После прозвучавших из уст Туммы слов официального приглашения наместника я становился его гостем. Видимо, последнее покушение в мастерской колесника вынудило Сивена Гриса перевести меня поближе, себе под крылышко. Не мог же он так оперативно узнать, что я вдруг стал ходить?
А где живут остальные учащиеся? И вообще, много их? поинтересовался я у Остаха.
Сейчас не знаю, пожал плечами Остах. Давненько меня здесь не было Когда Эндир учился народу было много. Больше сотни. А как сейчас дела обстоят Думаю, еще больше. Нынешний наместник деньги любит.
А при чем тут деньги? удивился я.
Как при чем? хохотнул Остах. Это же Школа наместника! Школа наместника, это тебе не баран икнул! Провинция Атариан, может, и не самая богатая в Империи, но и не самая бедная уж точно. И учиться в Школе наместника Без окончания школы в Арнский университет не поступить. А без университета хорошей, сытной должности не получишь. Только в армии если Но и командирское место проще после Школы получить. Вот и шустрят родители, чтобы сыночков пристроить. А обучение денег стоит, и немалых. Тех монет, что ты Буддалу вернул, на полгодика, глядишь, и хватило бы.
«Все не может забыть денег, что я купцу в рост отдал», отметил я про себя. Кстати, надо бы братьев за новой партией иван-чая послать. Сразу же, как на новом месте освоимся.
Буддал что-то про своего сынка рассказывал, который тоже в школу идет вспомнил я.
Ага, согласился дядька. Фиддал. И жить будет там же, в имении за это отдельная плата с родителей положена, кстати. Вот и спросишь у него, сколько это удовольствие стоило его отцу. Хорошо у Буддала дела идут, задумчиво сказал Остах. Старшего-то сына пристроить не смог денег не хватило. А на младшенького расщедрился
Будет с нами работать еще богаче станет, уверенно сказал я. Моя каталка подпрыгнула на ухабе, и я чуть не прикусил язык.
Ну-ну, хмыкнул Остах, искоса бросив на меня насмешливый взгляд.
Прости, Оли, пробасил у меня за спиной Барат. Не заметил камня, из мостовой вывалился
А вы-то где жить будете? подумал вслух я.
Увидим. Если ничего не поменялось, тебе маленький дом выделят, а там и мы с тобой. По соседству с другими богатеями. Ты же почетный гость ни за что не платишь: ни за обучение, ни за жилье.
Почетный пленник, скорее. А пленников любят поближе держать. В дом к наместнику не законопатят?
В имение? развеселился Остах. Чтобы Сивен тебя поселил в имении это нужно, чтобы небо на землю упало. Он не очень-то любит неграждан.
Я для него вонючий горец? догадался я. И обуза?
Остах опять покосился на меня.
Когда заново привыкну с тобой говорить? сам себя спросил Остах. Все верно: и про вонючего, и про обузу. На радость наместника, в этом году помимо тебя в Школу еще почетных школьников определили. Буддал говорил очень это Сивену не понравилось.
И откуда они нарисовались? удивился я. У кого-то из соседей тоже детей в заложники берут?
Берут, зло дернул щекой Остах. Арна подсуетилась решили всех почетных пленников, как ты называешь, не в разных школах держать, а в одной.
Понятно, кивнул я.
Об Эндире многие слышали. Наверное, поэтому атарианскую школу и выбрали. Так что теперь малолетние сыновья местных рексов, что дела с Империей имеют с тобой будут учиться. Гордись!
«У бабы не было печали купила баба порося».
За этими разговорами мы незаметно преодолели расстояние от госпиталя до площади. Чем ближе к площади мы подходили тем теснее становилось. Стремительное перемещение из гор в Атариан, нападения на меня, следующие одно за другим, мои тревоги и невеселые мысли лишили меня возможности с толком и расстановкой оглядеться по сторонам. От увиденных мельком городишек и городков у меня сохранилось одно впечатление ощущение тесноты. Стены, стены и стены кругом, узкие улицы, нависающие карнизы крыш и стесненное, ужатое небо над всем этим. После гор, с их бескрайней небесной ширью над головой, городские пейзажи меня порядком угнетали. Правда, госпитальные хоромы и открытый двор, где я принимал бесполезные нефтяные ванны, немного поменяли мое представление. Или все объяснялось проще лежа в ванне, можно было разглядывать далекие горы на горизонте?
