Мы и были впереди, ответил я с вызовом, в передовом полку. Куда уж дальше-то? Нам что, прикажете искать своих на нихельской территории?
Может, и были, охотно согласился Мясник. Да только та армия, которую вы мне тут назвали, стоит не в городе, а в полях. А вы, стало быть, самые настоящие дезертиры.
Были бы дезертирымы бы скрывались! взорвался Малёк. А мы воевать пришли! И не прячемся!
Мой друг, похоже, дядьку этого озадачил:
Вот мне и нужно разобраться: воевать вы пришли или куда. Так, вот что: давайте-ка пока этих голубков в подвал, и он мотнул бородой на молчаливую стражу, как будто щёткой своей нас из комнаты выметал.
Железные пальцы вцепились нам в плечинас мигом развернули и вытолкали в коридор. Мы уже поняли, что с этими людьми спорить не нужно, и покорно позволили им запихнуть себя в подвальное помещение.
Мы с Мальком гадали, с кем имели честь общаться. Предположили, что это был или комендант города, или начальник городской стражи, или некий армейский чин, который занимается разборками среди военных. Как выяснилось позже, мы оказались не правы: с нами «беседовал» местный начальник Службы безопасности, который мог бы разом заткнуть за пояс всех тех, кого мы предполагаливот такой у него статус на государственной службе!
Не успели мы как следует заскучать на прелой соломе, пропахшей мышами и гнилью, вспоминая недоеденную конину и гадая, какая тут будет тюремная кормёжка, как дверь распахнулась, и охранник мотнул нам головой:
Вы, оба! Давай за мной на выход.
Пятеро стражников отконвоировали нас в знакомую комнату. Писарь тут так и не появился, но зато имелся Шпыняй!
Узнаёшь? спросил Мясник, показывая ему на нас глазами.
Да-да, узнаю, господин начальник, Шпыняй неожиданно стал как будто меньше ростом и съёжился, мелко-мелко кивая. Из моего десятка люди. Вот сволочи ведь, а? Сбежали, полк свой бросили. А мы там кровь проливали, до последнего человека! Насмерть стояли, да!
Ах, ты!.. и Малёк кинулся его убивать.
Но стража своё дело знала туго: он мигом оказался под кучей навалившихся тел. Я стоял спокойно и не дёргался, только появилось такое ощущение гадливости, что аж плюнуть захотелось.
Ага, не нравится тебе правда, да? возликовал Шпыняй. Правдаона никому не нравится. Ну-ну, тут тебя быстро научат дисциплину уважать! Ещё, ещё ему врезать надо!
Не мельтеши, спокойно сказал ему Мясник, и Шпыняй мигом заткнулся. Ну, и что вы на это теперь скажете, голуби?
Я пожал плечами:
То же самое. Наш полкразбили, а этого хмыря, я кивнул на Шпыняя, мы тоже рядом с собой не видели, когда нас в капусту рубили.
И кому ж мне верить прикажете, а? спросил Мясник вкрадчиво. Двум солдатам, которые пришли сами по себе, или их командиру, который пришёл с целым отрядом?
Не знаю, что принёс этот отряд. Мы вот четыре коня нихельских привели, и оружие трофейное. А они что?
Вот то-то и оно, что у вас всёнихельское. А позвольте спросить: где же ваше оружие, щиты и копья?
Бросили. Они неудобные. Нихельскиелучше.
Вот как, значит. Страна им оружие выдала, а они его бросили. Неудобное оно, значит, умники. А, может быть, вышпионы, а нихельцы сами дали вам оружие и коней, чтобы вам легче было добраться? Ну, что скажешь?
Моё сердце сжалось: вот ведь как повернул дядька
Нам никто просто так оружие не давал, я набычился. Мы его в бою взяли, и пять нихельцев убили.
Мы не шпионы! крикнул связанный разгневанный Малёк. Его ещё и за руки держали, полусогнув.
Вон оно, значит, как, голуби мои, Мясник даже глаза зажмурил, как кот. Вы, стало быть, вдвоём пятерых нихельских конников убили. Ловкие какие. Может, ещё и пехоты сотню, а? Что ж мы с этой Нихелией возимся столько времени, если наши пешие новобранцы их кавалерию запросто бьют???
Мы с другом учились в школе боевых искусств. Кое-что можем, уважаемый. Для нас пять человек, даже на коняхне проблема, я даже слегка поклонился, как будто сам Учитель говорил моим языком.
Ха, в школе они учились! Знаем мы эти фехтовальные школы: там дворянчиков учат спицами друг в друга тыкать, с политесом. Давай, рассказывай тут мне байки, насмешливо парировал Мясник, изображая руками, как именно аристократы тыкают друг друга спицами.
