Кажется, улуза свято верила в абсолютность эберианской власти. Но мне казалось, что Атамурлану следует больше внимания уделять столице. Да и сам он говорил, что даже среди его офицеров не все так верны ему, как хотят казаться. Но я предпочла промолчатьжизнь при дворе быстро учила меня хранить свои мысли при себе.
Только на третий день от начала приема император снова показался в тронном зале, и к нему потянулись многочисленные просящие.
Да уж, это тебе не закон трех из народа, печально усмехнулся Амирош, явно сочувствуя повелителю. Мы с ним стояли чуть позади трона Их Великолепия, следя за входящими в зал посетителями.
Трех из народа? переспросила я.
Где бы мы ни остановились, каждый из советников должен принять трех человек с жалобами, выслушать их и самолично решить их дело, принялся объяснять каганетт. Можно больше, если есть охота. Эту традицию ввел сам император. Он принимает только высокородных вельмож, но народ может обращаться к нам. Поэтому, бывает, стоит прибыть в какой-нибудь город, как туда стягивается люд со всех окрестных деревень, надеясь попасть в число тех двадцати человек, которых мы обязаны выслушать.
Интересно, задумалась я. И это эффективно?
Это уже традиция, пожал плечами Амирош. Лучше давать людям хотя бы маленький шанс, чем не давать его вовсе. Тем более, к тебе на аудиенцию может прийти даже маленький ребенок. Это небывалое нововведение. Но именно поэтому императора так любят в народе. И всегда ждут, куда бы он ни поехал. В отличие от многих знатных людей
Он и вправду немало делает, чтобы укрепить свое положение, забывшись, стала я размышлять вслух.
Амирош кашлянул в кулак.
Это не спасет его, если старая аристократия взбесится. А они очень недовольные ходят в последнее время. Особенно эти, кивнул он на столичных вельмож.
«Что лучше? Быть любимцем народа или любимцем знати? Увы, кажется, все-таки второе, подумала про себя я. Аристократы не только хитры, они и умны. Они владеют землями, в большинстве своем образованны и способствуют развитию империи. Народ жетолпа, которую легко переманить. Так почему же Атамурлан так старается для простых людей? Или у него просто нет иного выбора?»
Мои мысли были прерваны появлением на ковровой дорожке к трону императора женщины, с головы до ног окутанной желтыми шелковыми одеяниями.
Бличетта Иранэш Бу Ланез покорно просит Их Императорское Великолепие, Сияющего, подобно Солнцу, Наимудрейшего и Наихрабрейшего Повелителя Земель от Западного моря до гор Триниана, Владыки всех смертных, Стремительного и Непоколебимого Атамурлана Арлан Димитора Ито-Ланского, прозванного Железным, о скромной аудиенции, привычно пропел глашатай. Я же заинтересовано проводила глазами облако золотого шелка, робко семенящего к императорскому трону на полусогнутых ногах.
Подойдя шагов на двадцать к трону, бличетта упала на колени, склонившись и коснувшись лбом пола. Затем привстала, не разгибаясь, приблизилась шагов на семь и снова упала, на этот раз выпростав вперед руки.
Все, предел достигнут, усмехнулся Амирош, явно забавляясь зрелищем.
Дело в том, что у каждого аристократа, в зависимости от его титула, была своя дистанция, на которую он мог приблизиться к императору. Бличетт или бличетта могли подойти к Их Великолепию не ближе чем примерно на три метра, если только повелитель сам не позовет их. Для улузов дистанция сокращалась до двух метров. Дэкоры могли приближаться к императору на расстояние около метра. Учитывая, что на весь Эбериан дэкоров было всего-то несколько десятков, эта честь и вправду была исключительной. Но лишь каганеттам позволялось подходить к императору вплотную и касаться его. И во всей империи таких людей было троея, Амирош и один генерал, помогший Атамурлану закрепиться на троне и сейчас командующий западным войском.
Только позже я узнала, что мое назначение каганеттой произвело настоящий фурор в Турмалоне. А еще, что особенно меня поразило, поползли слухи, что яне кто иная, как возлюбленная Атамурлана. Иначе почему бы ему делать постороннюю девушку, вчерашнюю дикарку, своей ближайшей помощницей? Родство с императором имели многие, но едва ли кто-то удостаивался столь большой чести.
