Я лишь пожал плечами и неопределённо покачал головой. Медбрат ухмыльнулся, признавая простую логику моего вывода.
Я считаю, что нам всем нужно набраться терпения. Я психологии не обучался, мистер Аррен, но могу повторить вам слова моего отца. Он часто говаривал, что голова у людей болит только в одном случаеесли она пустая. Поэтому постарайтесь свою голову всё-таки чем-нибудь заполнить.
Твой отец явно был лучшим специалистом, чем тот, который с дипломом, улыбнулся я. С этим советом трудно было поспорить. Я опёрся на подоконник руками и заглянул в чёрный проём. Где-то там был целый мир, а я оставался здесь, прикованный к этим белым стенам.
Где ваша рукопись, мистер Аррен? Вы всё-таки пробовали её перечитать?
Её забрала молоденькая медсестра, которая дежурила ночью, ответил я, не оборачиваясь. Погружённый в свои мысли, я не придал этим словам никакого значения. Да и на рукопись мне было плевать: я вообще не считал, что когда-нибудь захочу к ней вернуться. Всё это было словно в другой жизни, к которой я уже не имел никакого отношения.
Тишина затянулась. Я развернулся и увидел, что Кейн всё это время на меня внимательно смотрит. Губы его были серьёзно поджаты. Я не понял, чем была вызвана эта перемена в нём, но сейчас его взгляд был так похож на взгляд миссис Коултер!
Кейн, не смотри на меня так, осторожно произнёс я. В чём дело?
Сегодня дежурила миссис Роуз, вкрадчиво откликнулся парень. Вы и сами это знаете, ведь она перевязывала вас ночью. Никакой молоденькой медсестры здесь нет. Это одна из ваших шуток, мистер Аррен?
Никаких шуток, смущённо пробормотал я, собирая мысли по кусочкам, восстанавливая в очередной раз всё, что произошло в этой палате сегодня. Миссис Роуз пришла, когда я уже проснулся. Но разбудила меня та девчонка. Она сидела вот на этом самом столе в больничном халате и читала мои рукописи. Короткие чёрные волосы, серые глаза. Она была худая, словно ветка. На вид ей нет и семнадцати лет. Я ещё удивился, что здесь работает ребёнок
Кейн поднялся на ноги и глубоко вздохнул. Я почувствовал, что в голове у меня загудел набат. Последний человек, который не видел во мне неуравновешенного калеку, сейчас готов был оставить меня в полном одиночестве. Для него эта девчонка уже не была ночным кошмаромона была бредом наяву. Поэтому сейчас в его глазах я перешагнул грань между вымыслом и реальностью.
Я знаю весь дежурный персонал, который работает в этом здании, предельно спокойно ответил медбрат. Здесь работаем только мы втроём с миссис Роуз и Кэт. Но и в других отделениях нет никого, кто хоть немного подходил бы под ваше описание, мистер Аррен.
Этот холодный тон, к которому я так привык от миссис Коултер, теперь было так невыносимо слышать из уст Кейна. Я скривился, как от боли.
Нет, Кейн, не делай этого! Не смотри на меня так! Не смотри на меня так же, как и все остальные! Я не выжил из уматы же знаешь это! я повысил голос, и это была уже откровенная паника. Сейчас, глядя в простецкие глаза Кейна, впервые я сам усомнился в своём разуме. Ведь была же девочка! Ведь кто-то забрал эту чёртову рукопись! Я не спрятал еёзагляни под матрас, проверь! Мне некуда больше было её деть! Кейн, я приказываю тебе, прекрати!
Медбрат молчал несколько долгих секунд. Но он уже всё решилэто было видно по его глазам.
День был долгим. Вам нужно отдохнуть, мистер Аррен, проговорил Кейн, нисколько не отреагировав на мой тон. Он не стал помогать мне опуститься в постель, предоставив мне возможность сделать это самостоятельно. Я посоветовал бы вам ложиться спать. Доброй ночи.
Он развернулся и ушёл, прикрыв за собой дверь. Я остался один. Стоял на ногах до тех пор, пока колени не стали слегка трястись. Тогда я закрыл окно на шпингалет и вернулся в кровать. Свет гасить не стал: он должен был отпугнуть темноту и непрошенных гостей. В ту ночь я долго смотрел в потолок, но под утро всё же уснул. Мне повезло: я проспал лишь пару часов. За это время ничего не успело случиться.
