Вчера утром огненные стражи нашли в лесу мертвую ледяную сирену Фрейдис. Вчера вечером в город пришли Дыхания Смерти? Исчадия льда ворвались в дома через разбитые ими же окна, покрыли стены и мебель тонким ледком. И забрали с собой хозяек.
Ледяных сирен.
По словам стражей, Фрейдис лежала на причудливом и жутковатом ложе из обломков стеклянных ветвей и расколотых на части исчадий. Она будто пыталась стереть Ледяной Венец в пыль. Эскилль бы не удивился. Странный дар ледяных сирен был похож на ветерто тихий бриз, что успокаивал и даровал исцеление, то сумасшедший ураган, сметающий все на своем пути.
Эскилль догадывался, что заставило Фрейдис отправиться в Ледяной Венец. Ее сын Риг не унаследовал от матери дар сиренывпрочем, ни одному мужчине это не удалось. Однако отсутствие магической силы не отбило у Рига желания изменить мир. Пусть даже такую крохотную его частицу, как Атриви-Норд. Он пошел по стопам известного на весь остров Ларса Бьерке и стал охотником на исчадий льда.
Эскилль порой сталкивался с Ригом во время патрулей. Крепкий, широкоплечий парень всегда был вооружен двумя топорикамимечи он не признавал. Ведомые общей целью, они с уважением кивали друг другу и расходились по разным сторонам.
Неделю назад Рига не стало.
Что-то подсказывало ЭскиллюФрейдис отправилась в Ледяной Венец, чтобы выплеснуть свою боль и ярость. Чтобы превратить мертвый лес в прахтакой же серебристый, как останки его исчадий. Жаль, что духи зимы и ее Хозяин оказались сильней.
Во время патруля Эскилль был задумчив, а потому особенно молчалив. Из головы никак не выходил образ Фрейдис, а с ними вихрей-гончих, снующих по окрестностям Атриви-Норд. Нильс пытался отвлечь друга своей обычной трескотней про прекрасных и юных огненных стражниц. Эскилль хмыкнул.
Как ты только время на них находишь? Вся твоя жизньсплошные патрули.
Ради общения с красивой девушкой можно пожертвовать и сном, с достоинством ответил следопыт. Думаешь, я один такой
Любвеобильный? невинным тоном подсказал Эскилль.
Нильс состроил обиженную гримасу, что чужеродно смотрелась на его смешливом лице. Сказал, будто защищаясь:
Хочешь, чтобы мы всю юность на исчадий льда растратили? Я вот не хочу!
Эскилль, посмеиваясь, покачал головой. Бедные стражи с бурлящей в их венах молодой кровью С капитаном им определенно не повезло. Улаф Анскеллан считал, что все мысли огненного стража должны быть только о службе. Во время тренировочных боев любые разговоры запрещались. Историю Крамарка, огненные чары и биологию исчадий льда новобранцы и младшие стражи изучали в разных аудиторияхдевушки отдельно от парней.
Даже патрульные группы формировались из стражей одного пола. Девушки ходили в патруль исключительно с напарницами, только численность их группы была больше мужской. Помнится, это решение родители молодых стражей долго пытались оспорить. Дошло до того, что они привлекли к делу сам муниципалитет. Но Улаф Анскеллан был человеком, свято верящим в собственные убеждения. А твердостьнесгибаемостьхарактера и умение воздействовать на людей позволяли их отстоять. Так произошло и на этот раз.
Капитан Огненной стражи считал, что «близкое присутствие потенциального романтического интереса» (цитата дословная) будет отвлекать огненных стражей от главной целиистребления исчадий льда. Само слово «романтика» и все производные от него он произносил с таким видом, будто съел кислый лимон. Годами все это наблюдая, Эскилль задавался вопросом: на что сейчас был похож брак Хадды и Улафа Анскеллан? Больше всего тревожило то, что мать так часто оставалась дома в полном одиночестве.
Капитана удар хватит, если он узнает, что происходит в крепости по вечерам, хохотнул Нильс. И ты бы знал, если бы не запирался постоянно в своем каменном мешке
Он мгновенно понял, что сказал что-то не то.
Ох Прости. Как-то вырвалось.
Эскилль прекрасно знал, что многие в крепости считали его странноватым и неразговорчивым парнем, который сторонился окружающих. Но истинную причину его отчуждения знал только Нильс.
