Вздохнув, я послушалась Тура и вошла в избу. В конце концов, раз уж он меня выселяет, я должна хоть вещи собрать.
Первым делом достала из-под кровати шкатулку со своим богатством. Здесь я хранила выторгованные монеты, портрет старой Ульвы, который нарисовала сама пару лет назад, и самое драгоценноечудесную куколку, которая была при мне с тех самых пор, как я появилась в лесах близ Трех Холмов.
Куколку эту делал, несомненно, искусный мастер. Вырезана была она из неведомого мне молочно-белого дерева. Личико, ручки, ножкивсе было так натурально, что казалось, вот-вот заговорит эта милая маленькая девочка. Нет, не просто девочкапринцесса. На голове ее мастер каким-то чудом пристроил целую копну длинных светлых волос, которые увенчал золотистой короной. Изумительное платье из голубой парчи охватывало ее тонкий стан, а на одной ножке красовалась хрустальная туфелькавторая, видать, потерялась еще до того, как я успела это заметить.
Эта куколка была моим оберегом, моей тайной, моей подружкой. Еще старая Ульва велела мне спрятать ее подальше от чужих глаз и никому ею не хвастатьотберут ведь и продадут.
За спиной громыхнула дверь, и я в страхе хлопнула крышкой шкатулки, подскочила и спрятала свое богатство за спину.
Что прячешь? с порога рявкнул Тур, но тут же презрительно махнул рукой. Ладно, твое дело, мне чужого не надо. Садись.
Я послушно села на свою лежанку, предусмотрительно затолкав шкатулку подальше за спину. Тур тоже селна лежанку материи с отвращением стянул с ноги мокрый сапог. Я деликатно отвела глаза от его ноги, замотанной в грязную портянку.
Ты кто?
Илва.
Это я уже слышал. Почему ты в моем доме?
Я жила здесь с твоей матерью.
Он хмыкнул:
Служанка, что ль?
Нет, я даже слегка обиделась. Просто жила с ней. По хозяйству помогала, конечно.
Приживалка? Ты чьих будешь?
Ничьих.
Тур непонимающе моргнул и поморщился, коснувшись рукой виска.
Хватит загадки загадыватьи без тебя башка трещит. Выкладывай, откуда ты здесь взялась. Не припомню из местных такую дерзкую мелочь. Сколько ж меня тут не было? Пять лет?.. Или шесть?.. Кхм Тогда тебе сколько было кстати, а сейчас тебе сколько?
Не знаю, вздохнула я.
Его глаза налились кровью.
Шутки шутить вздумала? взревел он, приподнимаясь над постелью.
Я правду говорю, пискнула я и отодвинулась ближе к изножью кровати. Вместе со шкатулкой. Не знаю, кто я и откуда взялась. Меня нашла в лесу твоя мать Ульва пять лет назад. Голодную и без памяти, о том, что к Ульве привела меня стая волков, я решила предусмотрительно умолчать. Пожалела меня и взяла к себе жить. Нарекла Илвой.
Несколько мгновений Тур буравил меня глазамитеперь, при свете дня, они не казались мне черными, скорее отливали болотной зеленью. Глаза Ульвы были серыми, как и у большинства жителей нашей деревни, но все же было в его лице некое едва уловимое сходство с материнским.
Сирота, значит. Найденыш.
Лучше было согласно кивнуть, что я и сделала. Он еще немного подумал, обводя мутноватым взглядом нашу с Ульвой нехитрую комнату.
Когда умерла моя мать?
Почти год назад, едва выпал первый снег.
Тур наклонил голову, завесившись гривой давно немытых и нечесаных волос. Рука его вновь коснулась висков, а затем торопливо мазнула по глазам.
Она говорила обо мне?
Говорила, осторожно ответила я, лихорадочно пытаясь вспомнить имя, которое называла мне Ульва. Ингард? Эригард? Угвард? Имя было какое-то дурацкое, и не выговоришь Нет, теперь уж не вспомнить. Хвалилась, что ты грамоте обучен. Что выбился в люди. Называла тебя славным воином, говорила, весь в отца пошел.
Тур горько хмыкнул и тряхнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания.
Славным воином в отца м-да
А отец-то твой где? полюбопытствовала я. Ульва никогда о нем не упоминала. Умер?
Лучше б умер, сквозь зубы процедил он. Ты мне правду скажи, что говорила-то? Проклинала меня, небось?
Нет, мои брови удивленно взметнулись вверх, гордилась тобой. Ждала от тебя вестей.
Тур уронил голову еще ниже и обхватил ее руками, будто не хотел слышать моих слов.
Энгилард. Точно. Так его нарекла Ульва.
