Да и храбрости у похитителей явно тоже было в избытке. Шутка ли, похитить Принца Смерти. Насир не ждал, что в Крепости Султана его встретят с распростёртыми объятиями, но не ожидал также, что попадёт в неприятности настолько скоро.
Зафира рядом пошевелиласьон услышал шорох её одежд. Её волосы рассыпались по светлому шерстяному ковру. Грудь поднималась и опадала, доводя его до исступления. Ковёр под ними стал подобен простыням во дворце султана. Её волосы, заплетённые короной, превратились в серебряный обруч и шёлковый платок. Насир судорожно вздохнул.
Как непохоже на негомечтать. Желать.
Всего несколько ударов сердца, но Зафира ведь смотрела на него с тем же огнём из-под тени капюшона, словно знала, что его мучило. Словно у неё имелся тысяча и один вопрос, но именно по его вине они были пленниками молчания. Несколько слов переросли в день, протянулись к восходу луны и продолжали растисловно гноящаяся рана, воспаляющаяся с каждым днём. «Это ничего не значит».
Он никогда не умел говорить ладно, но прежде и не думал, что будет сожалеть об этом.
С другой стороны застонала Кифа, и Насир быстро отвёл взгляд, прежде чем Советница села, недоумевая, чем он так раздражен. Он размял запястья, на которых не было наручей. Обувь с него так же сняли, как и с остальных. Да, в помещении принято снимать обувь, но всё-таки не принято, чтобы её с тебя снимал кто-то другой.
Сердца! вдруг воскликнула Зафира, садясь.
Насир дёрнулся, упёрся локтем в ящик рядом с ними. «Ящик!» Он резко открыл крышку, невольно затаил дыхание, когда увидел, что все четыре сердца пульсируют внутри. Его подозрения выросли втрое.
Эй. А где Цзинань? спросила Кифа, с нарастающей тревогой разглядывая просторную комнату: алые меджлисы на полу, почти не изношенные подушки, словно здешние обитатели никогда не сидели подолгу. Россыпь карт и старых папирусов, тростниковые палочки для письма, астролябия и незаконченные заметки. Вдоль противоположной стены выстроились полки, полные книг и старинных артефактов, которые, казалось, вот-вот рассыпятся. Сбоку была единственная дверьзакрытая.
И ни следа зарамского капитана.
Это место, Кифа говорила тихо, медленно. Оно напоминает мне о доме.
То, с каким усилием давались ей слова, дало понять, почему вязь чернил пелузианских эрудитов не украшала обе её руки.
Зафира поднялась с тем проворством, от которого у Насира всегда сжималось горло, и он отметил, как девушка быстро потянулась за сумкойубедиться, что Джаварат всё ещё внутри. «Повезло же этой книге».
Он раздвинул шторы на одном из узких окон и выглянул наружу: финиковые пальмы, ухоженные сады, богато украшенный край огромного здания. Взгляду открывалось немного, но это точно были не трущобы. Дворец, должно быть, лежал совсем недалеко отсюда. И отец, скорее всего, был совсем недалеко, под властью медальона и чудовища.
Похищение, проговорила Кифа, и её голос чуть звенел от напряжения. Подумать толькоиз всего, что с нами могло случиться в Крепости Султана, случилось это.
Ты знаешь, где мы? спросила Зафира.
Не сразу он понял, что вопрос обращён к нему. Взгляд ледяных глаз застал его врасплох. Rimaal, он становится слишком мягким.
Я не знаю, что находится внутри каждого дома в Крепости Султана, ответил онрезче, чем хотел.
Если бы знал, я бы невольно задавалась вопросомпринц ты или амбициозный управляющий.
Он сжал в кулаке клочок тени.
Нет, я не знаю, где мы.
Видишь, не так уж сложно было ответить, правда? Она удовлетворённо усмехнулась, и в груди кольнуло.
Мужчиныкак рыбы, сказала Кифа, и её голос чуть дрогнул, выдавая напряжение.
Блестящие и почти без мозгов? уточнила Зафира.
Кифа, помедлив, подняла ящик.
Я почти что ожидала ответ Альтаира.
Это стало для него своего рода сигналом, тревожным напоминанием: хватит уже попусту тратить время. Насир попробовал покрутить бронзовую ручку на двери и замер, поняв, что она не заперта.
Лев может быть там, снаружи, предупредила Зафира. Подняв лук, она жестом указала на его меч и копьё Кифы. Цзинань нигде нет. Мы не связаны, невредимы, и оружие всё ещё при нас. Кто бы ни ждал нас снаружион нас не боится.