Честно сказать, чем больше я пыталась осознать, насколько высоко меня закинула судьба, тем больше у меня перехватывало дыхание от ужаса. Мне казалось, что меня подняли на несколько тысяч метров над землей, и в любой момент я могу вывалиться из самолета. Причем, кажется, без парашюта. От моего собственного положения захватывало дух и бежали мурашки по всему телу. Бывало, я даже задыхалась в странном приступе восторга, смешанного со страхом.
Все произошло быстро. Бличетта так и лежала на ковре, распластавшись у ног Их Великолепия, пока глашатай зачитывал Атамурлану ее слезную просьбу снять с нее обязанности по управлению Айзеланомземлями близ Западных гор. Чувствовалось, что каждое слово обращения было тщательно продумано. Бличетта благодарила императора за оказанную ей честь, но аргументировала свою просьбу вовсе не занятостью делами мужа и семьей, а своей скромностьюде, мне столько земель не надобно, пускай они достанутся более достойному, а то и вообще, чтоб Их Великолепие сами там распоряжались.
Курт с совершенно непроницаемым выражением лица объявил решение императораснять с бличетты все обязательства над землями и отпустить ее с миром. Ясное дело, все прошения были рассмотрены и решения по ним приняты задолго до прибытия самих просящих. Поэтому Атамурлан лишь сидел на своем троне и молчал, наблюдая за цветом турмалонского общества, падающим ниц при одном его виде.
Бличетта еще раза три поклонилась, пятясь обратно к выходу. Кажется, она и вправду испытала облегчение.
«Отправиться в столь долгий путь, оставив мужа и детей ради того, чтобы отказаться от обширных территорий Интересно, я бы унизилась до такого, будь Атамурлан в моем понимании кем-то вроде снизошедшего на землю бога?» подумала про себя я, оценивая ситуацию.
Но, кажется, для эберианского общества подобное поведение было привычным ритуалом. Еще сорок минут к трону подползали высокородные дворяне с различными просьбами и, выслушав из уст Курта вердикт, так же жалко отползали обратно. После чего прием завершился, вся аристократия, пятясь, утекла из зала, а Атамурлан, скинув с плеч тяжелый плащ, небрежно спустился с трона и удалился через заднюю дверь, словно актер, отыгравший главную роль в спектакле.
Тем же вечером Атамурлан закатил пирушку в одной из небольших гостиных. Естественно, только для своих. Я сидела рядом с ним и пыталась сравнить того Атамурлана, которого видела сегодня на приеме, с тем, который вальяжно сидел передо мной, куря трубку и шутя с советниками. Курил император редко, при мне, наверное, в третий раз, и я поняла, что он действительно сильно устал и стремится расслабиться.
В этот же вечер он наигранно торжественно вручил мне бумаги на бывшие земли бличетты.
Вот, каганетта, теперь выкрупная землевладелица. Не подведите меня, многозначительно сказал он, кладя на низкий столик несколько свитков и печать.
Да уж, из меня такая землевладелица, как из господина каганеттатринианский дикарь, пошутила я, заметно повеселив советников.
Всему можно научиться. Я пригласил к нам несколько бауровони профессионалы и помогут тебе разобраться во всем на первых порах, небрежно махнул рукой император, затягиваясь. Кортеж из шуинов и слуг тебе тоже обеспечен. Остальным обзаведешься по приезде.
И когда же я должна выехать? несколько напряженно спросила я.
Да когда угодно, вы же каганетта, улыбнулся Атамурлан.
Но по его голосу я поняла, что сильно затягивать с отъездом не стоит. Я аккуратно взяла в руки один из свитков. Развернув толстую бумагу, я увидела на ней карту земель. Территория тянулась вдоль Западных гор, отходя от них на восток на добрую сотню миль. В длину же помеченная полоска на глаз могла занимать все триста. По сути, мне во владение досталось маленькое государство. На территории точками было отмечено несколько пунктов, но и сами земли были подписаны. «Айзелан» гласили четко выведенные буквы.