Не все аркалы жаждут перемен, как того хочется Айтулу. По крайней мере, не такой ценой.
Мне пока в это слабо верится. Фэрл был весьма убедителен, а в долине я видел огромное количество людей. Кроме того, Айтул сказал, что скоро сюда прибудут хэрдинги и шаманы со всего свальда. И что-то мне подсказывает, что вряд ли они станут уговаривать фэрла принести извинения трону Скаймонда.
Понимаю твои сомнения, качнул головой шаман. Но все не так просто. С одной стороны, наше племя устало терпеть унижения твоего отца. С другойпуть, который избрал Айтул, может уничтожить наше племя, а источник его сил противен не только нам, но и всему Северу, нахмурил седые брови Шепот Ветра. Я понял это, когда Айтул созвал Совет Старейшин и показал свой камень. В тот момент я услышал голоса Предков так ясно и громко, как никогда раньше. Они возмущались и предупреждали о зле, что принес с собой Айтул. Конечно, были и другие знаки. Об одном из них я расскажу тебе позже. Шаман смочил пересохшее горло водой и продолжил:
Когда фэрл озвучил свои планы, мнения Совета разделились: одни выразили Айтулу полную поддержку, увидев в нем спасителя от всех бед, а другие попытались образумить, ведь фэрл предлагал отринуть вековые традиции и преступить нерушимые заветы Предков. Он поклонился чужим богам, пищей для которых были человеческие муки и жизни. К тому времени обретенное могущество уже ослепило Айтула: он давно принял решение и пришел лишь затем, чтобы объявить о своей воле и о великом планепредназначении, о котором шептал ему бог из камня. Да Айтул говорил о нем с такой страстью, глаза его горели такой чистой верой, что я и сам едва не пошел за фэрлом
Что еще за план? Айтул вполне ясно дал мне понять, чего хочет: вернуть аркалам свободу, независимость от трона Скаймонда. О чем же он умолчал?
О многом, угрюмо ответил старик. Намерения фэрла искренни, и он не отступит от своих замыслов. Но его главная цель Цель, которой Айтул одержим, заключается совсем в другом.
Люди в пещере притихли. Лишь слабый треск костра нарушал тишину подземных сводов. Вьёрд перестал громко чавкать кониной, а Брудвар невольно поддался вперед, желая скорее услышать зловещую правду.
Айтул хочет разбить оковы темных богов и освободить их, получив в награду небывалое могущество для себя и всех аркалов. Один из них, дух или бог, называющий себя Сакготом, которого фэрл и нашел на дне пещеры, с самого первого дня просит его немедля отплыть к берегам Империи и покончить с их пленом.
И как же Айтул хочет выполнить эту просьбу?
Ему нужно доставить камень в одно место, известное лишь фэрлу, посланное ему в видениях. Он говорил о древнем храме, погребенном под землей, суждено которому возродиться вместе с истинными богами.
И почему же он все еще на Севере? Боюсь даже представить, какими силами мог бы обладать Айтул, окажись все правдой. Брудвар всерьез начал задумываться о том, что рассудок фэрла не выдержал испытания могуществом. В одиночку отправиться в Империю, повинуясь лишь видению и голосу в своей голове, это походило на самоубийство. С другой стороны, Брудвара одолевали сомненияон уже дорого заплатил за свое прошлое неверие. Что, если и в этот раз фэрл не врет и ему удастся воплотить задуманное? Сможет ли кто-нибудь тогда остановить Айтула? Вряд ли.
Долг, честь и сострадание, с грустью ответил шаман. Пусть он и не смог защитить аркалов, но Айтул был достойным фэрлом, которого уважал и любил наш народ. Таким он и остался для многих людей из моего племени. Очень жаль, что он выбрал не тот путь Айтул сказал Совету, что выполнит свое предназначение лишь после того, как отомстит за аркалов и вернет им свободу. Он пошел наперекор воле бога, но тот не лишил его силы. И фэрл укрепился в своей вере и в том, что он должен использовать шанс, дарованный ему, шаман печально вздохнул.
Теперь Брудвару стало ясно, почему Айтулу был выгоден раздор, что мог охватить Север. В хаосе междоусобиц новому вождю стало бы не до аркалов, и фэрл мог бы спокойно отплыть в Империю.
Как я уже говорил, мнения Совета разделились. К сожалению, застарелая ненависть и жажда власти оказались сильнее традиций и здравого смысла: таких, как я, было меньшинство. Айтул посоветовал нам уйти с его дороги и не мешать. В тот же день он убил твоего отца и брата, лишив нас возможности предупредить Скаймонд и спасти вождя.
