Складно излагаешь, как там тебя Маразм?
Эразм.
Я запомню. Слушай, Эразм, ты у меня в какой должности служишь?
Канцеляристом. Служащий двенадцатой категории полезности.
Вот что, Эразм. Идея твоя понятна, да и мотивы твои прозрачны. мэр вперился в Эразма, буравя его тяжелым взглядом. Шанс хочешь получить?
Хочу, не стал спорить Эразм и глаза не отвел. Не век же мне в двенадцатой категории сидеть. Пора и карьеру делать, и так засиделся на старте, мне уже девятнадцать скоро.
Мэр пожевал губами и побарабанил пальцами по столу. Потом, наконец, решился.
Вот что, молодой да ранний. Уговорил. Шанс твой отнимать не буду, хотя и была мысль кого поопытней на это дело поставить. Но ладно, пусть будет по-честному: твоя идеятебе и воплощать. На банкете тебя посадят рядом с демонами. Как хочешь уговаривай их зятя моего заровнятьно чтобы уговорил!
Если уговоришьблагодарностью не обижу. Гонорарий постарайся удержать в размере пятисот золотых. Сторгуешься на меньшееразницу положишь себе в карман. Заплатишь большетогда и моя итоговая благодарность тебе будет уже не столь велика и запредельна, понятно?
Я на пиру за тобой приглядывать буду. Сразу предупреждаюесли увижу, что ты задание проваливаешьотзову тебя от клиентов, а к ним другую «наседку» подошлю, поопытнее. Все понял?
Да, ваше сиятельство, поклонился Эразм. Я все понял.
Ну а раз понялиди, думай, как демонов охмурять будешь. Свободен, Миазм!
Глава тридцать девятая. Чита. Шилкинский район
(в которой пьют и дерутся)
г. Чита,
центр Забайкальской локации.
52°02 с. ш. 113°30 в. д.
Вечером на пиру Четвертый сидел на почетном месте рядом с мэром. Городской голова подробно расспрашивал его о дороге, о дорожных приключениях, но больше всего, разумеетсяо своей ненаглядной доченьке. Четвертый в очередной раз пересказывал все в мельчайших деталях, при этом постоянно поглядывая в дальний угол зала. В данный момент его занимали вовсе не вопросы мэра, а исключительно развлечения спутников.
Жир и Тот никаких почестей не удостоились, но, с другой стороны, хорошо, что их вообще пригласили. В Чите, как и в других крупных городах, по-прежнему плотно контролируемых людьми, процветала сегрегация в стиле «С собаками и демонами вход запрещен». Поэтому никаких других демонов за столом не было и быть не моглосплошь гомо сапиенсы. Свин и сом были посажены в дальнем углу, и в соседях у них был не мэр, а сплошь самые незначительные личности, самые мелкие чиновники вроде утренней канцелярской крысы, заверявшей подорожную.
Крыса, впрочем, оказался пролетарским интернационалистом. Все остальные соседи демонов за столом брезгливо отсели подальше, а кому места не хватило, молчали, надувшись как мышь на крупу.
И только крыса, представившаяся Эразмом, щебетала не умолкая. Эразм соседством нимало не смущался, и вообще оказался парнем донельзя компанейским и беспрестанно травил анекдоты про баб под повизгивающий хохот Жира.
Веселились, естественно, не на сухую. Пяти минут не прошлои Эразм уже разлил по рюмкам, предложив опрокинуть за знакомство.
Тот рюмку демонстративно отодвинул, пояснив:
Мы, монахи не пьем водку, потому что мы монахи.
А вот Жир, наоборот, очень даже охотно опрокинул в себя полста грамм, легкомысленно махнув рукой товарищу:
Ой, Тот, да ладно тебе. Пьянство и обжорствогрех небольшой. Этот грех Босс отмолит, он все равно днями напролет молится. А такую закуску грешно есть помимо водки.
И действительнона угощение мэр Читы не поскупился. От обилия выставленных блюд у столов ножки подкашивались. И если Тот предпочитал специально приготовленные для монахов растительные салатики и крупяные заедки, то Жир никакой сортировки не проводил. Свин ел все подрядот порезанного ломтями хлеба до жареных колбасок, все метал в свою огромную пасть, как уголь в топку паровоза. Слугам уже дважды приходилось доставлять новые блюда на опустевший край стола, уже дважды, и судя по всему, подобный фокус им придется проворачивать еще не один раз.