Благодаря вышагивающим впереди Тумме и Йолташу мы продвигались без задержек. И даже ничью ногу не отдавили чудо-каталкой. Народ здесь был простой, неискушенный. Увидев нашу процессию, люди останавливались, ставили свои котомки и корзины с провизией на мостовую и глядели во все глаза, тыкая пальцами и хватаясь за голову.
Наконец здания расступились, и мы вышли на площадь. Неба над головой сразу стало вдосталь, и дышать стало легче. Грубую брусчатку улицы сменил знакомый по госпиталю гладкий мрамор. Кое-где на плитах виднелись высеченные цифры. Народ сновал по площади, торопясь к торговым рядам, которые галереей опоясывали одну из сторон площади, или неторопливо шел от них, груженный поклажей.
Нам сюда, мой господин, подошел Тумма и махнул рукой вправо.
«Интересно. Слепой же а как свободно ориентируется. И рукой машет уверенно».
Впрочем, заблудиться здесь трудно даже слепому. После узости улиц следовало пройти вдоль длинного здания с широкими ступенями и дойти до ворот с каменной караулкой и стражниками. Это и был вход и в имение, и в школу, располагающиеся рядом.
Барат покатил кресло вслед за Туммой, но я остановил его:
Подожди. Не хочу появляться в таком виде. Наследник дана Дорчариан должен выглядеть сильным и здоровым.
Но, Оли с жаром возразил Барат, но мигом осекся под тяжелым взглядом Остаха.
Я крепко взялся за поручни каталки и с удивительной легкостью поднялся. Видимо, недавний осмотр и массаж Туммы помогли. «Эх, надо бы с креслом что-то придумать», запоздало подумал я. Пустое кресло, которое катил перед собой Барат, наталкивало на нехорошие мысли: болезный, которого везли в каталке, или помер, или его просто вытряхнули в канаву, отобрав диковинку на колесах. Нижняя челюсть Йолташа, которую он продолжал выпячивать, говорила о последнем.
Тумма! окликнул я.
Темнокожий гигант остановился и повернул свое удивительное лицо с алой повязкой на глазах в мою сторону. Подойдя ближе, я попросил:
Поможешь? Надо каталку-кресло припрятать, мы потом заберем.
Тумма помолчал, размышляя. Потом тряхнул головой.
Сделаю, маленький господин.
Для тебя я не господин, Тумма. Я дотронулся до его руки. И почувствовал, как вздрогнул лекарь то ли от прикосновения, то ли от моих слов. Зови меня Олтером. Или просто Оли.
Хорошо, Олтер, слегка наклонил голову Тумма. Постойте.
С этими словами Тумма широкими шагами направился к воротам с высокой кованой решеткой, а мы встали у длинного здания с длинными ступенями. Стражники по обеим сторонам ворот даже не пошевелились, когда Тумма прошел мимо них.
Присядь пока, предложил Остах.
Я не стал отказываться и примостился обратно в свое кресло. Огладил удобные деревянные подлокотники, подергал колеса. Они держались крепко, не расшатались; ничего в механизме не отошло и не оторвалось; спинка, на которую я откидывался всем весом, не скрипела.
«Хорошая каталка получилась», еще раз огладил подлокотник я.
Надо будет обязательно к колеснику еще раз наведаться. Добрый мастер! Узнать, как его зовут. Спросить, не сильно ли на него насела стража после покушения на горского наследника. При мысли о втором за короткий срок покушении гворча на мою драгоценную жизнь я опять вспомнил о своем несчастном одиноком брате и вновь почувствовал растущее в животе раздражение. Неизвестность и отсутствие новостей угнетали. Где мой мобильный, где мой скайп, где мой интернет, клиббы вас задери!
Кстати! обратился я к Остаху. Ты что, тот стул на колесиках, то уродство умудрился продать?
Уродство! Скажешь тоже, Оли. Местные толстосумы чуть драку за него не устроили. У них же не только кошели толстые, но и задницы. А коридоры в госпитале сам видел дли-и-инные. Задницу-то по таким узким коридорам в паланкине не поносишь, а на стуле с колесиками самое то! Едешь мимо своих приятелей и поплевываешь!