Да. Зельда смотрела, как он бросает кубарики на верхний уровень игрового поля. Но игры, как правило, нас их не интересуют.
Он улыбнулся, сверкнув белыми зубами:
Наверное, потому, что не признают азарта.
Дело не в том, что они его не признают. Просто он не представляется ни особо интересным, ни приятным.
Зельда, милая моя кандидатка в голубки, ты в жизни кое-что упустила! Он подался вперед. А
Теперь слушай внимательно. Мне не хотелось бы повторять объяснения по несколько раз. Он передвинул половину сардитовых жетонов на ее сторону стола. Задача игрыотобрать у противника все его сардиты до последнего.
Она взяла в руку один из тускло-зеленых жетонов:
Не понимаю зачем. Сардит не особенно красив и практически бесполезен. И встречается почти везде.
Не прикидывайся невинной святошей! В настоящей игре каждый жетон олицетворяет то, что ставит твой противник, и ты это прекрасно знаешь. Ну-ка, пересчитай кубарики и проверь на каждом цифры.
Зачем?
Но Зельда послушно собрала кубарики с поля и пересчитала их. Потом она сложила цифры, написанные на каждом.
Потому что только так можно быть уверенной, что твой противник не пытается тебя надуть.
Надо полагать, это важное соображение, когда играют волки.
Расчет зажал в кулаке кубарики, которые она только что пересчитала:
Очень важное.
Я не стану вас обманывать, Расчет, пообещала Зельда, обиженная тем, что он, в свою очередь, демонстративно их пересчитывает.
Он даже на нее не взглянул, продолжая проверять каждый кубарик.
Да, не советую. Он бросил кубарики обратно на верхний уровень игрового поля. Ладно, начнем.
Двадцать минут спустя Зельда пришла к выводу, что в одном Расчет ее не обманул: он действительно ничего не объяснял дважды. Ей повезло, что у нее хорошая память, поскольку ее наставник терпением не отличался. Зельда решила, что это связано с тем, что он слишком много времени проводит один, внутри почтового корабля, и, кроме того, не имеет ни малейшего представления о правилах поведения и этикете.
Когда Расчет объяснил ей основные моменты стратегии игры в «Свободный рынок», Зельда по-прежнему не понимала, зачем людям вообще понадобилось ее придумывать. Процесс выбрасывания кубариков, записи результатов и передвижения фишек по различным уровням игрового поля показался ей невообразимо скучным. Правил оказалось просто бесчисленное количество, причем они нигде не были записаны. Их было так много, что Зельде даже пришло в голову, что если какие-то будут опущены или, наоборот, введены заново, то начинающий игрок этого даже не заподозрит. Неудивительно, что волкам приходится постоянно заботиться о том, чтобы их не обманывали. Определенный навык для игры был необходим, но выигрыш, казалось, зависит главным образом от везения и умения предугадать ходы противника или перехитрить его.
По окончании вводной лекции Расчет настоял на том, чтобы начать игру.
Зельда пыталась отговориться:
Кажется, я не запомнила всех правил.
Выучишь во время игры. Самый простой способ научитьсяэто играть. Бери кубарики.
Он прислонился к переборке с видом небрежного и спокойного игрока, готового начать дружескую партию.
Зельда послушно кинула кубарики, решив исполнить свой долг пассажирки и вступить в игру. Если повезет, она сможет быстро потерять все свои жетоныи игра закончится.
Именно так и случилось: ее жетоны начали исчезать, регулярно и очень быстро. Слишком быстро, вскоре решила Зельда, хмуро глядя на выросшую перед Расчетом гору.
Поймав ее недовольный взгляд, Расчет немедленно предложил:
Хочешь попробовать еще раз?
Да, пожалуй. Я еще, кажется, не запомнила все правила. И некоторые элементы стратегии поняла не до конца.
Она протянула руку, чтобы забрать половину сар-дитовых жетонов.
