Но мне нужен какой-то другой план. Ведь искать Эвелинуэто все равно что гоняться за призраком.
Я дожидаюсь, когда Тесса заснет, и достаю сращенную кость бабули. Если я не могу получить доступ к тем зацепкам, которые хранятся в библиотеке, мне надо поискать их тем единственным способом, о котором я что-то знаюизучая мой альтернативный путь.
Когда я гадала на этой кости в прошлый раз, это было вскоре после гибели моей матушки. Тогда мое горе было еще совсем свежо, и я была сама не своя. И, хотя я планировала погадать еще раз, мне не хватило духа это сделать. Мне не хочется видеть, как я общаюсь с Лэтамом, не подозревая, что он убил мою бабушку и намеревается убить также мою мать и меня. Не хочется наблюдать за тем, как я влюбляюсь в Брэма. И смотреть на мою собственную смерть.
Но выбора у меня нет, теперь уже нет. Мне надо изучить все мое общение с Лэтамом, ведь так я, возможно, смогу понять, где его надо искать. И как остановить его, когда его найду. Я кладу кость на колени и пристально гляжу на нее. У меня пересохло в горле. Я не могу заставить себя снова начать гадать. Я не уверена, что мне достанет сил опять наблюдать за тем, что делал Лэтам, но меня останавливает не это.
Дело не в Лэтаме, а в Брэме.
Если даже после того, как я понаблюдала за развитием наших с ним отношений один-единственный раз, мои чувства превратились в такой безнадежно запутанный клубок, то какой же урон они могут понести, если я начну гадать опять и опять? Если я хочу, чтобы моя метка любви побледнела и исчезла, мне нужно забыть другой мой путь, а не мучить себя, возвращаясь к нему. Как же мне искать зацепки, которые могли бы привести меня к Лэтаму, избегая при этом встреч с версией Брэма, вызывающей во мне желание перенестись в другую реальность? Я ломаю над этим голову, пока у меня не начинают слипаться глаза. Мне необязательно гадать именно сегодня, можно подождать до тех пор, пока я не почувствую, что у меня стало больше душевных сил. Пока моя метка любви не начнет бледнеть. А посему я беру кость в руку и позволяю себе закрыть глаза и заснуть.
* * *
Беспокойство Тессы из-за костяных игр дошло до высшей точки. В последние несколько дней большинство групп учеников уже получили свои инструкции, и Замок Слоновой Кости постепенно опустел, поскольку команды разъехались по городам и весям Кастелии, дабы работать над выполнением своих заданий.
Мы шестеро сидим в трапезной вокруг одного из столов, за которым, кроме нас, никого нет. С тех пор как мы пришли сюда, Тесса трещит, не переставая, получается такой возбужденный поток сознания, что мне начинает казаться, будто мы все сидим на тонкой ветке, а вокруг бушует ураган.
Как вы думаете, костяные игры спланированы по времени? Не окажемся ли мы в худшем положении, чем другие, из-за того, что начнем действовать так поздно? Почему нам до сих пор не дали задания? Почему мы стали одной из последних групп? Между вопросами Тесса даже не делает пауз, чтобы вздохнуть, так что нам, остальным, некуда втиснуть ответы. Но наконец она все же умолкает.
Кто-то же должен быть последним, бодро говорит Тэйлон. Так почему это не можем быть мы?
Тесса ломает руки.
Я бы предпочла оказаться не в конце, а где-то в серединке. Так безопаснее.
Зато не так интересно, отвечает Тэйлон, жуя хлеб. Безопасностьэто скучно. Он слизывает крошки с пальцев, не обращая ни малейшего внимания на ее сердитый взгляд.
Я кладу ладонь на ее предплечье. Хотя я и не разделяю ее страховпотому что беспокоюсь о куда более насущных вещах, я ее понимаю. Поскольку она Врачевательница, ее предназначение состоит в том, чтобы облегчать боль, избавлять людей от мук. Видя, что нам не по себе, что мы испытываем дискомфорт, она жаждет тут же положить ему конец. Но такие затруднения, как это, нельзя разрешить с помощью магии, здесь необходимо терпение, и это нервирует ее.
Все будет хорошо, говорю я ей. Я тебе обещаю.
Саския права, соглашается Джейси. Нам остается только однождать.
Тесса делает глубокий вдох:
Я понимаю. Но я вся как на иголках.
