Переговоры? сделала вид, что весьма удивилась я. Но я не собираюсь вести с вами никаких переговоров! Ультиматум, вот более подходящее слово! И именно его я собираюсь вам сейчас предъявить, многоуважаемые господа сенаторы!
Я замолчала в ожидании хоть какого-либо ответа, но никто мне так ничего и не ответил. Пришлось продолжать самой.
Словом, я требую полного равноправия жителей посёлков и резерваций! медленно, почти по слогам произнесла я. Вернее, бывших резерваций, ибо оскорбительное это слово должно теперь навсегда исчезнуть из нашего общего лексикона!
То есть, резервации теперь тоже должны будут именоваться посёлками? вроде и почтительно, но со скрытой язвительностью в голосе поинтересовался один из сенаторов, толстяк с одутловатой багровой физиономией.
А их жителинастоящими людьми?! тут же подхватил его худощавый (а скорее, даже тощий) сосед. Ты это предлагаешь?
Язвить изволите, господа сенаторы? Что ж, наверное, это единственное, что вам ещё остаётся!
Ну, до уровня посёлков бывшие резервации, вроде как, недотягивают пока, не менее язвительно за толстяка произнесла я. Так что назовём их для разнообразияпоселениями.
И, после недолгого молчания, добавила насмешливо:
Что же касается определения «настоящий» и «ненастоящий» человек, то вам, господа сенаторы, в отличие от ваших невежественных соотечественников-посельчан, должно быть хорошо известно, кого из находящихся здесь, перед зданием Сената, на самом деле можно отнести к категории «настоящий человек», а чьи многоуважаемые предки в далёком прошлом подверглись значительной мутации, то есть, превратились в уродов, по вашему же меткому определению
После этого на площади воцарилось полное и абсолютное молчание. Сенаторы лишь молча переглядывались между собой, а потом, выйдя вперёд, слово взял архиепископ. Ну, правильно, как же без него!
Я внимательно выслушал тебя, дочь моя начал, было, архиепископ, но я его тотчас же перебила.
Какая же я вам дочь, ваше преосвященство? Выот Бога, мыот дьявола ведь именно об этом вы всё время в ваших храмах вещаете, разве не так?! И давайте лучше вернёмся к ультиматуму! Короче, принимаете вы его или нет?
А ежелинет?! почти с истерикой выкрикнул толстяк. Что тогда?
Тогда я просто объявлю вам войну! Всем вам, людям посёлков! И поверьте, мало никому не покажется!
Вот в это они, кажется, поверили сразу. А посему, боязливо косясь на моё вооружение (а я специально полностью свой боевой скафандр укомплектовала!), принялись между собой о чём-то активно и возмущённо переговариваться шёпотом. Вообще-то, активизировав резонансные усилители звука в скафандре, я могла бы все эти их перешёптывания прослушать, но почему-то не стала этого делать. Ничего, пускай наговорятся всласть деваться-то им всё равно некуда
Итак? после довольно-таки продолжительного молчания, поинтересовалась я. Каков будет ваш ответ, многоуважаемые господа сенаторы? Да или нет?
Да! дрожащим, но не от страха, а, скорее, от скрытой ярости, голосом выкрикнул архиепископ и, помолчав немного, добавил почти угрожающе: Господь нас рассудит!
Нисколько в этом не сомневаюсь! кивнула я головойА теперь детали! То есть то, что вы должны сделать незамедлительно! Во-первых, на ближайших же службах во всех поселковых храмах объявить об этом нашей общем и, главное, добровольном добровольном, я повторяю, решении! Чтобы каждый житель посёлка твёрдо уяснил, что за нанесение побоев, увечий, тем более, за убийства любого из жителей поселения, он будет отвечать по всей строгости закона! То есть, так же, как за убийство жителя посёлка
Сенаторы переглянулись и вновь какое-то время яростно перешёптывались между собой.
А за убийство жителя посёлка бывшие уроды тоже будут нести ответственность? не проговорил даже, выкрикнул с вызовом толстяк. Или теперь им будет дозволено нас истреблять, не щадя ни малых, ни старых, как это произошло совсем недавно в Северном посёлке. В бывшем Северном посёлке, тут же поправился он.
