А у самого края, чуть поодаль от Дагана, стояли жрецыдесять человек в белоснежных туниках с золоченым кантом. Двое из них придерживали огромную чашу, украшенную медной бараньей головой. А еще один, с алыми шелковыми лентами на запястьях, под ритм ритуального речитатива черпал из этой чаши ковшом густую темно-красную жидкость и выплескивал за стену.
В воздухе запахло кровью.
С громоздкими колодками на руках и ногах узники сбились в тесную кучу, норовя спрятаться за спинами других.
Это кормление, проговорил Дарий, уставившись на угрожающе темное пятно леса.
Быстро соображаешь, иронично похвалил его Эш, и в это мгновение откуда-то издалека ветер принес гулкий, протяжный вопль голодного зверя.
Узники вздрогнули и отшатнулись, осознав, наконец, неизбежное. Женщины снова заплакали, затоптались на месте, и на этот раз к ним присоединился Магур. Он затрясся от страха и разревелся в голос, как пятилетний мальчишка во время порки.
Ладони Эша стали горячими от напряжения. Повернув голову, он снова скосил глаза на свиту. И медленно выдохнул, заставляя свое сердце биться спокойнейнавык терпения ворона оказался полезным даже без стигмы.
Нужно было соображать быстро. И сделать так, чтобы лучники уже не смогли выпустить тучу стрел на поражение.
А значит, следовало выдвинуться вперед хотя бы до ближайшего пригорка и дождаться, чтобы тварь подошла поближе. Тогда лучники побоятся задеть стрелой своего «хозяина», и в распоряжении Эша появятся несколько мгновений, чтобы разрезать ремни Дарию или Шеде и помочь через голову стащить кирасу. Без доспеха сила стигмы вернется, и у них у всех появится единственный шанс выжить на кровавом празднике кормленияк всеобщему разочарованию горожан.
Всего лишь несколько мгновений. Одна единственная попытка.
Но это в тысячу, в миллион раз больше, чем ничего.
Есть идея, так что двигаемся вперед, и побыстрее, тихо сказал Эш.
С чего бы это вдруг? огрызнулся цапля.
Парень ничего объяснять не стал. Неловко перебирая ногами в колодках, он двинулся прочь от стены.
Быстрее, быстрее!
Крыс скосил на молодого ворона глаза и тоже засеменил за Эшем вместе с Дарием и Шедой.
Тут рев повторился. От потемневшего леса отделилась угрожающая тень и двинулась к городу.
Хозяин вышел к трапезе.
Гудение колокола замерло и начало таять в вышине. Жрецы хором завыли:
Приди! Приди! Приди!..
И сейчас им вторило множество голосов хлынувших на стену горожан.
Узники, оставшиеся у стены, позабыв о колодках рванулись в разные стороны. Кто-то мелко перебирал ногами, кто-то в спешке запнулся и упал. Трусоватый цапля бросился куда-то в сторону вдоль стены.
Остальные стигматики, доверившись Эшу, поднимались все выше на холм.
Приди! Приди!.. кричали сотни людей, призывая смерть на их головы.
Одержимый боров шел неспешно, ухая и пофыркивая. Копыта тяжело впечатывались в землю. Серо-коричневая щетина топорщилась по хребту и на боках, из-под губы отчетливо виднелись желтые клыки, а матерые складки на шее подрагивали волной на каждый шаг.
Он стал еще здоровее с тех пор, как Эш встретил его в лесутеперь Полудурок рядом с ним показался бы подростком-поросенком.
Приди! Приди! взывало к чудовищу множество голосов.
Достаточно. Остановимся здесь, сказал Эш, сосредоточенно наблюдая за хозяином.
Еще слишком далеко, чтобы эти сволочи побоялись бы взяться за луки. Нужно еще немного подождать. Еще чуть-чуть
Так что мы делать будем?.. тихо спросила Шеда.
Крыс, как и она, вопросительно поглядывал на дингира-победителя, с которым оказался теперь в одной лодке.
И только Дарий хмуро смотрел вперед, готовый ко всему.
Пока ничего проговорил Эш. Ждем Еще ждем
Учуяв запах жертв, боров ускорился, опустив голову пониже.
И вот теперь было самое время.
Вытолкнув из кулака крошечный клинок, Эш, несмотря на неудобную колоду, быстро и ловко пропорол ремни на боку у Дария.
Змеиная сталь не подвела.
