Амрак сел на шкуре и спросил в ответ:
За что тебя так разукрасили, салисэр?
Певец подошел ближе и со стоном опустился на траву.
У даркутов есть пословица насчет людей, которые отвечают вопросом на вопрос. Но я не буду тебе говорить. А то обидишься и, чего доброго, перережешь мне горло.
Амрак улыбнулся. Достал рог, помахал.
Разве бродяга способен перерезать горло первому встречному? Я люблю пить араху, а не кровь.
Певец улыбнулся.
Ты далеко не бродяжка. И то, что ты хочешь убедить меня в этом, настораживает еще больше.
Амрак перестал улыбаться и убрал рог. Спросил:
Как тебя зовут и откуда ты пришел?
Вот это другой разговор, сказал толстячок. Мое имя Шашу, я салисэр.
Амрак кивнул.
Иду из аила рода играков, продолжил толстячок. Вернее, я оттуда убежал вчера вечером.
А что так? Не понравились твои песни?
Шашу улыбнулся разбитым ртом.
Песни понравились и даже очень. А вот некоторые шутки оказались неуместны. Я рассказал их Сумайе, дочери Карсака, она так смеялась, что чуть не упала с постели. В это время в кибитку ворвались ее братья. Четверо, и все здоровые как на подбор.
Ты спал с незамужней девушкой? Ай-яй-яй, большая ошибка, заметил Амрак.
Шашу кивнул.
В Вецерунии нет таких строгих нравов, насколько мне известно. А вот у нас за это могут лишить мужского достоинства.
Ну почему? спросил Амрак. В Вецерунии это тоже не поощряется. И как ты выкрутился?
А никак, улыбка Шашу поблекла. Избили до полусмерти. Может, и прикончили бы, но орден Уш-Таш не поощряет убийств салисэра. Они забрали мое имущество и гаура, сломали донбурру и выгнали из аила. Я приковылял сюда и прилег отдохнуть. Слышу, поет кто-то, а это, оказывается, ты. И, кстати, до сих пор не знаю, как тебя зовут.
Я одинокий бродяга по имени Амрак. Родился действительно в Вецерунии. До сих ни одна душа в Ташт-и-Даркут не знала об этом.
Ты пел песню на вецерунийском языке, я знаю его немного, поэтому все было ясно. Слушай, не надо смотреть на меня таким оценивающим взглядом, Амрак, поежился салисэр. Как будто ты выбираешь, каким способом удобнее меня умертвить. Ты очень опасный человек. Пожалуй, самый опасный из всех, кого я встречал, а видел я немало. Я не выдам тайны твоего происхождения.
Здесь нет никакой тайны, сказал Амрак. Я из обедневшего дворянского рода. Чересчур пристрастился к кипящему вину. А потом устал смотреть на каналы и отправился бродить по свету.
Шашу кивнул. Глаза его смеялись.
Все ясно. У меня не осталось никаких вопросов. Все совершенно ясно.
А вот у меня есть вопрос. Откуда салисэр знает вецерунийский язык? Это и впрямь неразрешимая загадка.
Где-то в степи зарычал каменный лев. Шашу повернулся, морщась от боли в сломанных ребрах.
Где твой гаур, Амрак?
Я хожу пешком. Так легче укрыться.
Понятно. Что касается моих знаний языка, то это легко разъяснить. Пару лет назад я жил при ставке каана. Там был посланник Вецерунии со свитой. Я познакомился с одной из его помощниц, причем очень близко. Мы провели вместе много незабываемых минут. Тогда я и выучил основы вашего языка.
Амрак кивнул.
Ты направлялся к игракам? спросил Шашу.
Здесь везде их кочевья. Куда не иди, попадешь к ним.
Я имел в виду аил Карсака. Может, изменишь направление и пойдешь в другую сторону? А я составлю тебе компанию и буду веселить песнями.
Я не люблю песни.
А что же пел тогда?
Просто так. Воспоминания
Шашу встал с места и охнул от боли в ушибленной спине. Лев зарычал снова, уже ближе. Салисэр спросил:
А где твое оружие? Как ты справишься с хищниками, если они нападут?
Я не справляюсь с ними. Я просто убегаю.
Но вокруг степь, как ты убежишь ото льва?
В кустах раздался шорох, и Шашу замер. Вышел кулан, посмотрел на Шашу и повел ушами.
Я чуть было неШашу оглянулся на Амрака и поначалу не нашел его. Вместо бродяги высился небольшой холмик с травой.
Шашу подошел ближе и тронул холмик ногой. Он чуть подался, как туша гаура. Тогда салисэр толкнул сильнее. Холмик опрокинулся, под ним обнаружилась шкура оленя, а под ней Амрак.