У них все посёлки в честь сторон света названы, зато у каждой резервации своё конкретное имечко имеется. И почти всегда уничижительное. Гнилой распадок, к примеру, или Смрадная топь
В гибели Северного посёлка виновата ваша занюханная секретная агентура, вовремя не разгадавшая коварные замыслы крыс! вполне резонно возразила я. А то, что Северныйбывший, это совершенно верно! Именно «бывший посёлок», ибо я объявляю его главным поселением, вернее, Столицей всех бывших резерваций, а нынепоселений!
Ну, это уж слишком! внезапно выкрикнул один из сенаторов, весь какой-то искривленный и даже с небольшим горбом. Она просто издевается над нами, это порождение дьявола, эта уродливая тварь, бог весть что о себе возомнившая!
«Вот же сволочь какая! с внезапной яростью подумалось мне. Интересно, сколько жителей резерваций ты лично замучил до смерти, мерзкая гадина?!»
Имелись у меня некоторые сведения об этом горбуне-садисте. О том, к примеру, что просто обожал он собственноручно пытать высоких, хорошо сложенных мужчин из резервации, по тем или иным причинам попавшим в лапы их долбанной Службы безопасности. А иногда и вовсе безо всякой причины там очутившимся.
А уж ежели оказывалась в его тощих искривленных ручонках молодая девушка-уродка
И тут
«Убей их! как и тогда, на тракте, вдруг зазвучало в моём подсознании всё тот же холодный повелительный голос из далёкого прошлого. И вновь мы слились воедино: я и властный этот «голос», и снова я невольно почувствовала себя неотъемлемой частью великой империи, сражаться за интересы которой и было непосредственной и даже единственной моей обязанностью. Убей их всех, ибо все онинаши враги!»
Трудно, почти невозможно было противиться повелительному этому голосу, но я сдерживалась из последних сил.
Ну, так каким же будет ваш ответ, господа сенаторы?
Господа сенаторы так ничего мне и не ответили. Они словно ожидали чего-то, только вот я никак не могла понять, чего именно.
Или то «да», которое произнёс архиепископи есть ваше общее мнение?
Предлагаю пройти внутрь, дочь моя! неожиданно вежливо произнёс архиепископ. Там, в зале заседаний, мы и обсудим все детали нашего будущего мирного соглашения.
И именно добровольного, немного помолчав, многозначительно прибавил он.
Я ничего не ответила.
Возможно, в предложении архиепископа и не таилось никакой ловушки, но я всё же предпочла бы оставаться наружи. Пуганая ворона, как говорится, и куста боится
Эта старинная пословица, пришедшая к нам из невероятно далёких времён, означала, что человек, которого уже неоднократно пытались убить, имеет право подозревать в этих недобрых намерениях даже тех, кто, вроде бы, ничего подобного против него не замышляет. Хорошая пословица и как нельзя к месту, хоть совершенно непонятно, причём тут какая-то ворона? Не существует таких тварей в нашем мире, а если и существовали ранее, то неизвестно даже, что из себя представлять могли
А может, и существуют, только не в нашей местности?
Но, тем не менее
Беспечно шагать по коридору и вдруг провалиться в искусно замаскированную бетонную яму-ловушку, узкую и сходящуюся внизу клином в яму, из которой даже моему почти неуязвимому скафандру выбраться будет потом весьма и весьма проблематично. А если ещё на мою голову сверху сразу же обрушится вязкий и быстро застывающий бетонный раствор, что тогда прикажете предпринять?
В крайнем случае, я могла бы тогда просто привести в действие самоуничтожающее устройство, разрушительная сила которого обратила бы в пыль и прах не только меня со скафандром и этим вычурным строением, но и значительную часть Столицы впрочем, меня подобный вариант развития событий совершенно даже не устраивал. Погибну я, погибнет всё руководство этой долбанной Федерации и кому от всего этого лучше станет? Крысам, разве что?
Кроме того, в настоящее время я, вообще, совершенно не горела желанием умирать. Тем более, столь мучительным и изощрённым способом
Ну, так как? прервал моё затянувшееся молчание архиепископ. Или ты или вы, тут же поправился он, опасаетесь за свою жизнь?
Скажем так: я просто вам не доверяю! пояснила я. Что же касается опасений, то у вас сейчас куда больше поводов опасаться за свои жизни, нежели у меня за свою. Я не угрожаю, просто констатирую факты.