Почему ты ей не писал?
Уж не надеялась, что дождусь ответа, однако услышала хриплое:
Поначалу все недосуг было. Да и оказии не выпадалос кем вести-то передавать? Один раз получилось, да и то на словах. А потом
Он махнул рукой и задумался. Мне стало любопытно.
Чтопотом?
Потом я уже не мог, он поднял голову и враждебно посмотрел на меня.
Это почему ж не мог-то? Мог бы даже и приехать, если б захотел. Мать проведать. Эх, да что говорить, я сокрушенно покачала головой, вспоминая горькую улыбку Ульвы, когда она задумчиво вглядывалась в сторону тракта, лелея тайную надежду.
Много ты знаешь, девка! рыкнул он сердито. Я здесь хозяинэто не ты меня спрашивать должна, а я тебя!
Ну, спрашивай, покорно кивнула я, сложив на коленях руки.
Злобная гримаса на его небритом лице через мгновение будто бы слегка смягчилась.
Куда подашься теперь?
Я уныло пожала плечами:
Не знаю. Куда глаза глядят.
Он хмыкнул, и в его болотных радужках заплясали хитрые огоньки.
Тебя здесь тоже не шибко-то любят, верно? Ты правда ведьма?
А мать твоя что, ведьмой была? вскинулась я.
Поговори мне! рявкнул он и хлопнул кулаком по лежанкея едва не подпрыгнула от неожиданности. Какая она тебе ведьма, дура?!
Вот и я о том Я такая же.
Он снова смягчилсяза переменами его настроения сложно было уследить.
Значит, идти тебе некуда.
Некуда, со вздохом подтвердила я.
Он вновь осмотрелся.
Я гляжу, ты неплохо здесь управлялась. Хозяйство держишь, коня накормила Можешь здесь оставаться, если хочешь. Мне расторопная баба не помешает. Только работу свою делай исправно! Будешь отлыниватьвыгоню взашей!
Неожиданная щедрость Энгиларда-Тура застала меня врасплох. Продолжать жить здесь? Рядом с ним?!
Впрочем, лучшего выхода у меня пока не было. Но предложение было весьма подозрительночто на самом деле он хочет взамен?
Это какую такую работу? я недоверчиво прищурилась.
Ну он призадумался и почесал в затылке, бабье ваше всякое Прибрать там, приготовить Стирать мне будешь, он, казалось, уже приободрился, мысленно раздавая мне указания, воду носить, печь топить. За конем присматривать. Куры твои, опять же
Все это было несложно, но взыграла во мне проклятущая дерзостькак ни давлю ее в себе, а все ж где-то вылезет:
А ты что делать будешь?
Что?! заревел он, что твой медведь, и подскочил с лежанки. Я тебе ничего не должен, девка! Я тут хозяин, поняла? Что велюто и будешь делать. А я я отдыхать буду, вот!
Я на всякий случай соскользнула с кровати, подхватив шкатулку, и опасливо шагнула к двери.
Ладно, светлейшая милость, отдыхай, коли устал. Что сейчас повелеть изволишь?
Жрать давай, отрезал он с ноткой самодовольства, садясь на место. И это помыться мне надо. Бадья есть?
Есть.
Тогда воду нагрей. Но сначала жрать.
Будет сделано, ваша милость, хмыкнула я и шагнула к печинадо растопить, без огня еды не приготовишь.
И не дерзи мне, прорычал он мне в спину.
Где уж мне Как величать-то тебя, светлейший господин? Туром?
Я тебе покажу Тура! обиженно рявкнул он, но я уже не испугалась. И думать забудь! Энгилард мое имя. Можно Энги, если для тебя трудно. Запомни и не путай.
Хорошо, Энги. Запомню.
Я обычно не завтракала, разве что могла горсть орехов или ягод сушеных утром съесть и молоком запить. Разжигая огонь, недовольно нахмурилась: если топить печь дважды в день, то и хвороста придется вдвое больше собирать. Эх, прибавится же мне забот
Да и еды на зиму теперь придется больше запасти. Тут я совсем пригорюнилась. Хватит ли моих скудных заработков на то, чтобы прокормить не только себя, но и такого здоровенного бугая? Эх, прости-прощай моя мечта о заветной книге со всеми хворями
Завтраком он остался доволен: я подогрела ему остатки вчерашней картошки, наковыряла из небольшой бочки квашеной капусты да состряпала яичницу из всех четырех яиц, что снесли мои курочки. Он потребовал хлеба и съел всю четверть каравая, которая нашлась в доме. Я уже мысленно составляла перечень покупок, за которыми мне придется идти на воскресную ярмарку.