Позади Эш услышал возмущенные и недоумевающие возгласы. Пара шальных стрел сорвалась со стены, но одна пролетела мимо, а вторая звякнула о наплечник Шеды.
Одурели совсем?! прогремел окрик Дагана. Не стрелять!.. Войны с хозяином захотели?
Эш метнулся к другому боку Дара. Первый ремень, второй
Осторожней!.. дернулся от неловкого движения Дар, и застежка под ножом Эша стала влажной.
Но извиняться за такую мелочь было некогда.
От копыт вепря под ногами задрожала земля. Зверь опять проревел, и на этот разсовсем близко.
Эш помог Дару рвануть кирасу через голову, и стигма ярко засияла у него на плече. С легкостью разломав свои колодки, Дар подскочил к Шеде, чтобы освободить ее следующей.
А кабан между тем поймал взглядом цаплю, неожиданно далеко уковылявшего по мягким рытвинам.
Опустив голову, зверь фыркнул и помчал прямо на него. Цапля вскрикнул, и через мгновение в него со всего размаху ударился одержимый боров.
Цапля отлетел назад и впечатался стену, оставляя кровавый след на камнях.
Секач замедлился, приблизился к подбитой добыче, разинул огромную пасть и стиснул мощными челюстями стигматику голову.
Здравый рассудок говорил, что от такого любой человек должен умереть мгновенно.
Однако цапля все еще оставался жив. Кабан медленно разжевывал его голову, а он продолжал биться у одержимой твари в зубах, выгибаясь от предсмертных судорог, которые никак не заканчивались. От энергии стигмы его кираса начала плавиться и прогорать, как бумага над свечой. Кровь на клыках хозяина стала золотой. Боров все сильней вгрызался в свою жертву, шумно втягивая в себя напоенную энергией жидкость. Руки стигматика с каждым мгновением становились все тоньше и темней, превращаясь в мумию. Ножные колодки вместе с башмаками соскользнули с тощих ног.
Тем временем Дар избавил Шеду от доспеха. Под кирасой она оказалась абсолютно раздетой. Только облако золотистых волос, рассыпавшись по плечам, прикрывали сейчас ее наготу.
Девушка бросилась к Эшу, в то время как Дар занялся крысой.
Что это за чушь творится?.. выдохнул парень, глядя на то, как боров вырвал из плеч цапле голову, и бедняга наконец-то затих.
Они ведь не просто тело жрут, они типа души поглощают, выпалила Шеда в ответ, разрезая ремни Эша его же ножом.
Выпустив свою жертву, боров медленно повернул окровавленную морду к остальным, продолжая что-то пережевывать.
Его глаза стали красными, как уголья, и от них, как от горящих факелов, заструилась алая дымка. Губы приподнялись, а челюсти, напротив, выдвинулись, открывая два ряда острых желтоватых клыков. Щетина на загривке встала торчком.
Пожалуйста, не подходи! взвизгнула самая молоденькая из женщин, оказавшаяся как раз между группой стигматиков и боровом. Миленький, не подходи Не подходи, миленький!.. Пожалуйста! Я же никому ничего не сделала!..
Она пыталась ползти по траве, волоча на ногах и руках слишком тяжелые для ее хрупкого тела колодки.
У вас есть пара минут, дольше я такую махину не удержу, заявила Шеда.
Бросив Эша с ремнями, разрезанными только на одном боку, она сунула нож ему обратно в руку и повернулась к монстру.
Шеда!.. возмутился юноша, но девушка его уже не слушала. Позабыв о своей обычной стыдливости, она широко раскинув руки и вдруг запела. Стигмы засияли на стройном теле, запустив трансформацию в сатира.
Секач перестал жевать.
Пение Шеды звучало все уверенней, выше и мелодичней.
Обреченные умолкли, с замиранием сердца наблюдая, как сатир зачаровывает дикого духа свирелью своего голоса.
Дарий бросился к Эшу. Грубым рывком он разорвал оставшиеся ремни на его кирасе и разломал колодки на руках.
Сдернув с себя проклятый доспех, Эш с наслаждением расправил плечи, подставляя угасающему солнцу расписанную вороновой стигмой обнаженную спину. Сила, переполнявшая его, бронзовым оттенком выкрасила светлую кожу.
Он обернулся на побледневшего Дагана и многозначительно кивнул ему. Тот обеими руками вцепился в перила смотровой площадки. Бархатный господин все еще пытался сохранить лицо, но Эш чуял, как страх своей ледяной когтистой лапой сжимает ему горло.