Абблемон вздохнул. В голове роились мысли. Время, поставки, запасы. Пока он думал, королевская армия остановилась и занялась лагерем. Его практичному уму это приносило мало радости. Мощь короля Галле становилась ясна каждому, кто видел, как быстро марширует и ставит лагерь его армия. Рыцари, главная боевая сила королевства, не брались за лопаты, но все остальныелучники, копейщики, рекруты из крестьян, слугиеще как. Десяток инженеров под руководством командира арбалетчиковвсе этрускивооружились молотками, кольями и лентами белой ткани и принялись отмерять расстояния. За ними люди с лопатами, кирками и заступами копали на месте натянутых лент рвы и устраивали заграждения. Другие, с топорами и пилами, полезли на холмы в поисках дерева. Коней привязали и накормили.
Первые письма Абблемона, отправленные старшим офицерам, уже были доставлены, и все полководцы, находившиеся под началом короля, распорядились перевести людей и лошадей на половинный паек. Люди зароптали, но ропот быстро пресекли.
Ближе к закату, когда Стелкер выдвигал свои «предложения» по расстановке стражей и дозоров, один из этрусских офицеров приблизился к границе круга людей, собравшихся рядом с Абблемоном. Вместе с ним пришел пожилой человек в простой кольчуге и высоких сапогах, вооруженный мечом со слегка изогнутым лезвием.
Ты ставишь в дозор почти треть людей,заметил Абблемон.
Думаю, что враг близко,ответил Стелкер.Хотя ничего не вижу.
Все курьеры уже отосланы?спросил Абблемон у секретаря.
Уехали не меньше часа назад, милорд.
Тут Абблемон заметил этрусского офицера, его бледность, напряженную позу. Подозвал его к себе. Тот поклонился.
Милорд, мы нашлиОн замолчал. Его трясло.
Быстрее!
Вы должны сами это увидеть, милорд.
Далеко?
Поллиги. Милорд.
Абблемон поморщился.
Расскажи, в чем дело.
Трупы. Много.
Крестьяне?спросил Абблемон почти с облегчением.
Милорд, посмотрите сами.Арбалетчик взглянул на своего пожилого спутника, который пробормотал чтото на этрусском.
И куда подевался де Рибомон?поинтересовался Абблемон.
Маршал был вторым после короля лицом в армии.
Он с королем,отозвался оруженосец.
В карты играют,буркнул ктото.
Абблемон снова поморщился.
Ну хорошо. Приведите коня. Верхового.
На самом деле он мечтал принять ванну и выпить горячего вина. И чтобы все, черт возьми, занялись своим делом, начиная с короля. И де Рибомона.
Он всегда спорил со стариком Гисарме на военных советах. После двадцати дней в походе старик начал казаться полезным союзником.
Сэр Танкред?
Ладно уж.Гисарме пожал плечами.Посмотрим на ваши трупы. После такого и спится лучше.
Пока еще не совсем стемнело, они поехали за этрусским офицером по холмам, уже лишившимся деревьев. Шатры тряслись от храпа десяти тысяч человек. Солдатам незачем было бодрствовать: еду, которая у них оставалась, уже приготовили и съели. Большинство костров погасло.
Становилось все холоднее.
С Абблемоном ехали два оруженосца, юноши из хороших семейств Арле, а сзади следовал Гисарме со своими оруженосцами. Им предстояло забраться на довольно высокий симметричный холм с круглой верхушкой, увенчанной древней каменной стеной, сложенной на сухую.
Мастер Василий приказал крестьянам расчистить вершину и устроить там укрепление,пояснил этруск, когда они спешились и привязали коней.
Абблемон понимал почему. Холм стоял в самом центре их расположения и был достаточно высок, чтобы обозревать с него территорию. Абблемон долго смотрел на юг, представляя неужели? Что он видит огни Арле. Что Арле все еще держится. Он прикрыл глаза ладонью и попытался понять, какого черта здесь творится.
Чтото промелькнуло на самом краю поля зрения. Темное пятно в темноте. На востоке. Он замер. Что бы это ни было, оно летело. Но оно показалось огромным.
Что это?Он указал пальцем.
Арбалетчик ответил не сразу:
Облако, милорд? Я не вижу ничего, темно.
Как тебя зовут?
Сопра ди Браккио. Сюда, милорд.