Насир пропустил мимо ушей холод в её словах.
Короткий коридор вёл в комнату, залитую лучами вечерней зари. В нос ему ударил аромат оленины, жаренной в травах, и тёплого хлеба. В животе заурчало, прежде чем до них донеслась далёкая печальная мелодия. Зафира напряглась, втянув плечи.
Что-то в воздухе изменилось, когда прозвучал чей-то вздох. Насир резко развернулся. Пара ударов сердцаи кончик его клинка уже был прижат к горлу незнакомца.
Прошу простить за соблюдение необходимых мер предосторожности.
«Беньямин» пронеслось в уснувшей части его разума, и перед внутренним взором возникли глаза цвета умбры и кошачья усмешка. Но хотя слова эти были произнесены расслабленно, с отчётливым сафаитским акцентом, тон не был таким уж добродушным.
Незнакомца не остановило и лезвие у самого горла. Казалось, сафи вообще этого не заметил, и Насир почувствовал себя полным дураком, когда на свету блеснули два кольца, сверкающих на кончике удлинённого уха.
Кожа у сафи была такой же тёмной, как у Кифы, гладкой, коричневой, и вокруг левого глаза змеилась золотая татуировка. При виде её Насир немного расслабился, прежде чем прочитал смысл: nuqi. Чистый. Напоминание, что не все сафи были столь дружелюбны, как Беньямин. Многие из них ценили так называемую чистоту расы, совершенство, и смотрели на всех остальных сверху вниз. И словно одной этой татуировки было недостаточно, чтобы подчеркнуть его надменность. Его тауб был украшен вычурными кремовыми и золотистыми вставками, а большинство пуговицрасстёгнуто, обнажая торс.
Чего б и все остальные не расстегнуть, пробормотала Кифа за спиной Насираслишком тихо, чтобы быть услышанной Услышанной человеком.
Я могу, если желаешь, протянул сафи, и Насир едва сдержался, чтобы рискнуть своим достоинством и увидеть, что может её смутить. Принц отбывает на Шарр и возвращается дикарём. Не могу сказать, что это меня удивляет. Но разве так надлежит относиться к гостеприимному хозяину?
Гостеприимный хозяин не берёт своих гостей в плен, заметила Зафира.
И всё же ты здесь, смертная. Несвязанная и невредимая, ответил он, повторив её собственные слова, и коснулся двумя пальцами шнура, стягивающего тёмную бороду. Шнур был того же оттенка, что и его тюрбан, цвета слоновой кости.
А где же тогда зарамийка, которая была с нами? спросила Кифа.
Полагаю, вернулась в море. После того как она получила целую гору обещанного ей серебра, она ушла, даже не обернувшись. А что, вы ждали чего-то иного от зарам- цев?
Насир прекрасно знал, как это бывало с людьми, жадными до монет. Они набивали карманы и разворачивались к тебе спиной, и их совершенно не беспокоило, что их наниматель погиб на зловещем острове.
Напомни, кто ты? спросила Кифа.
Сеиф бин Укуб, ответил сафи. На этом даже поверхностное дружелюбие исчезло. Назад, принц. Может, в твоих жилах и течёт королевская кровь, но я расчленял некоторых и поважнее тебя.
Тишина налилась тяжёлым предчувствием кровопролития. И кровопролитие непременно случилось бы, если бы Насир не побывал на Шарре. Если бы не обрёл там брата и друзей, и свою голубоглазую охотницу, которая сейчас смотрела на него с безмолвным приказом. Стиснув зубы, он опустил клинок, одарив сафи напоследок тяжёлым взглядом, прежде чем отступил и занял место между Кифой и Зафирой.
Что тебе нужно? спросил он.
Где Альтаир аль-Бадави бин Лаа Шайи?
Ничей сын.
Ты хотел сказатьБеньямин? спросила Кифа, наконец вызвав хоть какую-то эмоцию в его бесстрастном взгляде. Глаза сафи были бледно-золотыми, и радужка пугающе почти сливалась с белками. Татуировка, объяснила девушка, всё ещё удерживая копьё наготове. У Беньямина тоже была татуировка. Тыиз его круга сафи.
Высших сафи, поправил её Сеиф, как будто кому-то из них было дело до древнейших родов Аравиибогатых, влиятельных и мудрых. Мыдревняя кровь. Во главе с Беньямином мы защищали тайны Аравии, давали наставления Альдемарину, и не только ему, до тех пор, пока мы не распались, потому что он привёл к нам предателя. Совсем недавно Высший Круг был собран снова, согласно повелению Альтаира аль-Бадави.