Во рту у бродяги торчала трубочка. Он дунул, и в лицо Шашу выплыло облачко красного дыма. Салисэр принялся беспрерывно чихать.
Амрак вылез из-под укрытия. Холмик тоже оказался шкурой, с тыльной стороны хитроумно обшитый травой и ветками деревьев.
Зачем пускать слезной порошок? спросил Шашу в промежутке между чихами. Ты же видел, что это я.
Амрак сунул маскировку и трубочку в наплечный мешок. Поднял твердую шкуру оленя и отряхнул от пыли. Сказал салисэру:
Ты же хотел знать, как я спасаюсь от хищников.
Закинул мешок и шкуру на спину. И двинулся дальше, в сторону аила Карсака. Шашу перестал чихать и поглядел ему вслед. Амрак прошел немного и оглянулся. Увидел застывшего Шашу. Улыбнулся.
Ладно, пошли вместе. Обойдем аил Карсака с севера.
Салисэр потащился следом и снова расчихался.
Они обогнули аил играков и двинули по степи дальше . У Шашу опухло лицо. Он крепился и пел пошлые стишки треснутым голосом.
Когда они отошли от аила на два фарсанга, Амрак вынул из мешка небольшой разборный арбалет. Собрал и уже в темноте подстрелил джейрана. Затем развел костер в небольшом логе, где путники остановились на ночлег.
Амрак освежевал животное, отрезал кусок мяса, посыпал специями из мешочка, нанизал на веточки и пожарил. Шашу в это время рассказывал историю про волшебного волка, что помог бедному пастуху жениться на дочери каана.
Когда мясо поспело, Амрак угостил салисэра. Они ужинали, сидя у костра. В степи выли волки. Дым поднимался к звездам, а иногда стелился по земле и слезил глаза.
А где твоя араха? спросил Шашу. Давай выпьем и споем песни. Ты еще помнишь вецерунийские?
Нет у меня арахи, ответил Амрак. Он чистил и точил арбалетные болты.
Интересный ты бродяга, Амрак. Без арахи ходишь, зато с арбалетом в мешке. Причем с баснословно дорогим. Он у тебя по особому заказу сделан, я немножко разбираюсь в этом. Маленький, но мощный.
Бродяги много чего находят на обочине дороги, сказал Амрак, осматривая болт в свете костра. Также, как и певцы, которые рыскают по тэйпам, вынюхивают новости и передают их шайхам разных мистических орденов.
Это точно, кивнул Шашу. Салисэрыте еще крысы. Но я уже решил для себя, что сведения о неком вецерунийском бродяге останутся при неком салисэре и никуда не уйдут. В благодарность за компанию и славный ужин.
Правильное решение, Амрак сложил болты в мешок. Ты не так глуп, как сначала показалось.
Разве что в виде песни расскажу людям, добавил Шашу. С изрядной долей выдумки.
Знаешь, думаю, что
Амрак не успел закончить. Из темноты в свет костра вышла девушка.
Да разрази меня гром Тэйанга, до чего красива, сказал Шашу. Не боязно по степи одной ночью ходить?
Девушка и впрямь была хороша. Огромные бездонные глаза, точеный носик, алые губки. Белая, почти бледная кожа, множество черных тонких кос до пят, гибкий стан.
Она бесшумно скользнула к огню. На шелковом синем халате с позолоченными узорами и косах позвякивали серебряные украшения. Кисти рук она спрятала под длинными широкими рукавами, как у придворных дам царства Занг. Остановилась между мужчинами. Посмотрела на Шашу холодным немигающим взглядом и ответила:
Чуть-чуть боязно.
Шашу не сразу нашелся, что сказать. Девушка повернулась к Амраку:
Можно мясо?
Конечно, ответил тот и протянул девушке веточку с кусочками жареного мяса.
Девушка странно, кулачками, подцепила веточку. Мелькнули белые ручки. Держа ветку на весу перед собой, девушка прошла мимо Шашу. На него пахнуло гнилью, как от протухшего мяса. Салисэр решил, что смрад принес ветер из степи.
Девушка села на траву рядом с Шашу. Пристроила ветку между рукавов, скрывая пальцы, и откусила мясо. Быстро, почти не жуя, проглотила. Взялась за другой кусочек, потом третий, и так расправилась со всей порцией. Поглядела на тушу джейрана, потом на Амрака. Тот сказал:
Вижу, ты оголодала, милая, и отрезал от ляжки здоровенный кусок сырого мяса. Кинул девушке. Она неподвижно смотрела на Амрака, потом подняла мясо с земли, все так же стараясь не показывать рук. Жадно откусила и, чавкая, принялась жевать.