Перед битвой у каждого солдатского шатра стоял глиняный болванчик с куском стали.
Джолан утратил веру в могущество богов через неделю после того, как стал учеником Моргана. Алхимик так уверенно смешивал целительные снадобья из корешков, трав и мхов, а потом добавлял к ним всяческие зелья, усиливающие лекарственное воздействие, что всецело полагаться на глиняных истуканов было глупо.
Однако же Джолан до сих пор лепил божков, украдкой от Моргана, так, на всякий случай. От привычки трудно отказаться.
Глиняные фигурки вот уже много месяцев усеивали речной берег у деревни. Божков было великое множество, потому что в верховьях реки свирепствовала странная хворь. Местных жителей мучили язвы, судорожные припадки и кошмарные сновидения. Зараза постепенно распространялась вниз по течению и поражала деревни одну за другой. Обитатели Выдрина Утеса винили в этом лесных демонов, поэтому для защиты каждый день лепили все новых и новых болванчиков, надеясь, что боги смилостивятся и не позволят злобным духам выбраться из воды на берег.
Джолан знал, в чем дело. Причиной хвори были ядовитые красные улитки, расплодившиеся в верховьях реки. Морган искал от них противоядие. Однако человека, который дважды в день бьется в судорогах, а ночью страдает от кошмаров, невозможно убедить, что в его мучениях повинны какие-то улитки, а не демоны.
Так что пусть себе лепят своих глиняных болванчиков. Моргану нужно было как можно быстрее найти противоядие. По подсчетам Джолана, времени почти не оставалоськ концу лета хворь доберется до Выдрина Утеса.
Джолан вошел на постоялый двор. Там никого не было. Трактирщик за стойкой возился с бочонком вина. Именно для этого унылого и чахлого уроженца Выдрина Утеса три недели назад Джолану пришлось готовить особое мыло, чтобы избавить бедолагу от лобковых вшей. Разумеется, в альмирском захолустье страдали не только от демонической чесотки и судорог.
А где драконьер? спросил Джолан.
Не оборачиваясь и не прекращая возни с бочонком, трактирщик мотнул головой влево. Джолан вгляделся в дальний конец трактира. Там, за столом, крепко спал какой-то тип, уронив голову на вытянутые руки.
Он, что ли? уточнил Джолан.
Он самый, ответил трактирщик. Всю ночь бухал, а час назад отрубился.
Джолан подошел к столу. Хотя спящий сгорбился над столешницей, ясно было, что он высокого роста. В остальном он напоминал бродягу-попрошайку, а не легендарного драконьера. Лицо закрывала темная копна спутанных волос, заплетенных в сальные косички, унизанные серебряными кольцами. Черная шерстяная рубаха и штаны были штопаны-перештопаны и усыпаны заплатками. Джолан хотел встряхнуть его за плечо, но тут драконьер спросил, чуть шевельнув губами:
Который час?
Уж с полчаса, как рассвело. Джолан изумленно разглядывал пьянчугу, не веря, что это и есть Бершад Безупречныйзнаменитейший драконьер Терры.
Странный тип медленно согнул руку в локте и, опершись на столешницу, поднялся из-за стола. Осоловелые зеленые глаза налились кровью. Колечки в косах, вдавившиеся в кожу за время сна, оставили на лбу и щеках крохотные вмятины. Грубые черты смуглого лица ничем не напоминали идеализированный образ отважного победителя драконов, восславляемый в поэмах и балладах. На вид драконьеру было где-то между тридцатью и сорока, точнее не скажешь. Ясно было, что жилось ему не сладко.
Однако же синие татуировки на щеках ни с чем не спутаешь.
Приговоренных к драконьерству метили одним и тем же клеймомна обеих щеках татуировали по синему прямоугольнику. Тех, кто пытался уклониться от исполнения долга, проводил ночь в настоящей кровати или был замечен в дне пути от Незатопимой Гавани, столицы Альмиры, ждала смертная казнь. В разных краях Терры были свои обычаи, но драконьеров повсюду объявляли изгоями и лишали всех удобств привычной жизни.
ТыБершад Безупречный? недоверчиво осведомился Джолан.
ЯБершад Хмельной и Запоздалый, буркнул тот. Где Роуэн?
А кто это?
