Я даже застонал. Опятьпо кругу!
Мне вообще никто никогда не помогал, горестно возвестила Пламя. Только Дед и ты. Дед мне вот что подарил.
И девочка полезла за шиворот своего платья. Ввиду отсутствия груди платье у неё было глухоепока нечего выставлять на прилавок, только-только начали завязываться у неё первичные половые признаки. И говорила при этом:
А ты мне подсказал, где я ошибаюсь. А как ты мне можешь подсказывать, если я твоей Силы не чувствую?
И что я ей отвечу? Что сам не знаю? Вот потому и пожимаю плечами. А девочка в это время достаёт подвеску, на которой болтается кулончик с красным кристаллом и какой-то амулет. Девочка назвала амулет «Посмертием». На людях Лилии я уже видел такие. И даже видел следы их срабатывания.
А вот кристалл меня заинтересовал. Он был отличен по природе своей от прочих кристаллов. И по ощущениям больше был похож на саму девочку. Ну, как я её вижусгусток биоэнергетических потоков. Только девочка, маги, людиживые, колышутся, ритмично «дышат», пульсируют. А кристаллзастыл. Кристаллизовавшийся сгусток биоэнергетики. Только пустой.
«Плохо, что онпустой, передаю я девочке. Он от этого страдает, болеет. Разрушается».
Да, знаю. Кивает Пламя. Но я пока не умею сливать Силу в накопитель. А Дед говорил, чтобы никому его не показывала.
«И ты его показала мне. Первому встречному-поперечному, отмеченному меткой Тьмы», усмехаюсь я.
Девочка убрала подвески, прибрала ворот платья.
Я тебе верю, насупилась она. Тыхороший.
Ох, дитя, дитя! Сиротинушка! Верит она!
«Вон у того, с палкой, такой же есть», передаю я Пламени.
Сильный маг Воздуха, с завистью говорит девочка, настолько сильный, что я не могу оценить его Силу.
Девочка мне рассказывает, что имеются несколько градаций магов. Одарённыйэто такое же недоразумение, как и сама девочка: способностиесть, навыковнет. Маг, что вроде и маг, но почти ничего не умеющий, и Сила его мала. Потом идётмаг. Уже без всяких «вроде». Что уже выучен и кое на что способный. Шарахнуть молнией или вызвать плевок перегретой плазмы. Или воду в котле подогреть. Тоженеплохо. Следующая градациябоевой маг. Ну тут и по названию яснобоец. Заплюёт плазмой или молниями. Или ещё что. Девочка пока других проявлений повышенных способностей психики магов не видела. Следоммастер-маг. И тут пояснения не требуются. Дальше идут мастера боевой магии. Илимагистры. Это по шкале университета, всеми дружно высмеиваемой. Магистр, кроме приличного объёма Силы, должен владеть как минимум парой школ магии.
А дальше пошёл рассказ про спектр магии, школы, магические течения и их сочетания. В теории магии девочку поднатаскали в школе, которую она закончила. Мне непонятно было, почему теорию заставили зазубрить, а практику ей не поставили. Закончила школу магии, а не смогла защитить себя. Что, спрашивается, толку от всей этой теории, что толку от такой школы? Зачем она нужна?
Ещё деталь: видеть Силу могут только одарённые. Причём маг оценить уровень Силы другого мага может только в пределах кратности своей Силы. То есть маг может видеть мастера и одарённого, но уже не может оценить боевого мастера, тем болеемагистра. Увидеть Дар, его цветможет, а вот мощь мага взвеситьнет.
И есть ещё одна градация маговповелители. Но девочке про этих магов ничего не говорили, кроме общих сплетен, типа увидишьбеги!
Дед был, наверное, повелитель, вздыхает Пламя. Я его Силы вообще не видела. Будто он и не маг вовсе.
«Может, так и было?» пожимаю плечами я.
Он завалил старшего лича и демонов Зелёной Башне! Бездари так не могут.
«Всяко бывает! опять пожимаю я плечами. И в пустыне человек может захлебнуться».
Дед был хороший, опять завела старую песню Пламя. Его все любили. Он такие вкусные пироги нам принёс с севера. Его Спасёна сразу полюбила. И мать господина Вила. И его сестра. И даже госпожа Лила. Хотя сейчас, если при ней упомянуть Деда, выпорет.
«От любви до ненавистиодин шаг? Или так сильно любила? Та-ак! А ты откуда всё это знаешь?»
А что тут не знать? У всех этих баб после Деда детки народились. И все друг на друга похожи. Вон, посмотри. Разве этот сын госпожи на меня похож?
«А при чём тут ты?»
Мой отец, ну по крови, Светогор Медный Властитель. Потому я и одарённая к Огню и рыжая. А Дед был высокий, как башня дозорная, и седой. Потому хозяйка и назвала его Северной Башней. И все детив него, светло-русые. И рослые. И светловолосые.
От всех этих перегибов и перехлёстов семейных отношений заклинило меня. Муж Лилы обрюхатил родственницу этого легендарного Деда, а сам Дедвообще, похоже, покрыл всё, что двигалось. А что не двигалосьрастолкал и покрыл.
Госпожа меня не любит. Ведь явыродок её мужа.
«И везёт тебя учиться», добавил я.
А у неё выбора нет. Магов у нас не стало. Пожала плечами Пламя. Магов много не бывает.
Девочка вздохнула:
И Деда ненавидит.
Я прислушался к эмоциям женщины.
«Себя она ненавидит, пояснил я девочке, себя. За то, что полюбила твоего Деда. Одно делоразделить постель, что они с её мужем неверностью почти и не считали, а другоеразделить сердце и душу. Считает, что этим обрекла своего тоже любимого мужана смерть. Изменой, неверностью. Потерей своего оберега своей любви над ним. Считает, что её муж искал смерти, не в силах простить ей измену своей любви. Считает, что он слишком любил её, чтобы просто выпороть, изгнать за неверность, но и простить не в силах был. И он потому искал смерти. Инашёл. Ибо любовь её не оберегала его уже. Вот за что она ненавидит себя. И Деда, которого считает виновным в своей любви к нему. И ребёнка этого любит как своего сына, а ненавидиткак плод неверности своей, как семя твоего Деда. Как живой укор себе. Хм Как сложно всё у вас, баб!»
Девочка рыдала. Долго. Несколько часов. То затихая, то, вспомнив что-тоопять навзрыд. Тут я и понял, что душа женскаяжидкая, слезливая. Жалостливая.
Глава 4
А так, в целом, ничего не происходило. Дорога была пуста в оба конца этой марсианской пустыни. Три кучки нашего отряда не общались между собой. Твари и нежить нас не беспокоили. Подозреваю, через ощущения Мертвяка, что твари просто боялись Силы магов и их уверенности в себе, а нежить я загодя разгонял. Поднапрягся, поднатужился, научился. Кто их, магов, знает? Вычислят меня через эти ходячие наборы костей. Я ведь только делал вид, что не слушаю Пламя. Так что мои удивляющие меня самого выкрутасы тут всеми воспринимаются исключительно негативно. Всё этоТьма. А Тьму ониуничтожают. Потомуна хер, ибоне хер!
На закате догнали остальных, что встали лагерем у развалин какого-то здания, похожего на остатки какой-то обширной башни. Башня эта несла следы частых стоянок. Видимо, Краснозвёздныене одни такие хитрые.
Разговоры у костра как-то не клеились. Народ был скован, зажат. Слишком разные люди собрались. Бойцам звездатым с нами обсуждать было просто нечего. Меж собой при насне к чему. Лилия при них вела себя с остальными, то есть с нами, надменно. Подозреваю, что согласно «Кодексу деловой, корпоративной этики». Пламени при взрослых рот вообще открывать не положено. Ну и я тот ещё говорун.
Боец так и не пришёл в себя. Подозреваю, что он давно бы уже умер, если бы я его отпустил. Только вот беда в том, что я не хотел его смерти, а вот вылечить егобыл не в силах. Так бедолага и завис между жизнью и смертью. Только после него перевязывались сами. Пламя, по моей просьбе, перевязывала меня. В стороночке. Не хотел светить конвоирам, что рубцевание моих ран происходит не так, как у остальных. На их фонеещё более разительно. Всякая мелочь совсем зажила. Потому завязываем эти места со следами ран старыми, бурыми бинтами.
Потому и Пламя мне помогает, что рожденатайно, по секрету, с семенем и молоком впитав скрытность, ставшую её второй натурой. Это с виду она болтушка. Но ушки у девочкина макушке. А язык, что мелет без устали, мелет только всякий мусор, важное у неё из головы не выпадает, в рот и на язык не попадает. Девочке не надо ничего объяснять. Для неё всё, что со мной происходит, нормально, по-свойски, а сор из избы девочка на люди не выносит. Даже не задумываясь. Врождённый конспиролог. Во как меня заносит! Какие слова из пробитой головы выпадают!