Для начинающего ты сыграла неплохо.
Расчет наблюдал, как она раскладывала свой сар-дит в аккуратные стопочки. На его губах играла странная улыбка.
Внимательно пересчитывая жетоны, Зельда отметила про себя, что Расчет заметно повеселел. В эту игру стоит играть хотя бы для того, чтобы он оставался в добром расположении духа. Похоже было, что Фред тоже радуется хорошему настроению капитана. Он лениво разлегся на плече хозяина, демонстрируя удивительную способность к непринужденной позепожалуй, не меньшую, чем у самого Расчета. Ни глаз, ни зубов видно не было. Зельда уже давно поняла, что и с Фредом и с Расчетом спокойнее, когда они спрятали зубы.
Бросив кубарики в желоб, она взяла свои фишки и, сосредоточенно хмурясь, начала рассматривать выпавшие на них числа.
На этот раз сардитовые жетоны с ее половины стола исчезали немного медленнеено все равно исчезали! И эль из кружки Расчета тоже неумолимо исчезал. Зельда попробовала отпить глоток из своей кружки и обнаружила, что у эля удивительно интересный вкус. Больше она не пила, понимая, что ей надо полностью сосредоточиться на игре, но ее противника это явно не остановило. Казалось, Расчет может выпить бесконечно много «Розы Ренессанса». С ехидством, которого Зельда прежде в себе не подозревала, она понадеялась, что знаменитый эффект крепкого эля скажется на способности Расчета играть, однако шипы «Розы» остались скрытыми. Зельда почти сразу же]стыдилась своей недоброй мысли и, словно в наказание, моментально проиграла последние жетоны.
Вижу, игра оказалась сложнее, чем я думала, вежливо призналась она, когда Расчет сгреб ее последние жетоны. Вы очень хорошо в нее играете, Расчет. Боюсь, что я оказалась неинтересным противником.
Да, это все равно что отнимать нектар у святоши, согласился он, убирая кубарики в коробку. На сегодня хватит.
Взяв бутылку эля, он плеснул себе в кружку еще одну щедрую порцию.
Зельда наблюдала за его действиями с немалым сомнением.
Да, сказала она. На сегодня хватит. Если вы позволите, я, наверное, немного почитаю.
Как хочешь.
Расчет взял кружку, прошел в переднюю часть кабины, развалился в кресле пилота и потушил верхнее освещение. Держа кружку в руке, уставился в бесконечную ночь, окружавшую корабль. Фред у него на плече даже не проснулся. У Зельды создалось впечатление, что маленький скалоковрик очень много времени проводил именно так. Полеты между Ренессансом, ЧТД и Возлюбленной были очень долгими, а запас эля на бортувесьма большим.
Зельда тихо приготовилась ко сну и забралась к себе на койку с книгой в руке. Вооружившись маленьким флюорокварцевым камешком для чтения, захваченным с собой в дорогу, она погрузилась в размышления над главой из «Роли ритуала» Серебра. Этот хорошо знакомый текст по-прежнему оставался предметом спора самых лучших философов Клеменции. Зельда постаралась целиком погрузиться в обманчиво простой текст.
Спустя некоторое время она наконец устала и отложила книгу. Расчет по-прежнему сидел с кружкой в кресле пилота и смотрел на звезды.
Следующие три дня прошли похожим образом: на борту установился некий распорядок, который хоть и не всегда встречал одобрение Зельды, но по крайней мере был вполне терпимым.
Большую часть дня Зельда проводила за компьютером Расчета. Определенные часы она отвела на упражнения «Лунного света в зеркалах». В кабине было слишком мало места, чтобы выполнять полный спектр движений, но она делала достаточно, чтобы сохранить хорошую физическую форму.