Никлас и Брэм, до этого негромко разговаривавшие друг с другом, вдруг умолкают. И Брэм легко толкает Тессу плечом:
Смотри, похоже, больше нам не придется ждать.
К нам идет Наставница Кира, неся большой деревянный ларец. И, недолго думая, со стуком ставит его на стол перед Тессой, будто зная, что та жаждет увидеть его больше нас всех.
Я слышу, как Тесса делает выдох.
Джейси тянется к замочку ларца, но Тесса кладет на него руку, чтобы не дать ей откинуть крышку.
Давайте отнесем его наверх, где нам никто не будет мешать.
Мы все оглядываемся по сторонам. Две остальные группы сидят далеко как друг от друга, так и от нас, настолько далеко, что мы не слышим, о чем они говорят. И даже не можем разглядеть черты их лиц.
Вряд ли начинает Джейси, но, видя мольбу, написанную на лице Тессы, решает не возражать. Ладно. Думаю, толика уединения нам не помешает. Давайте отнесем его наверх.
* * *
Нашу с Тессой комнату нельзя назвать маленькой, но, когда мы все шестеро садимся в кружок на пол между двумя кроватями, она начинает казаться тесной. Брэм оказался рядом со мной, он сидит, скрестив ноги. Его плечо прижато к моему, и от этого мне трудно думать. Трудно дышать. Я пытаюсь стряхнуть с себя это чувство, досадуя на свое тело, которое, похоже, все еще не может отличить эту мою жизнь от той, другой.
Вы готовы? спрашивает Тесса.
Деревянный ларец стоит в центре нашего кружка.
Джейси издает театральный вздох:
Да открывай уже. Ожидание меня просто убивает.
Тесса откидывает крышку. Внутри ларца стоит костяной параллелепипед, гладкий, как шелк. По размеру он сравним с двумя буханками хлеба, лежащими бок о бок. Я могла бы назвать его ларцом, вот только на нем нет ни петель, ни каких-либо видимых пазов. Тесса вертит его в руках, разглядывая со всех сторон.
Э-э у вас есть какие-то идеи?
Похоже, его сделал Косторез, говорит Тэйлон. Отдай его Никласу.
Никлас берет эту штуковину у Тессы и проводит ладонью по ее граням.
По-моему, это ларец-головоломка.
Ну и как же нам его открыть? спрашивает Брэм.
Никлас качает головой, продолжая ощупывать грани:
Эти ларцы все разные. Одни открываются с помощью определенного набора движений руки по их граням, другие можно открыть только в определенном месте, третьи срабатывают от прикосновения пальца с определенным отпечатком.
Как наш дверной замок, говорит Тесса.
Да, подтверждает Никлас. Магия тут немного иная, но принцип тот же.
Я думаю о великолепном ларце, который матушка заказала для костей моего отца. Наш мидвудский Косторез изготовил его из измельченных ребер кита, украсив его грани инкрустацией из диагональных полосок лазурита. Его замок был сделан таквернее, задуман так, чтобы его могли отпереть только матушка и я.
Но Лэтам все равно сумел похитить кости моего отца.
От этих воспоминаний во мне снова разгорается гнев. Что куда лучше, чем парализующие меня ощущения от прикосновения тела Брэмаот давления его плечевой кости на мою плечевую кость, от соприкосновения наших коленных чашечек, разделяемых только кожей и тканью. Гнев заставляет меня сосредоточиться. Делает мой ум острым, как клинок, и готовым к действию здесь и сейчас.
Итак, с чего мы начнем? говорю я.
Никлас ставит ларец на пол и неуверенно смотрит на него несколько долгих секунд.
Думаю, самый вероятный вариантэто определенный набор движений.
Что ж, попробуй, предлагает Тэйлон.
Никлас сглатывает. Хрустит костяшками пальцев. Зачем принимается водить пальцем по верхней гранисверху вниз, потом по диагонали вверх, потом по диагонали вниз. Мы все наблюдаем за его движениями, словно остолбенев. Я не сразу начинаю понимать, что он делает, но, когда смекаю, в чем тут суть, его выбор кажется мне разумным. Его палец медленно выводит буквы: К-О-С-Т-Я-Н-Ы-Е-И-Г-Р-Ы. Когда он заканчивает выписывать последнюю из букв, мы все подаемся вперед, затаив дыхание и полные надежды.
Но ничего не происходит.
Плечи Никласа поникают. Он расстроен.
Не бери в голову. Тэйлон хлопает его по спине. Мы испробуем что-нибудь еще.