Странно да? сказала она. Мир такой маленький.
Что?
Мир. Он маленький на самом деле. Райла провела пальцами по уху Лаухальганды, которое было точь-в-точь кошачье. Внизу этого не замечаешь, скачешь по дорогам дни и недели, всякая мелкая преграда может тебя остановить, мир кажется необъятным, но вот я здесь, на корабле, преодолеваю месяцы пути, сидя на заднице. Оказывается, мир такой маленький.
Магия делает возможным почти всё, сказал Майрон, как ей показалось, с некой грустью. Спасибо тебе.
За что?
Его плечи приподнялись и опустились.
За то, что нашла меня.
Ты этого хотел?
Нет, ответил он честно. Однако же теперь, когда ты рядом, я рад.
Она опустила голову, пряча улыбку, и Лаухальганда улыбнулся тоже. Он любил улыбаться, как иначе, если кроме рта и ушей у тебя ничего нет, а чувства выражать как-то надо.
Ладья оставила позади равнины и теперь под килем плыли горные пики. Место, куда она стремилась, показалось сначала неясной помаркой, но вскоре очертания сделались резче. Майрон заставил Райлу взглянуть и вид поразил её до дрожи. Посреди горных цепей, лежало гигантское тело. Оно узнавалось только в очертаниях, пара рук, пара ног, голова, и занимало целую долину. Оно и было долиной.
Керн-Роварр, Могила Великана. Ни с чем его не перепутать.
Майрон, они бывают такими?! Великаны, то есть?
Самые высокие, известные нам, достигают роста больше ста шагов и обитают очень высоко в горах, кто бы знал, как они дышат разряженным воздухом при своих-то размерах. Но этот был на порядки выше, и подобных ему древние книги называют Зодчими. Такие колоссы время от времени перестраивают саму природу, могут разрушать хребты, рыть долины, возводить новые пики. Маги древности считали их бессмертными, но этот как-то сподобился умереть.
Ладья опускалась, стали видны поселения и массивные постройки, расположенные по всему телу великана. Одни чадили трубами; другие походили на гигантские грибы с радужными мембранными шляпками; третьи обрамляли огромные карьеры, прорытые прямо на груди или животе. Вся долина сообщалась развитой сетью дорог, и надо всем возвышался шпиль Зеркального Оплота.
Гед Геднгейд построил себе истинно циклопическую крепость. Она состояла из десятков корпусов, раскинувшихся на лбу великана, сотен разновеликих башен и, наконец, главного шпиля, высокой конструкции, которую словно покрыли коллажем из зеркальных осколков, соединявшихся в умопомрачительном хаосе граней. От вида сверкающей крепости Райлу пробил озноб, женщина ссутулилась, опустила взгляд и старалась смотреть только на Лаухальганду.
В стенах крепости было множество врат, расположенных высоко над землёй; одни как раз открылись и наружу высунулся каменный язык, причальная площадка. Ладья опустилась, вёсла поднялись, парус обвис. Голем из Беркагоста спрыгнул, громко лязгнули о камень ступни. Он зашагал внутрь крепости, игнорируя шедших навстречу людей в радужных плащах, а те не обратили внимания на него.
Майрон помог Райле спуститься, и стоило только ей покинуть борт, как белый корабль растаял в воздухе с мелодичным звоном.
Ушла обратно, в Сокровищницу Исхелема.
Совершенно верно! подтвердил один из встречающих сильным мелодичным голосом. От имени его могущества Геда Геднгейда я имею честь приветствовать вас в Зеркальном Оплоте!
Глава делегации поклонился изысканно. То был красивый, статный мужчина в самом расцвете сил, его каштановые волосы ниспадали на плечи и спину, мужественное лицо украшала острая бородка и усы, а мантия на плечах переливалась всеми цветами радуги.
Райла, сомневаясь, предположила:
Мы раньше не встречались?
С вами, госпожа Фринна Белая Ворона? Или мне надлежит звать вас Райлой Балекас? Он улыбнулся совершенно обаятельно. Боюсь, что не лично, хотя вы могли наслаждаться моим выступанием. А вот с вами, чар Майрон, мы имели разговор. Правда, тогда вы были
В несколько ином качестве, кивнул Майрон, изучая ауру волшебника. Это Илиас Фортуна, Райла, верховный маг Ридена, глава Гильдхолла.