***
Минувшая ночь не оставила ничего. Грегори был опустошён. Он уже не злилсяон вообще не испытывал никаких эмоций. Когда человек спит едва ли полтора часа в сутки, то все его чувства и мысли воспринимаются чужими, будто он смотрит на них из-за толстого стекла. Журналист машинально переставлял ноги. Строгие брюки и пальто он сменил на утеплённый костюм, более подходящий для похода в горы. За спиной он нёс тяжёлый рюкзак со спальником и припасами на несколько дней. Подобная амуниция была Грегори не в новинку. Вот только в последний раз он менял лакированные туфли на тяжёлые ботинки уже очень много лет назад. Немногие встреченные в столь ранний час прохожие не сразу узнавали его в таком виде. Только со второго или с третьего взгляда они понимали, кто перед ними, и приветствовали его, а сам Грегори даже не старался нацепить на лицо дежурную улыбку, ограничиваясь лишь коротким кивком в ответ.
Погода в это утро была удивительно солнечной, на небени единого облачка. И в лучах этого солнца он увидел безымянного писателя, который уже дожидался его у почты. Грегори чертыхнулся: было невесть как рано, но этот старик пришёл до него. Он улыбался солнечным лучам, прищуривая свои глаза, которые казались от этого особенно лукавыми и ироничными. Под ногами у него стоял даже не рюкзак, а всего лишь большая походная сумка, которая была пропитана пылью ещё больше, чем куртка. Писатель даже не удосужился одеться теплее: на нём были те же самые вещи, в которых Грегори его увидел вчера.
А вот в лице и непринуждённой позе его что-то явно изменилось. Старик уже не сутулился так, будто на его плечах лежала целая вечность прожитых лет. Он стоял легко, уперев кулак в бок. У Грегори уже не возникал вопрос, как этот пожилой человек собирается преодолеть непростую дорогу в горы.
Читали до утра, мистер Бёрнс, это не был вопрос, а утверждение. Старик укоризненно цокнул языкомлишь этим замечанием и ограничился. Он надел на голову широкополую шляпу, с лёгкостью поднял свою сумку и закинул её за плечо, а потом развернулся и твёрдой походкой направился прочь из города, не удосужившись формальными приветствиями. Грегори тихо выругался и приложил усилия, чтобы догнать его и выдержать темп старика, который ещё вчера едва переставлял свои ноги.
Узнали что-нибудь новое о Нэттинеле Аррене? спросил Писатель, нисколько не сбавляя шага. Голос его был ровным, а дыхание от быстрого темпа совершенно не сбилось.
Нет. Всё, что я узнал, лишь подтверждает мои собственные выводы, ответил Грегори, но вот его голос предательски дрогнул: журналист очень быстро запыхался от непривычки ходить так быстро и так много. И в этот момент он заметил короткий взгляд Писателя, сопровождённый ехидной ухмылкой. Как я и говорил, Нэтт слишком увлекался своими фантазиями. Для него граница между реальностью и вымыслом стёрлась. Та часть дневника, которую вы дали мне, лишь подтверждает это. Я думал, что он стирает границы осознанно, но это могло быть следствием какого-то психического расстройства, связанного с травмами, которые он получил перед тем, как попасть в госпиталь. Впрочем, это мало что меняет.
«Он умел стирать границы», выдернул его слова старик, будто нарочно не замечая всего остального, что сказал Грегори. Если вы позволите, мистер Бёрнс, я положу эту фразу в свой запас.
Делайте что хотите, ваше право, огрызнулся Грегори, которого безымянный старик нарочно дразнил, как юного мальчишку. Да и разговаривать при таком быстром темпе ходьбы у него не было ни сил, ни желания.
Что ж, мистер Аррен действительно по любым меркам мог считаться сумасшедшим, неожиданно с лёгкостью согласился старик. Но дураком он не был никогдаэто тоже необходимо признать. Вначале он пытался провести эту границу, о которой вы говорите, но у него не получилось. А потом это и вовсе потеряло всякий смысл, ведь он смог ужиться с обоими мирами.
Это всё пространные разговоры, которые теперь уже лишены всякого смысла, отрезал Грегори, встав, как вкопанный. А в итоге всё сводится к тому, что тогда погибли многие люди, которых можно было бы спасти. И тем обидней, что эти жизни потеряны из-за глупых фантазий одного человека.
Старик не замедлил шага. Он лишь взглянул через плечо на отставшего Грегори, а его губы тронула грустная улыбкалишь на короткий миг. Бёрнсу надо было либо его догонять, либо поворачивать обратно.