или военные вопросы, и тогда мы переходили к играм аргоси, назначая людям или проблемам отдельные карты, раскладывая их по-разному и извлекая всё, что можно, из получившихся узоров.
Когда я не выполнял обязанности наставника в картах, я немного шпионил здесь и там. Иностранные дипломаты часто пытались меня подкупить, чтобы убедить королеву согласиться на ту или иную просьбу. Я использовал эти не слишком утончённые беседы, чтобы по возможности разузнать об их истинных намерениях. Иногда, поздно вечером, мы с Рейчисом наносили тем людям короткий визит, чтобы проверить, не удастся ли убедить их пересмотреть свои планы.
В остальное время я ловил слухи о Фериус, не теряя надежды, что она проедет через земли Дарома, принеся с собой какое-нибудь бедствие, которое подскажет мне, где она сейчас. Я ужасно по ней скучал.
«Скучать по людям не путь аргоси, сказала бы она мне своим раздражающе протяжным голосом жителя приграничья. Нельзя идти своим путём, если ты всё время оглядываешься».
Но я мог. Я всё время оглядывался. Видел её ухмылку, когда она вытаскивает курительную соломинку из-под жилета. Слышал её голос, когда она выдаёт новую часть лирической мудрости аргоси, в данный момент не имеющую смысла, но в конечном итоге спасающую мне жизнь.
Но больше всего мне не хватало того, что она помогала мне видеть мир иначе.
«Что бы ты посоветовала сделать теперь, Фериус? Я поклялся защищать королеву. Проще всего было бы пойти и убить этого так называемого Бога-короля, наколдованного берабесками. Помешать их народу и армии объединиться и развязать войну, которая, скорее всего, уничтожит половину континента. Разве это не Путь Грома?»
В любой конкретной ситуации аргоси рассматривают четыре пути: «Будь подобен воде, текущей вокруг конфликта». «Следуй за ветром, позволяя ему нести тебя туда, куда тебе нужно». «Стой твёрдо, как камень, держась того, что, как ты знаешь, правда». Или «Ударяй, как гром, без колебаний, без угрызений совести».
Фериус никогда не была большой поклонницей Пути Грома.
Я подошёл к двустворчатой двери, ведущей в ванную комнату в крыле для учителей. Королевские наставники играют важную роль в Дароме, особенно когда монарху всего двенадцать лет. Поэтому в каждой из наших комнат была собственная ванная, но Рейчис предпочитал эти, с разнообразными приспособлениями для купания и изящно расставленными тарелками с печеньем.
Как думаешь, ты сможешь помыться сам или попросить прислугу прийти и потереть тебе спинку? спросил я.
Обычно белкокоты ненавидят людей; Рейчис мало кому позволит к себе прикоснуться, не заставив заплатить за это пальцем или, возможно, глазным яблоком. Но у него развилась извращённая любовь к баловству.
Ну? спросил я. Так что же?
Только тут я уловил тихий, рокочущий храп, доносящийся с моего плеча.
Рейчис?
Я поднял его, чтобы посмотреть, что происходит. Он приоткрыл глаза, посмотрел на меня мутным, невидящим взглядом и снова заснул.
«Вот чёрт!»
Рейчис крутой маленький поганец, но он уязвим для магии шёлка джен-теп. Те маги, которые о нём знают, обязательно начнут с заклинания сна, чтобы первым делом вывести его из игры. Вот почему я не взял его с собой в таверну, чтобы разобраться с лорд-магом. Тот парень слишком много о нас знал. Серебристые иероглифы на моей шляпе жителя приграничья защищали меня, но Рейчис всё время провалялся бы без сознания. Я не хотел ставить его в неловкое положение.
Я осторожно опустил его на пол перед дверью в ванную. Расстегнул стальные застёжки на футлярах, висящих слева и справа на поясе, и сунул в них руки, чтобы вынуть по щепотке красного и чёрного порошков.
Ты вполне можешь показаться, предложил я. Прошло уже несколько часов с тех пор, как я кого-то убил, а люди давали мне множество причин желать им смерти.