Они дружили вот уже три годас того момента, как добровольно-вынужденное заточение Эскилля в каменном подвале крепости закончилось. Но он так и не решился жить в казармах среди остальных стражейслишком велика была опасность ненароком причинить им вред. Да и отец бы не позволил бросить даже тень на его репутацию.
Нильс присутствовал на посвящении Эскилля в младшие стражи. Тот скользил взглядом по трибунам за ареной, надеясь увидеть мать а увидел Нильса. И пусть связавшие их узы дружбы были крепки, Эскилль продолжал скрывать от него свою тайну. Старшими стражами они стали в один год, хотя Нильс был на два года старше.
Эскилль хорошо помнил день, когда капитан вызвал к себе их обоихновоявленных соратников, которые вот-вот должны были отправиться в первый боевой патруль в Ледяной Венец. Прежде Нильс и Эскилль патрулировали только окрестности Атриви-Норд, и только в составе группы.
В компании капитана Нильс чувствовал себя в высшей степени неуютнопереминался с ноги на ногу, обдирал зубами корку на обветренных губах. Помнится, Эскилль тогда засомневался, а не рано ли следопыту отправляться в Ледяной Венец? Как оказалось позже, при встрече с самыми опасными из исчадий льда Нильс сохранял куда большее хладнокровие, чем находясь в одной комнате с капитаном. Эскилль его не винил. Была в отце некая властная сила, что заставляла даже бывалых огненных стражей бормотать что-то бессвязное в попытках оправдаться перед ним.
Виной ли тому тяжелый, кандалами приковывающий к месту взгляд, прорезавшие межбровье морщины, которые придавали отцу неизменно хмурый, будто всегда чем-то недовольный вид или огненный след в его сердце. Силу Пламени Улаф Анскеллан, по законам стихии, утратил, но память о том, чем он обладал, сохранил. Он помнил о своей редкой природной сущности, о принадлежности к огненной стихии. Это читалось в его горделивой осанке, величественных жестах и властном голосе.
Копилку отца пополнило очередное разочарование: Эскилль не умел быть таким.
Капитан стоял посреди кабинетаноги широко расставлены, руки сцеплены за спиной. Он пристально изучал лицо бедняги Нильса, будто надеясь обнаружить в нем какой-то очевидный изъян.
Скажу без лишних экивоков. С завтрашнего дня в Ледяном Венце начинается ваша самостоятельная охота на исчадий льда.
Мы убьем этих тварей, господин капитан! бойко заверил Нильс, не подозревая, что следующий день станет для него незабываемой проверкой на прочность.
Капитан поморщился. Он терпеть не мог, когда его перебивали.
Иначе тебя бы здесь не было. А теперь помолчи и послушай. Говорить будешь, когда я задам тебе вопрос. Ты не пропустишь этот моментв конце будет особая интонация.
Эскилль бросил в сторону окаменевшего следопыта сочувственный взгляд.
Здесь, в крепости Огненной стражи, олицетворении защиты и спокойствия жителей Атриви-Норд, мне не нужны слухи. А они непременно появятся, если после патруля ты побежишь рассказывать всем заинтересованным и не очень лицам о том, что в твоем напарнике живет неконтролируемый огонь невероятной силы.
Эскилль мог бы поспорить насчет бесконтрольности своего дара. Пять лет он учился усмирять свой огонь, словно дикого зверя, и добился в этом немалых успехов. Отец не мог этого не признавать. Однако он только что ясно дал понять Нильсу, а годами раньшеи Эскиллю: ему не нужны ответы, если он не задавал вопрос.
Поэтому, если на вашем пути встретится исчадие льда, твоя задача прикрывать моему сыну спину, восхищенно наблюдать за тем, как он управляется с огнем, прикусить язык, если что-то пойдет не так и Пламя вырвется из-под его контроля а по возвращению в крепость всем, кто будет интересоваться, говорить, что патруль прошел нормально. Гладко. Без особых происшествий. Удачно. Хорошо. Синонимы можешь использовать по своему усмотрению, но общий смысл, ты, думаю, уловил. Тебе все ясно?
Нильс, кажется, язык проглотил. На его лице боролись друг с другом неловкость (как-никак, тот, о ком они говорили, находился по правую сторону от него), удивление, желание задать вопросчто же не так было с огнем Эскилля и понимание, что делать этого не стоит.