Киредие, машинально поправила Ийилива. Это от отравлений.
Отлично. Это к вопросу о гидреони, вообще-то, ядовиты.
Тогда возьми с собой.
Возьму. Когда смогу идти. Сила в ванной?
Симбеланна! Этим он ссадины лечил и синяки. И когда его кто-то раздирал. И когда его пейзане избили.
А о такой истории не было в Радуге, живо заинтересовалась Мист, откупоривая бутыль и тонкой струйкой наливая густую жидкость на свои пострадавшие ладони.
Так он и рассказал кому такой позор!
Но ты мне расскажешь? умильным голосом попросила Мист, подняв глаза в пространство. Я же вроде как тер-Маэрэ. Почти что его ученица!
Ученице тем более нет резона такое знать про учителя, наставительным тоном сказала Ийилива, но не выдержала. Ой, ладно! Слушай. В общем, обихаживал он вдовушку однумельничиха она была, молодая совсем. Красотка! Волосы светлые, очи звездные, огромные. Осталась она с наследством от мужа, богатая невеста, но, понятно, ар-Маэрэ до того дела не было только глаза, значит, его волновали. Пел он ей песни, и разговоры разговаривал, подарки там, носил, замаскировался, конечно, а как без того?
Мист прыснула со смеху, что внезапно оказалось очень больно, слезла с кровати и вместе с бутылкой поплелась к зеркалу. Так и естьщека была обожжена и ободрана, натуральное мясо на сковородке, слегка прижаренное. Девушка погрозила себе пальцем, налила еще вязкого лекарства из бутылки и, морщась, стала размазывать по лицу.
Песни, значит, пел
Женится, правда, не обещал!
И то хлеб.
Да ему не позволил бы рилантар. Не на крестьянке. Не на ваэрлэ. По крайней мере, не то и другое вместе. Да и не настолько ар-Маэрэ влюблен был.
Но настолько, чтобы песни петь.
Это он всегда готов был. Словом, таскался он за ней постоянно, ну а мужики в деревне косо смотрели, что тут менестрель какой-то заезжий к их лебедушке клинья подбивает.пока подбивал, все нормально было. А потом как-то раз и подбил: остался ночевать у ней, молодого вина, авось, испили, не иначе как пошалили и спать отправились. А проснулся он от визга своей красопеты и ударов: увязали его, сонного, в мешок, да кандалы кузнец на руки-ноги навел, и давай его лупить. Пока он сообразил и опомнился, что происходит, измордовать успели знатно.
Месть его была страшна? уточнила Мист. Теперь ее щека была похожа не на поджаренное мясо, а на поджаренное мясо под густым соусом.
Не сказала бы. Шваркнул он их, конечно, всех, в разные стороны, разбросал, да и смысла. А потом стыдно было, что так по идиотки попался, и светлость свою там являть не желал, как и привлекать внимание к происшедшему магическими возмущениями.
Но наверняка у него там остался сынок, которого он так и не узнал, заключила Мист.
Это еще почему?
Такие истории обычно рассказывают, чтобы объяснить полубожественную суть какого-нибудь героя эпоса. Как деревня-то называлась?
Крайний хутор. Так что, если встретишь героя с села Крайний хутор, так знай, это вот оно.
Хорошая шутка, фыркнула Мист, дохромала до кровати, взяла бутылку с Кинь в кусты и отошла к источнику, выпила лекарство и запила водой. Не знаю, как маг, а вот зельевар твой ар-Маэрэ знатный. Мне лучше.
Это хорошо, прошелестела сильфида. Голос ее несколько окреп по сравнению с огненным миром, он все равно оставался негромким и неярким. Нам надо пройти последнее испытание. А где ключ, который мы добыли?
Тут, на кровати, Мист полезла за ним и внезапно устало плюхнулась на живот, утыкаясь носом в пыльную подушку. Не могу, пробормотала она. Можно я чуть-чуть посплю? Ты меня разбудишь?
Ладно, после паузы сказала Ийилива. Когда?
Полтора часа, промямлила девушка. Вокруг пахло пылью и лечебной мазью, и затхлостью, и немного чем-то пряным, и Мист неумолимо утягивало в сон.