В прошлом, всё в прошлом. Прошу за мной, его могущество ждёт вас. И не волнуйтесь, госпожа Балекас, все зеркала занавешены.
Зеркала? Она встрепенулась мимовольно. Хотя разумеется, было бы странно, не окажись внутри пары
Тысяч.
Меч мне в ножны
Не волнуйтесь, повторил Фортуна.
Майрон сделал зарубку в памяти, Райла боялась зеркал.
Внутри крепость Геда Геднгейда поражала размерами ещё больше, чем снаружи. По бесконечному лабиринту анфилад, садов, лестниц и аркад сновали тысячи одинаковых служителей, стаями летали магические вестовые, големы таскали тяжести, горгульи наблюдали за всеми с парапетов и везде, везде были закрытые белой тканью зеркала. Те из них, что остались открытыми, впрочем, ничего не отражали, но служили порталами. По пути наверх, а именно туда вёл Фортуна, гости вошли и вышли сквозь зеркальные рамки более двадцати раз. Вероятно, не зная дороги, в крепости можно было плутать вечно.
Как ты, Райла? спросил Майрон тихо.
Не бойся за меня, Седой, вздрогнула несколько раз, а потом привыкла. Ты-то как?
Он сделал вид, что поверил.
Взволнован.
А и не скажешь.
Чем выше они поднимались, тем сильнее менялось убранство. От понятной роскоши, оно уходило в белую чистоту. То и дело на гладких стенах высвечивались голубые светоэлементы; в разных местах пульсировали объёмные магические чертежи. На перекрёстках встречались техноголемы, эти устрашающие механические гиганты несли караульную службу и провожали гостей взглядами зеркальных забрал.
Дальше я не пойду, сообщил Илиас Фортуна, остановившись напротив высоких дверей. Эти волшебные створки перенесут вас прямо на вершину шпиля. Удачи, чар Майрон. Его могущество бывает непрост, как и все старые волшебники, надеюсь, буря вас минует.
Гости не почувствовали пространственного перехода, просто сделали шаг и вознеслись на вершину. Тридцатигранная зала оказалась очень просторной, а сквозь панорамное окно можно было разглядеть всю долину и хребты, обрамлявшие Керн-Роварр. Никто не встретил гостей, никого не было рядом, лишь вращение множества парящих зеркал под потолком привлекало внимание.
Как-то здесь пусто, где трон? Охотница втянула голову в плечи, не желая смотреть наверх. Должен же быть трон, верно? Может, не туда попали?
Нет, мы на месте. Это нервный узел, средоточие власти над всей долиной.
Майрон окинул залу своим особым взглядом. Он видел переплетения чар, сложные инструменты управления, которыми в миг можно было перекроить всё устройство Керн-Роварра; заклинания огромной силы и сложности, парившие в воздухе.
Я в своё время успел насидеться на троне и больше не хочу. Голос из ниоткуда заставил их напрячься. Следует извиниться за эту неучтивость, начинать беседу подобным образом есть высшая степень дурного тона, однако, я опаздываю и вынужден послать вперёд голос. Пожалуйста, располагайтесь.
Посреди залы возник золотой столик и пара ажурных стульев. На малахитовой столешнице появились напитки и лёгкие закуски очень странных, экзотичных видов. Райла с детским любопытством закинула в рот нечто красно-чёрно-белое, но тут же выплюнула.
Сырая рыба! Кто, рвать их мать подаёт сырую рыбу, да ещё и с рисом?!
На Жемчужных островах эльфы любят поесть такого. Майрон ухмыльнулся. Не пей, это соус.
Я уже разочарована! воскликнула охотница, ставя великолепный графинчик обратно. Ни пожрать, ни нажраться с дороги!
Она явно переигрывала, просто чтобы отвлечься от зеркал, постоянно двигавшихся над головой. Одно из них как раз опустилось плавно и сквозь просторную раму выплыл Гед Геднгейд.
Как и многое другое в Керн-Роварре, он не соответствовал чужим ожиданиям. На Майрона воззрился не суровый старец, давно переживший отведённый человеку срок, а мужчина в зените, породистый аристократ, жгучий брюнет, одевавшийся дорого, но неброско, со вкусом. Он парил над полом, задумчиво подкручивая ус, оглаживая бородку, стало понятно, на кого пытался походить Илиас Фортуна, а над его теменем парила сфера, источавшая мягкий свет. Глаза, подведённые сурьмой, смотрели на гостей, но и как бы сквозь них.