Сам Расчет подвергал свое тело жестоким нагрузкам на компактном тренажере, который он установил между кабиной и грузовым отсеком. Зельде казалось, что он чересчур усердствует, целый час потея на тренажере. После таких тренировок она замечала ручейки пота, стекавшие по его обнаженной груди. Мускулистые плечи Расчета влажно блестелии ей никак не удавалось оторвать взгляд от мощных линий его спины и плоского подтянутого живота. Когда он заходил в душ, запах его разгоряченного тела касался ее ноздрей.
После того как Расчет второй раз за день выложился на тренажере, Зельда нерешительно рассказала ему о том, что наукой установлена все уменьшающаяся результативность нагрузок. Одной тренировки на хорошем тренажере за день должно быть достаточно. Расчет почему-то разозлился, после чего Зельда решила помалкивать относительно его тренировок. Расчет продолжал заниматься на тренажере по два-три раза в день.
После вечерней трапезы Зельда играла с Расчетом пару партий в «Свободный рынок». Он по-прежнему ее обыгрывал, но с каждой игрой ее горка сардитовых
Жетонов убывала все медленнее. Зельда решила, что начинает играть лучше, и сама удивилась тому, какое удовлетворение принесла ей эта мысль. Когда игра заканчивалась, она забиралась к себе на койку почитать, предоставляя Расчету нести свою одинокую вахту в кресле пилота. Она обычно засыпала раньше, чем он в конце концов ложился.
Утром четвертого дня их пребывания в космосе Расчет выказал интерес к чему-то еще, помимо тренировок и его только зарождающихся бизнес-программ. Зельда два часа провела за экспериментами с системами менеджмента, заставляя компьютер делать долгосрочные прогнозы и тщательно варьируя некоторые факторы, например стоимость топлива и проблемы с наймом служащих. Все утро Расчет, как обычно, заглядывал ей через плечоа теперь вдруг исчез. Зельда даже не заметила, когда именно он отошел от нее. Проведя через компьютер четвертую удачную поправку в программе, Зельда решила, что пора устроить перерыв.
Повернувшись в кресле, она обнаружила, что Расчет сидит за пультом управления, поставив перед собой диазитовый шар.
Что это у вас?
Встав и потянувшись, Зельда прошла к нему и заглянула в прозрачную сферу. В его основание был встроен очень сложный пульт управления. В тот момент, когда Расчет ей ответил, она сама узнала этот предмет.
Светорисовальное устройство.
Он нажал на пульте какие-то кнопки, и в тот же миг шар начал светиться.
Зельда подалась вперед, переполняемая приятным предвкушением. На Клеменции было немало прекрасных светохудожников.
Давайте посмотрим, что у вас записано.
Очень мало, холодно ответил Расчет. Я редко оставляю свои работы. Яплохой художник. Это просто способ убить время в полете.
А над чем вы сейчас собираетесь работать?
Пока не знаю. Я просто решил отвлечься от твоих переменных.
Склонившись над шаром, он принялся прикасаться к различным кнопкам пульта. Внутри диазита возникла черная лента, которая начала сжиматься и постепенно менять свой цвет по команде Расчета.
Зельда зачарованно наблюдала, как лента превращается в тонкую серо-коричневую полоску света. Потом эта полоска изогнулась в неровную линию, которая напомнила ей отдаленные силуэты горного кряжа. С удивительной терпеливостью Расчет создал новую цветную ленту, на этот раз оранжевую, и медленно включил ее в свой ландшафт.
Тебе никто не говорил, как трудно работать, когда тебе все время смотрят через плечо? спросил Расчет.
Вы четыре дня смотрели мне через плечо.
Тем не менее Расчету удалось ее не только задеть, но и смутить. Зельда вернулась к компьютеру. Она каждый раз досадовала, если Расчету удавалось вызвать ее на перепалку или заставить сделать неверный шаг. Ей не следует опускаться до такого!