А что же ваш народ? Как обычные люди восприняли эти перемены?
В Кагыме, южных и восточных землях, куда так любил наведываться Эрнульф, об Айтуле уже слагают песни и сочиняют легенды. Но на севере и западе свальда аркалы относятся к его словам намного прохладнее. Их пугает то, с какой легкостью Айтул рушит вековые устои и воздвигает на их месте чужие ритуалы. То, как просто он отказался от веры, которую каждый северянин впитал с молоком матери. От веры в наших предков, чья мудрость и покровительство помогли нам пережить самые темные времена. Нет, Брудвар, глаза шамана воспылали гневом, такой фэрл не нужен аркалам. Он лишь опозорит наше племя, а его деяния обрежут крылья будущим птенцам.
И здесь наши мнения схожи. Но как же ты собираешься убедить в этом половину свальда? Есть ли шанс решить проблему без кровопролития?
Койун посмотрел на Брудвара с уважением и некой опаской. Он не ожидал, что после всего случившегося сына Эрнульфа станут заботить жизни аркалов. Поэтому он не смог сдержать любопытства и осторожно спросил:
Неужто ты не хочешь отомстить?
О, еще как хочу. Гибель моих людей и оскорбления, нанесенные мне лично, не останутся без последствий. Хотя я уже давал возможность аркалам сделать выбор, отправив гонцов
Многие промолчали, убоявшись фэрла. Многихтех, кто сохранил верность трону Скаймонда, убили, процедил Койун. И гнезда их разорили.
Но я понимаю, почему это произошло и кто виноват во всем этом безумии, поэтому не стану трогать остальных. Пока не стану, уточнил воин. Новый фэрл должен будет доказать свою преданность единому Эргунсвальду и исправить все ошибки Айтула. Брудвар испытывающе посмотрел на шамана, намекая, что был бы не против, если бы тот возглавил свальд. Койун верно прочел взгляд будущего вождя. Брудвар продолжил:
Айтул преподал мне хороший урок: жестокость всегда порождает новую жестокость. К тому же я и без того считал, что негоже северянам резать друг другу глотки.
Мудры слова твои, уважительно кивнул Шепот Ветра.
Слова не спасут нас от смерти, если Айтул добьется своего. Ты так и не ответил на вопрос: как же ты заставишь аркалов отвернуться от фэрла?
Я убью его. За этим и пришел, бесстрастно молвил Койун. Ледяной блеск в глазах старика подавил усмешку сына Эрнульфа, заметившего, что в пещере стало тесновато от все прибывающих воинов. А после они одумаются, услышав правду от шаманов и увидев, что ты совсем не такой, как твой отец. Ведь прощениене признак слабости. Твое великодушие сможет убедить людей куда лучше, чем сталь мечей, крики вдов и плач сирот.
Складно говоришь. Но если это не поможет, то жертв не избежать. Ты готов поднять руку на свой народ?
Готов, отрезал Койун. Коль это сохранит жизнь остальным и позволит искупить ошибки Айтула. Если это поможет доказать мою преданность вождю Севера.
Позволит, ответил Брудвар. Глаза шамана, в которых застыла несгибаемая решимость, сказали ему больше, чем слова. Ты сказал, что прикончишь фэрла. Но каким образом? Думаешь застать его врасплох? Местность слишком открытая, твоих воинов заметят еще на подступах к поселению. Вы идете в ловушку, из которой нет выхода. Я бы предложил отступить и объединиться с армией, которая идет за мной.
«Должна быть где-то неподалеку, если Фронсуд задумал обойти ущелье Четырех Ветров, а не вернуться за подкреплением», понадеялся Брудвар, прекрасно зная, что против Айтула может не хватить и всей мощи Избранной Тысячи.
Нет. Мы положим этому конец сегодня же, мягко, но непоколебимо сказал Койун. Сейчас он уязвим, поскольку его союзников нет рядом. Верные фэрлу армии либо только направляются сюда, либо ждут его указаний.
Брудвар, допустив лишь мысль о том, что ему вновь придется сидеть в оковах, ожидая смерти, услышал, как его живот протестующе заурчал, а в ногах появилась небывалая легкость. В то же время перед глазами возник чарующий образ Нарьяны, и он тут же устыдился мимолетного страха. Чтобы вновь ощутить ее прикосновения, от которых покорно замирало сердце, воин позволил бы заковать себя в любые цепи. Намерения шамана уже не казались ему такими уж сумасбродными. Однако здравый смысл быстро отрезвил сына Эрнульфа и помог развеять мираж сладких фантазий.