Абблемон достаточно знал этрусский, чтобы узнать nom de guerre. Безденежный изгнанник, когдато живший в одном из больших городов. Может быть, даже в Митле. Абблемон в целом любил безденежных изгнанников. Они умели хранить верность, и их мотивы были понятны, пока они не пытались вернуть утраченное.
Ублюдки,выругался ди Браккио.Я оставил тут стражу, а они ушли.
В холодном лунном свете старая каменная стена походила на гниющие зубы, торчащие из серозеленых десен. Абблемону не нравилось то, что он увидел. Черное, далекое и огромное. По крайней мере, так ему показалось.
Гисарме так и не снял доспеха. Спешившись, он вынул меч. Когда оруженосцы слезли с коней, он улыбнулся.
Я стар и видел много мертвецов. А вы молоды, нечего вам на них смотреть.
Абблемону он сказал другое:
Не нравится мне это. Чтото здесь не так. И часовые пропали.
Абблемону хотелось развеять страхи старика, но он не мог.
Когда мы вернемся в лагерь, найди сбежавших часовых и представь мне объяснения.
Он тоже обнажил меч и велел собственным оруженосцам оставаться рядом с лошадьми.
Сюда, милорды,сказал де Браккио.
Они подошли к каменному кругу. Казалось, стало еще холоднее. Здесь пахло землей, корнями и деревьями и металлом. И смертью. Вблизи стены оказались выше, чем выглядели издали. Ди Браккио повернул направо, к темному провалу входа.
Хорошо, что мы дождались ночи,буркнул Абблемон.Где там твоя падаль?
Но увидев ихдесятки трупов,он замолчал. Вход в старый форт на холме не давал разглядеть все целиком. Но тела были набиты в развалины плотно, как соленая рыба в бочки.
Столько людей сотни.
Это не люди,сказал старый арбалетчик.Ди Браккио пусть боится святых отцов, но я не боюсь. Гляньте на них.
Абблемон поморщился от отвращения.
Вы привели меня в такую даль посмотреть на склеп?спросил он, злясь все сильнее. Запах был ужасен. И казался неправильным.
Господи,сказал Гисарме, присев рядом с одним из тел. Его затрясло.Господи. Иисус и все его ангелы. Да поможет нам святой Дионисий.
О чем вы?не понял Абблемон. Натянул на лицо край плаща. Запах резал ноздри. Из глазниц мертвецов выглядывали длинные мерзкие черви, как слезы. Черви были мертвы, как и люди.
Имеющие глаза да увидят,сказал старик.Во имя святого Маврикия милорд, взгляните на них.
Чтото щелкнуло в голове у Абблемона, и он увидел. Это были вовсе не люди.
Это были ирки.
Казалось, ночь продлится вечно. Абблемон спал плохо. Второй раз он проснулся изза кошмара. Встал, натянул сапоги и тяжелый плащ и вышел из шатра, шуганув пару слуг и на ходу пристегивая меч. Он прошагал через весь лагерь, выяснил, что все часовые на посту и почти все в ужасе. Все пытались справляться с этим поразному: от громких быстрых разговоров и до злобной бравады.
В дальнем восточном краю лагеря он встретил ди Браккио, который еще не спал:
Ты нашел пропавших людей?
Нет, милорд.
Дезертировали?
Ди Браккио передернул плечами.
Кто захочет убежать в таком месте?
Даже если Абблемон и согласился с ним, то виду не показал. Он прошел весь лагерь с востока на запад, больше лиги, а потом вернулся в шатер. Спать он все еще не мог, но, по крайней мере, теперь он знал, что лагерь в безопасности.
Он лег на походную кровать и долго смотрел на шелковую крышу шатра, которая шевелилась во тьме от холодного ветра. Он никак не мог забыть запах и лица мертвых чудовищ.
Минул день. Рвы стали глубже, земляные валывыше. Де Рибомон оставался с королем, а Абблемон велел Василию собирать осадную артиллерию: тяжелые катапульты, онагры древней конструкции, новейшие требушеты и баллисты, похожие на огромные арбалеты. Этруски старательно нацеливали их, но никто не осмелился подняться на холм с древним фортом на вершине. Когда Абблемон наконец решился двинуться в том направлении, он подумал, что запах смерти растекается все шире.
Но стоял великолепный весенний день, солнце ярко сияло в синем небе, украшенном пушистыми белыми облачками. Абблемону уже трудно было вспомнить весь ужас предыдущей ночи.