Ваши знания не достаточно полны, уважаемый- я снова поклонился, сам себе удивляясь. У нас была не школа фехтования, а школа боевых искусств, для всех сословий. С Вашего позволения, мы могли бы доказать своё мастерство.
Дядька умолк, склонив голову на своей короткой шеекак он так сумел сделать, я и сам удивляюсь.
Гм-м-м-м-м, промычал Мясник и мотнул своей щёткой. А ну-ка, ребятушки, тащите-ка этих молодчиков во двор
Нас вывели на затоптанный двор, сами понимаете, не очень вежливо. Мне ещё и обидного пинка дали. По морде не билии то спасибо. Через некоторое время нам сунули в руки палки, без гард, почти что прутья. Напротив нас встали двое ухмыляющихся парней с копьями. Настоящими. С хорошо заточенными наконечниками.
Ну-с, голуби мои, сладко пропел Мясник, раз вы у нас такие ловкие, то вот вам маленькая задачка по алгебре. Если вас на вертел не насадят, то, стало быть, про школу свою вы не врёте
Малёк, прошептал я, Пресветлым тебя прошу: не убей тут никого. И не калечь. Пожалуйста! Так надо
Мой помятый друг стоял достаточно разозлённый, и я боялся за его тонкие чувства. Но Малёк не подвёл: мы никого не повредили. Конечно, от нас получили и древком копья по затылку, и палкой по заднице, но безо всякой излишней злобы. Мясник, предварительно отняв у нас захваченные копья и вернув их проигравшим, ввёл в схватку ещё парочку бойцов с мечами, но и они оказались битыми: кто-то зажимал мошонку, корчась на земле, кто-то растирал себе бедро, стоя на одном колене, кто-то просто лежал, разевая рот и выпучив глаза после удара тупым концом копья под дых. Мясник, видя ужас на лицах оставшихся воинов, у которых прямо на глазах за считанные мгновения разоружили и повергли четверых их товарищей, принял решение прекратить бесполезный цирк:
Ну-ну, что-то можете Ладно, посидите у меня пока.
Мы «посидели пока» ещё два дня, хлебая противную баланду, от которой отвернулась бы иная свинья. Но, раз остались живы, то грех жаловаться. Потом Малька вызвали на одиночный допрос, а после него сразу, без задержки, потащили и меня.
Мясник сидел подозрительно задумчивый, прямо-таки в философском трансе. Я невольно весь сжался.
Ну-ка, птичка голубь, расскажи подробно, как вы до города добирались
Я оттарабанил ему трогательную историю всех наших приключений, не упоминая странного попутчика, Ханыгукак я его назвал.
Дядька кивал отрешённо, стукая кончиками пальцев по столешнице, всеми сразу. По окончании моего рассказа он вытащил золотой и бросил на стол:
Узнаёшь?
Я равнодушно пожал плечами: можетмой, а, может, и не мой. Я не художник, и монеты различать не умею.
У тебя при обыске изъяли. Или скажешь, что не твой?
Раз у менязначит, мой.
А откуда у вас, солдатики, золотые монеты водятся? Скажи-ка на милость.
Обменял, чтобы мелочь не таскать.
Неудачно обменял ты, солдат. Неудачно. Этоподдельная монета, и, значит, мне положено тебя повесить как фальшивомонетчика.
У меня сердце ухнулось. Что за чертовщина такая на наши головы? То клеят измену Родине, то уголовщину. Эдак и правда повесят
Какподдельная?! возмутился я. Я на зуб проверялнастоящее золото!
Да дело не в золоте. Я показывал эту монету нашему местному учёному человеку. Так вот, он её вертел и так, и эдак. У неёидеальная окружность. Ты понимаешь, дубина? Идеальная! От любого края до серединыодинаковое расстояние, с точностью до толщины волоса. И толщина ребра везде одинаковая. В нашей стране не умеют чеканить монеты с такой точностью.
Значит, эта монетанихельская? А какой им смысл тратить своё золото на чеканку наших монет?
Боюсь, что и в Нихелии такую точность не сделают Мясник, казалось, не обращал на меня никакого внимания, думая о чём-то своём. Случись это пару веков назадзагремел бы ты, парень, в камеры Святого Собрания, по обвинению в продаже души дьяволувот как пить дать, загремел, а потом пошёл бы на костёр, когда у тебя ни одной косточки целой не осталось. Да и сейчас загремишьесли будешь болтать направо-налево про «золото дьявола». Костра не обещаю, но живым ты от них точно не выйдешь. Так откуда, говоришь, у тебя это золото?