Тот, кто меня обычно будит. Он, а не какая-то приблудная мелюзга. Бершад распрямился в полный рост, рыгнул, качнулся, едва не плюхнувшись на лавку, но каким-то чудом все же двинулся к двери.
Как только Бершад вышел из трактира, в толпе раздались приветственные крики. Драконьер окинул собравшихся равнодушным взглядом, а потом заметил под серым безлистым деревом человека, который пристраивал два длинных копья к ослиному боку.
Эй, Роуэн! гаркнул Бершад. Ты что, вздумал порешить долбаного дракона в одиночку, лишь бы меня не будить?
Роуэн, не торопясь, потуже закрепил копья и ласково потрепал осла по морде. Сам Роуэн был приземист и коренаст, в волосах и в косматой бороде сквозила проседь, но руки у него были длинные и жилистые, с толстыми запястьями и огромными ладонями; на костяшках пальцев чернели волоски. Люди с таким телосложением становятся либо хорошими земледельцами, либо отличными бойцами, это уж как жизнь повернется.
Глядя, как Роуэн готовит снаряжение драконьера, Джолан сообразил, что перед нимтак называемый «треклятый щит», оруженосец Бершада Безупречного. Каждому драконьеру давали в услужение человека из низов, который помогал выслеживать и убивать драконов. Если дракон убивал драконьера, то оруженосца тоже предавали смерти. Треклятыми щитами обычно становились преступники или те, кому было нечего терять. Джолану стало любопытно, как Роуэн попал в оруженосцы.
Роуэн обернулся к Бершаду:
Нет, я хотел, чтобы ты проспался после вчерашнего загула. Ну как, очухался? У меня все готово. Он махнул рукой на восток: там, среди холмов, три недели назад обосновался дракон.
Бершад шмыгнул носом, сплюнул и зашагал по тропе на восток. Роуэн повел осла следом. Мастер Морган направился за ними, и Джолан припустил вдогонку. Деревенские поначалу растерялись, но затем шумною толпой двинулись в том же направлении, не желая пропустить увлекательное зрелище.
Разумеется, если Бершаду удастся победить дракона, то жителям деревни достанется знатная пожива.
К поясу Бершада был приторочен длинный кинжал странного вида: расширенный конец клинка загибался внутрь, а рукоять походила на корявое корневище, оплетенное полосками акульей кожи так, что, несмотря на необычную форму, держать его было удобно.
Это клинок из драконьего клыка? спросил Джолан у Моргана.
Да.
Интересно, он его сам сработал? не унимался Джолан. Говорят, их очень сложно переплавлять, вроде бы потому, что кальций легко размягчается, а мало кто умеет подобрать нужную температуру. Вдобавок
Подумай-ка лучше о живом драконе, а не о клыках мертвого, напомнил ему Морган.
Джолан умолк, сообразив, что Морган не желает продолжать разговор.
Как тебя зовут, алхимик? немного погодя спросил Бершад.
Морган Моллеван, из Паргоса.
Ишь как тебя далеко от дома занесло, хмыкнул Бершад.
Нас всех далеко от дома занесло, барон.
Моргану было вовсе не обязательно, точнее, и вовсе не следовало именовать Бершада этим титуломдраконьеров лишали всех званий и отличий, но целитель часто поступал не так, как следовало, а Джолан никогда не мог понять почему.
Скажи-ка мне, Морган Моллеван из Паргоса, продолжил Бершад, известны ли тебе случаи, когда изувеченный человек делал бы что-нибудь невероятное?
Невероятное? переспросил Морган, рассеянно приглаживая встрепанные космы. Однажды я ампутировал ноги прокаженному, чтобы спасти ему жизнь, а спустя час он бегал на руках, да так ловко, будто родился безногим. Он с удивительной быстротой привык к потере конечностей, наверное, потому, что нервные окончания в ногах уже отмира
Нет-нет, прервал его Бершад. Я имею в виду нечто такое, что невозможно объяснить. Например, чудесное исцеление от смертельной раны?
Лекари во многом полагаются на счастливый случай, сказал Морган. Бывает, что людям везет, но вот с воистину чудесным исцелением я еще не сталкивался. Насколько мне известно, всему можно найти объяснение.
Понятно.
А почему ты спрашиваешь?
Бершад сплюнул в папоротники с правой стороны тропы и попросил:
Лучше расскажи про дракона.