Двадцать минут и шесть стопок спустя Жир и Эразм были уже лучшими друзьями. Юный чиновник так искренне завидовал приключениям свиноида, о которых тот охотно рассказывал, и трогательно сокрушался о своей судьбемол, с этой бумажной работой глядишь, скоро и молодость пройдет, а вспомнить-то и нечего будет! Так жизнь и утечет с шелестом бумаг и стуком печати.
Как бы я хотел жить так, как вы! Драться с врагами, иметь цель, спасать человечество. За это За это ничего отдать не жалко! Понимаете, Жир, офис, он Он выедает из человека самое важноевремя! жаловался он. Мы все, в общем-то, понимаем, что занимаемся никому не нужной ерундой, неуклюжей имитацией якобы деятельности. Понимаеми продолжаем ходить в офис. Потому что жить-то надо! И получается что? Получаетсямы откупаемся своей жизнью! Расплачиваемся своими годами! А за что? За что мы платим такую цену? За возможность кушать, снимать угол, покупать одежду и напиваться в пятницу и субботу? В воскресенье отдыхать, потому что три дня пить никакого здоровья не хватит, а в понедельник опять трусить в офис?
Жир, разумеется, принял в судьбе собеседника живейшее участие. Опрокинув очередную стопку и отправив по пищеводу следом за водочкой пяток маринованных грибов, он, чавкая, сказал:
Это ты правильно говоришь, мелкий. Твоя теперешняя работаговно! Мало того, что платят копейки, так, небось, еще и прокачка никакая?
И не говорите, почтенный Жир! шмыгнул носом Эразм. Какая там прокачкаслезы одни. К пенсии хорошо если сороковой уровень возьму. Вот у нас Михал Андреич на покой собирается. Вот он всю свою жизнь в нашей канцелярии просидел. И что? И в шестьдесят леттридцать четвертого уровня.
Не, ну это вообще смешно! хрюкнул Жир. Знаешь, как это называется? Это называется «дрищ до дембиля». Вот что я тебе скажу, мелкийсваливай ты оттуда. Не будет там толку. Наливай!
Выпили, свин крякнул.
Да куда же я пойду, почтенны Жир? заныл канцелярист. Есть-пить надо, а я больше ничего не умею! А уровень у меня смешной.
Уровень не главное. У нашего босса вообще четвертый уровеньи он командует самой масштабной экспедицией последнего столетия! В общем, так! начал громко излагать план свин. Ладно, черт с тобой, работай. Но до работы и после работыкачаться, качаться и качаться! Устал, надоело, попа болитвсе это не имеет никакого значения. Сначала дневную норму по прокачке сделайа уже потом завяжи и лежи. Я когда свиньей былзнаешь как качался? У-у-у Не ел, не пил, не спалтолько качался. До голодных и бессильных обмороков качался. Знал, что это мой единственный шанс. Так и ты! Давай, трудись, ты молодой еще, все у тебя получится. Я тебе пару умений на твой семнадцатый уровень подарю, раз ты человек хороший оказался и нами не побрезговал. Не псы, все как по маслу пойдет! Нормально делайнормально будет!
И они пустились в долгое обсуждение тонкостей и хитростей будущей прокачки Эразма. После этого обсуждения Жир не то, чтобы лыка не вязал, но был уже близок к этому.
И вот тгда ты сможешь превращаться в восточный и в западный ветер, бубнил он. А если поднимется южный ветер, то в синем небе ты сможешь сделать большое отверстие.
Ой, почтенный Жир, а вы, наверное, столько всего умеете! восхитился чиновник.
Ну, ик, кое чего умеем, это точно! приосанился свин, и его повело в сторону, но он, к чести всего свинячьего рода, не рухнул.
А превращаться вы умеете? с восторгом спросил юноша.
Пр Пр Превращаться умею, хотя и не так хорошо, как мартышка.
Какая мартышка?
Плохая мартышка. Неважно. Умею прпр трансформироваться. У меня даже диплом есть, что я прошел курс «Искусство тридцати шести превращений» и сдал зачет на оценку «хорошо».
Ой, а покажите что-нибудь!
Ща, выпью и покажу.
Жир, хорош уже бухать. вмешался Тот, который до этого, казалось пребывал в медитации.
Тебя, пескаря, не спросили. Я сам рзбрусь, что мне хватит, а что не хватит. Ф-ф-ф-ф Хорошо пошла. Смотри, мелкий! Кресшере!
И свиноид увеличился в размерах втрое, став головой под потолок. Пораженная публика на банкете загалдела, кто-то даже потребовал вызвать полицию и вышвырнуть зверушку на мороз. А свин, возвышаясь над залом, обвел публику взглядом и процитировал: