Разве не за тем же ты туда так торопишься, сынок? почти закричал Пивси. За серебро жизнь свою там положить?
Таррель вздохнул с раздражением.
Что так пугает тебя, Пивси? Я ничего не прошу, только слов твоих. Если что случитсяне на твоей совести это будет. Я тысячу раз мог кончить плохо, однако, как видишь, я сижу здесь перед тобой, живой и невредимый! с издёвкой произнёс он.
Пивси совсем растерялся. Никогда ещё ему не было так тревожно, и не понимал он, то ли Корволат его тревожит, то ли сам Таррель.
Хорошо хорошо. пробормотал старик и вытер выступившие на лбу капли холодного пота. Да только кажется мне, что и сам ты все знаешь не хуже моего.
Таррель упорно молчал, ожидая, когда Пивси наконец-то соберётся с мыслями. Тому же было так неловко, словно предстояло сделать что-то постыдное. Старческие пальцы дрожа скользили по стеклянной кружке.
Я, когда рассказывал, тебе, вроде, и пятнадцати Эгар не было Да? Мне эту историю ещё давным-давно рассказывал дед, а моему дедуего дед. Предание древнее, если вообще это не слухи и домыслы. Я и сам тебе не могу сказать, было ли то взаправду, или это место какими-то другими тёмными духами запечатано или зверьём каким.
Пивси замолчал на мгновение, боясь взглянуть на Тарреля. Когда он поднял глаза, то увидел, что тот всё так же неподвижно сидит в углу, не отрывая от Пивси своих чёрных глаз. Пивси показалось, что по лицу дежи скользнула мрачная улыбка, но это видение тут же пропало. Теперь, почти в полной темноте, было сложно разглядеть что-то вокруг, только свет из коридора, ведущего вниз, слабо освещал правую половину лица Тарреля.
Давно это было. Двести тридцать семь Эгар назад. Вся родня моя тогда жила на Аргваллисе. Страшное время это было для всей Триады, лютое время. Время тёмных захватчиков, разрушителей, которые крушили и уничтожали все, что стояло на пути у нихселения, города, детей, животных. Оставляли после себя кровь и выжженные до основания поля. Как говорили, очищают Триаду от темноты истинной. А после слов этихбах! бошки с плеч рубили или сразу в пепел превращали. Страшно? И мне рассказывать страшно Всегда надежда во мне, так сказать, теплилась, что приукрашивали со сказками этими. А теперь и вовсе не знаю, правда или нет, смотрю на тишь да гладь нашу океанскую, на город наш приветливый, и думаю а было ли? растерянно сказал старик и замолчал, уставившись перед собой невидящим взглядом. Холодный голос Тарреля заставил его очнуться.
Дальше.
Ну, так вот. продолжил Пивси, не поднимая на Арнэ глаз. Тогда ладили три земли наших. Худо-бедно, да в согласии были. Объединились они тогда, чтоб, так сказать, усилиями общими выгнать погань эту. Поначалу захватчики только Аргваллис разоряли, пока с землей там всё не сравняли, а потом и на другие кинулись. Да только как туда проникнуть быстро, если так далеко они друг от друга, да ещё и водой разделены? Незадача. А твари эти хитрые, изворотливые, как змеи, взяли и придумали как скоро перемещаться туда-сюдав каждом королевстве их оплот, их твердыня появилась. Зайдёшь туда на одной земле, а выйдешь на другой. Словно не три места, а одно, и земля одна. Ох, не знаю, как бы жилось нам, если б терзали наши земли, как аргваллийские. А сейчас если спросишь любого, знают ли они об том, думаешь, скорбеть станут? На твоё счастье, если только по голове кулаком постучат, а не за слабоумного примут. А про Врата народу мало знает, но те, кто рядом проходили, говорят, кровь леденеет и сердце от страха сжимается, как только увидишь то место издалека. И в воздухе боль и смерть стоят. За других отвечать не стану, а сам я до конца жизни буду небеса и особенно! Пивси ударил кулаком в грудь, их сына хвалить, что спас нас он от погани такой. Иначе бы не только праздника нашего Светодня сегодня не было, который, кстати сказать, потому и появился, что избавились мы от черноты этой, да и сами бы мы здесь вот не сидели. закончил Пивси.
И про небеса, и про сына я знаю. Мне это не интересно. Самого главного-то ты и не сказал, Пивси. Ходишь вокруг того, что всем и так известно. сказал Таррель из тёмного угла.
Ну дапротянул Пивси. Эх, ладно, скажу, хоть жутко не хочется мне этого делать, Арнэ! Никогда б я сам туда носа не сунул, ни за какие богатства! и, почесав голову, продолжил: Говорят, с серебром какая-то связь особая у них имелась, то ли сами они из серебра тканыне люди же, как мы с тобой! то ли вокруг них все ледяным да чистым серебром становилось. Вот и ходили слухи, будто бы там, в их чертогах тёмных на всех трёх землях серебране счесть! Не счесть, не унести. Потому-то столько народу туда ходит, пропадали даже некоторые, кудане знай, никто и не искал их. Страшное, зловещее место, заклинаю тебя не ходи туда!
Не то мне интересно. То, что там серебра немерено и как жутко тамэто я знаю сам. Про пропуск расскажи мне.
Каждое слово давалось старику с большим трудом. Ему казалось, что всё, что он говорит, тянут из него, как тянут на верёвке упрямого осла, который никак с места двигаться не хочет. Тревожно и жутко стало Пивси.
Вещь была у Разрушителей какая-то. Вещица. Маленькая. Вот и сделали её, вроде пропуска. С помощью неё-то они туда-сюда и перебегали. Не знаю я, Арнэ, что это. Вроде как, камень. Может, и славно, что ограждён народ от этого места поганого. Звёзды молю, чтоб и не открылось оно никому вовсе. с дрожью в голосе сказал он.
Таррель разочарованно вздохнул и, еле сдерживая гнев, сказал:
Думай лучше, Пивси. Говорил ты мне, как на другую землю они ходили.
Ты и сам уже лучше меня всё помнишь. пробормотал Пивси. Не соврать бы тебе Такой сказ там был ещё Замысловатый. Дед мне мой рассказывал. А емус Аргваллиса кто-то проболтался.
Не успел Пивси и строчки произнести, как голос Тарреля, холодный и резкий как никогда, сказал, отзываясь эхом в голове старика:
Здесь шестеро основ сойдутся воедино,
Здесь серебро блестит, как кованая сталь.
Настал сей час исполнить долг неумолимый,
Откроет в недра путь сиреневый хрусталь.
По коже Пивси пробежал такой холод, словно все детрелы Деджи разом выпустили свой ледяной пар. Ему захотелось сбежать отсюда вниз, где весёлый хохот и пьяные песни, только лишь бы не находиться здесь. Но где же звуки и шум? Тишина и холод окутали старика, а дыхание его гулко раздавалось в пустой зале.
Арнэ Зачем тебе это? Зачем ты произнёс эти страшные слова? Не за серебром ты туда, значит, собрался? почти закричал Пивси и заёрзал на скамье. Чиркнули спички, и лицо Тарреля на мгновение осветил огонь. Пивси теперь отчётливо увидел пугающую улыбку на губах дежи. Дым и запах табака окутал их место.
Эти слова, верно?
Кажись, да. прошептал Пивси и вытер лоб. И сейчас я рад, что не произнёс их.
Почему?
Потому что мне слышится в них проклятие и тьма. Тебя, похоже, они уже не пугают.
Я повидал на свою жизнь столько проклятий и тьмы, Пивси, что меня уже не испугает ничто, клянусь тебе. Хоть передо мной сотня этих разрушителей стоялаи ухом не повёл бы.
Не говори так! строго оборвал его старик. Тебе ещё не был ведом страх, если так говоришь. Только не тот это страх, как если б жизнь твоя на волоске висела. А другой. Да дадут тебе звёзды разума, чтоб понять это до того, как отыщешь на свою дурную голову случая проверить это на своей шкуре.
Спасибо, Пивси, ты мне очень помог. спокойно сказал Арнэ, пропустив слова старика мимо ушей и продолжая потягивать трубку. Даже почти в полной темноте Пивси заметил, что руки Тарреля трясутся, как в лихорадке.
Я уже был там. вдруг добавил он. Правда, давно. И в моей памяти появились прорехи. Мне лишь нужно было утвердиться в своих догадках, что я сейчас и сделал. Немногие, как ты, могут историю эту рассказать так подробно. Может, и никто, кроме тебя. Кстати, этот маленький сказ, намёк на ключ-то, я ещё давно запомнил. С того раза, как впервые услышал его от тебя, иблаго, хватило мне разумазаписал. Иначе б ты, старик, никогда мне их не открыл снова.
Запомнил, записалпробормотал Пивси себе под нос. Чем жизнь свою укоротил.
Арнэ издал смешок. Пивси же в этот момент переживал несвойственную его спокойному уму бурю: шестеренки со скрипом вертелись в голове, а картина прорисовывалась все чётче и чётче, пока не стала пугать его даже больше, чем разговор с Таррелем.