В течение нескольких следующих часов она время от времени поглядывала на необычный ландшафт, возникающий внутри светорисовального шара. Ей приходилось наблюдать за работой настоящих мастеров све-тоживописи. Лучшие из них, как правило, были голубями, и результаты их трудов на Клеменции встречались повсюду. Однако современная светоживопись главным образом представляла собой абстрактные вихри цвета и света, составленные необычайно тщательно. Большинство светохудожников не старались создавать точные копии сцен реальной жизни. Вместо этого они пытались своими сложными и интригующими узорами вызвать у зрителя эмоциональный или интеллектуальный отклик. Степень мастерства обычно измерялась многообразием подобных откликов.
Ландшафт, появлявшийся внутри шара Расчета, явно воплощал некую реальность. Ничего абстрактного в нем не было. И тем не менее Зельда вынуждена была признать, что картина вызывает в ней все больший и больший интерес. По правде говоря, она начала казаться даже чересчур реальной.
Внутри шара возникала панорама жестокого, бесплодного мира. Ужасающе тоскливая красно-оранжевая пустыня уходила к далеким серым горам. Каким-то образом она поняла, что горы так же бесплодны, как и равнины, и не подарят ни растительности, ни воды. Там тоже одна бескрайняя пустошь. Казалось, земля страдает от невыносимой жарыи в то же время сцена
Леденила душу. Жестокая, сухая, бесконечная пустыня пугала, но взгляд от нее оторвать было трудно.
Это ЧТД? не выдержала она. Расчет даже не взглянул на нее.
Угу.
На вашей картине планета выглядит совсем не так, как на тех голографических записях, которые я видела, заметила она, пытаясь разобраться, почему это так. На первый взгляд картина Расчета казалась весьма точным изображением ландшафта этой планеты. Однако она видела немало снимков пустынных земель и голых гор ЧТДи ни один из них не вызывал в ней таких чувств, как это светоизображение.
Такой я ее вижу.
Зельда встала со своего кресла и осторожно подошла ближе.
Вы там долго жили?
Старался не задерживаться дольше необходимого.
Выпрямившись, Расчет рассматривал свое творение. На это ушла всего секунда, а потом он быстро прикоснулся к пульту. Шар вспыхнули погас.
Вы ее не записали!
Зельда невольно протянула руку, чтобы остановить его, но было уже поздно. Картина исчезла, не оставив следа. Теперь ее уже никогда нельзя будет восстановить. Зельда ощутила под своими пальцами сеть шрамов и поспешно отдернула руку.
Я же сказал тебе, что редко записываю свои работы. Это всего лишь хобби.
Расчет выключил шар и встал, чтобы вернуть све-торисовальное устройство в ящик.
Это гораздо больше, чем просто хобби! У вас настоящий талант, Расчет. Я никогда не видела ничего подобного.
Он одной рукой оперся на ящик, куда только что убрал свой шар, и пристально посмотрел на нее:
Ты любишь искусство?
А разве его можно не любить? Он задумчиво кивнул, словно принял какое-то решение.
Тогда я покажу тебе настоящее искусство. Он подошел к своей койке, опустился на колено и залез под нее.
Зельда с интересом наблюдала, как Расчет достал ту самую металлическую коробку, которую она нашла в свой первый вечер на борту корабля. Почему-то она была совершенно уверена, что сейчас увидит нечто глубоко личное и крайне важное для Расчета. Несмотря на свое прежнее любопытство по поводу этой коробки, она вдруг испугалась. Она собиралась было сказать ему, что не хочет видеть содержимое коробки, однако было уже поздно. Расчет открыл крышку.
Зельда неуверенно подошла к нему, испытывая страшное волнение. Однако как только увидела содержимое ящичка, мгновенно успокоилась и улыбнулась, почувствовав, как поднимается у нее настроение. Впрочем, настроение поднялось бы у каждого, кто увидел бы предметы, сложенные в коробке. Маленькие резные фигурки, как правило, оказывали именно такое воздействие на зрителей.