Ей снились какие-то обрывки, словно организм пытался запихнуть в краткое время сна сюжеты целой ночи: вспышки огня, крестьяне с дубинами, медленно поворачивающиеся лопасти мельницы на фоне багрового неба. А потом из земли вынырнули побеги деревьев похожие на щупальца, оплели мельницу, повалили ее наземь, и на ее месте выстроили изящный замок с маленькими башенками, на которые с уступа мрачно взирала замшелая черная башня, зияя провалами на месте осыпавшихся от времени каменных блоков.
пошел он в зал тронный, и стражники преградили ему путь. Да только свет Эйна вел его, и отшатнулись воины. А меч занесенный над ним обратил он в посох, чтобы опираться, чтобы попирать землю и идти по ней. И встал он перед королем, и сказал: повинись. Но был король упрям, и приказал травить собаками, стрелять из луков, поднять на копья странника. Да только не было тому силы: собаки легли у ног, да стрелы ушли в потолок, а копья поломались. Упали на колени стражники, прозрев, моля о прощении, и сказал он: повинитесь. И вознесли люди хвалу Эйну, а король замертво с трона упал. И тогда назвали люди странника святым, и имя ему былоАмайрил. И так
Житие святого Амайрила, 7
не забывал о деле. По всему миру самые смелые из эолен искали места силы, руины древние и темные, башни, давшие имя всему Эквеллору, и в каждую из них приходил потом ар-Маэрэ и каждую отмечал и обозначал, и в каждой было ему место и дом. И хоть был ар-Маэрэ в словах и делах не воздержан, но любили его сверх меры все, кто знал. И более всего .
Интере ас ар-Маэрэ, 7
Крайний хутор давно не крайний, сказала Мист, просыпаясь, и сама удивилась своим словам. Откуда она вообще взяла эту блажь?
Что-что?
Ерунда, помотала головой Мист, отлипая от кровати и шаря в поисках ключа. Я долго спала?
Совсем нет. Я еще даже не собиралась тебя будить.
Странно. Я почти выспалась. Правда, снилась всякая чушь. Какие-то щупальца из земли лезли? Бр. Зато руки почти не болят, Мист подняла ладони на свет и присмотреласьот ожогов и ссадин остались только розовые шрамы. Она надеялась, что с лицом дела обстоят не хуже, но проверять у зеркала не рискнула, просто вытерла краем пыльной простыни остатки мази и сделала вид, что так и надо.
Встав с кровати, она дотащилась до пьедестала с пирамидой и установила перламутровый ключ на грань напротив двери с ифритом.
Чуть-чуть осталось, вздохнула она. Еще чуть-чуть, и она добудет книгу, и сможет выйти из башни, и узнает, что там, снаружи случилось. Это здесь, внутри, времени как будто не было. А там, за стенами, бушевал мир, и кого-то размазало по стене, и Торрена сильфида унесла в лес. От всего этого Мист отделяла всего одна комната, последнее испытание. И почему-то уже не очень хотелось его проходить. Но ведь именно за этим она сюда пришла? Ради этого. И бесконечно оставаться в благостном неведении, под защитой черных камней и воспоминаний о прошлом, увы, не выйдет.
Всего одна какая-то змеюка, попыталась подбодрить ее Ийилива, но вышло плохо, в основном, из-за того, что ее бесплотный голос был куда более бесплотным, чем раньше, в начале их пути. И ты получишь книгу ар-Маэрэ, и потом узнаешь, что с ним случилось и отомстишь.
Да, да, рассеянно подтвердила девушка, подходя к последней двери, по пути забрав с кровати бутылочку с Кирдыком, чтобы взять с собой.
Джинн или не джинн, но предыдущее испытание ее сильно потрепало, и снова быть совсем уж самонадеянной не хотелось. Первая дверь, с мантихором, была закономерно легкой, но волей-неволей настроила Мист на не слишком серьезный лад, который поддерживался и испытанием воздуха практически до самого его конца. Да, ей было страшно ходить по мосткам, но Ийилива ее поддерживала, и практически до самого последнего момента никакой реальной опасности ей не угрожало. А вот ифрит и его огненная земля были серьезным испытанием, к которому Мист, по хорошему, готова не была, и справилась только чудом. И теперь, в шаге от победы, оступиться не хотелось втройне.
У тебя еще хоть на что-то сил хватит? уточнила девушка у сильфиды, открывая последнюю дверь и проникая в темную комнату, посреди которой высилась изрядных размеров статуя многоголового чудища с толстой, мясистой задницей и мелкими лапами.
На что-тохватит, отозвалась Ийилива. Вот только, на что?