Дом, стоявший плечом к плечу с Кортаэлем, сверкнул яростным взглядом.
Верни украденное, вор!
Быстрым движением пальцев Таристан обнажил несколько дюймов своего клинка. Даже сквозь завесу дождя было видно, как светится паутина запечатленных на стали символов.
Губы мужчины изогнулись в кривой улыбке.
Если хочешь, можешь попробовать забрать его у меня, Домакриан.
Полное имя Древнего прозвучало в его устах неуклюже, словно результат не стоил затраченных усилий. Не вынимая меча из ножен, Таристан издевательски помахал им перед Соратниками.
Если ты не отличаешься от своих собратьев, охранявших сокровищницу вашего народа, тебе это не удастся. Да и кто ты такой, чтобы лишать меня наследия, принадлежащего мне по праву рождения? Пусть я младше и не так значителен, но разве не будет справедливо, если у каждого из нас окажется по клинку наших предков, жителей утраченного мира?
Твою авантюру ждет плачевный исход, прорычал Кортаэль. Сдавайся, чтобы мне не пришлось лишать тебя жизни!
Таристан скользнул ногой вперед с таким изяществом, словно был не воином, а танцором. Мгновенно отреагировав, Кортаэль поднес клинок к горлу брата.
Ты вырос таким, каким тебя воспитывали Древние, произнес он. Воином, ученым, лордом, способным приказывать как людям, так и бессмертным. Ты стал наследником, которому предназначено воссоздать империю, погибшую давным-давно. И все это лишь для того, чтобы совершить то, что уже сделал я: вскрыть Веретена и распечатать проход. Чтобы помочь мирам воссоединиться. Чтобы позволить людям вернуться в дом, который они не видели уже множество столетий.
Он бросил взгляд на Дома.
Что, Древний, скажешь, я не прав?
Разверзнув Веретено, ты подвергнешь опасности все миры. Твоя корысть нас уничтожит, прорычал Дом, теряя свое железное самообладание.
Таристан сделал еще один шаг по хлюпающей жиже, в которую превратилась земля.
Одних она уничтожит, а иным принесет славу.
Невозмутимость слетела с лица Древнего, словно откинутый капюшон.
Чудовище! пророкотал Дом, вскидывая собственный меч.
Губы Таристана снова изогнулись в издевательской улыбке.
«Он получает от этого наслаждение», с отвращением осознал Эндри.
Нельзя вскрывать Веретена, прорычал Дом. Последствия
Не трать на него слова, произнес Кортаэль. Его участь предрешена.
Таристан замер на месте.
Моя участь предрешена? прошипел он. В его мягком тоне звенела опасность, словно клинок, скрытый под шелковой тканью. Внутри него клокотала ярость, подобная буре, бушевавшей над их головами.
У Эндри, стоявшего на холме, тревожно забилось сердце и участилось дыхание.
Они забрали тебя, а затем обучали и твердили, что тыособенный. Вновь обретенный император древней крови, рожденный Веретеном, Таристан едва не дрожал от негодования. Последний наследник древней династии, которому предречено величие. Тебе лишь предстояло заявить о своих правах на Древний Кор, а затем завоевать его и взойти на трон. Какая славная судьба для перворожденного сына родителей, которых ни ты, ни я не знали!
Обнажив зубы в похожей на оскал улыбке, он поднес обе руки к шлему и сорвал его с головы, чтобы все могли увидеть его лицо.
С губ Эндри сорвался изумленный вздох.
Братья застыли, словно зеркальные отражения друг друга.
Близнецы.
Пусть Кортаэль казался принцем, а Таристаноборванцем, Эндри с трудом мог отличить одного от другого. У обоих были изящные черты, пронзительный взгляд, крутой подбородок, тонкие губы, высокий лоб и странная отрешенность, присущая всем, в чьих жилах текла Веретенная кровь. Она уподобляла их друг другу, отличая от всех прочих смертных.
Кортаэль в ужасе отшатнулся.
Таристан, произнес он, но шум дождя почти полностью заглушил его голос.
Его брат медленным, долгим движением вынул из ножен свой Веретенный клинок. Меч запел в унисон с колоколомвысокий свист слился с утробным ревом.
Все твои мечты были даны извне. Каждую тропу, по которой ты ступал, для тебя находили другие, продолжил Таристан. Струи дождя стекали по клинку. В день нашего рождения была предрешена твоя участь, Кортаэль, а вовсе не моя.
И что же ты выберешь сейчас, брат?
Таристан приподнял подбородок.
Я выбираю жизнь, которую должен был прожить.
Снова раздался потусторонний звон колокола. На этот раз он звучал еще раскатистее.
Ты дал мне возможность сдаться. Таристан изогнул губу. Боюсь, я не смогу ответить тебе тем же. Ронин?
Маг воздел к небу белые как снег ладони.
Сирандельцы отреагировали так быстро, что Эндри не поверил своим глазам. Они выпустили три стрелы, целясь наверняка: в сердце, горло и глаз. Но стрелы вспыхнули и сгорели в паре дюймов от лица Ронина. Новые стрелы полетели в цель с той же невероятной быстротой, но все они загорались под алым взглядом и не оставляли после себя ничего, кроме струек дыма, терявшихся среди капель дождя.
Кортаэль поднял меч высоко над головой, намереваясь разрубить Ронина пополам.
Таристан опередил его, парируя удар. Раздался лязг стали, ударившейся о сталь. Неотличимые друг от друга лица братьев застыли в паре дюймов друг от друга.
То, чему ты научился во дворце, прошипел он, я с еще большим усердием освоил в трущобах.
Маг соединил ладони. Раздался скрежет камня, еще один раскат грома и наконец шипение жидкости, словно на раскаленную сковороду вылили масло. Эндри обернулся в сторону храма, и по его телу прокатилась волна ужаса. Древняя святыня больше не пустовала. Ее двери распахнулись под напором дюжины белых рук, покрытых пеплом и сажей. На коже существ виднелись кровоточащие язвы и раны, из которых проглядывали кости. Эндри не видел их лиц и был благодарен за это судьбе: он даже не мог вообразить себе подобный кошмар. Из храма вырывался пульсирующий поток ослепительно-яркого света, в то время как из проема двери появлялись и разбредались по поляне все новые тени.
Соратники обернулись на шум, и их лица застыли от шока.
Пепельные земли, выдохнула Роуэнна из Сиранделя.
В ее округлившихся золотистых глазах читался тот же ужас, что Эндри ощущал в своей груди, пусть он даже не представлял, что она имеет в виду. На мгновение она оторвала взгляд от храма и перевела его на коней, привязанных на вершине холма. Прочитать ее мысли не составляло труда.
Ей хотелось спасаться бегством.
Кортаэль и Таристан по-прежнему стояли на краю поляны, скрестив клинки.
Это Веретено? проревел Кортаэль в лицо близнецу.
Во взгляде Таристана блеснуло злорадство.
Да, и оно уже разверзлось, открыв проход, произнес он и молниеносным движением ударил Кортаэля локтем по лицу. Раздался треск, и великий лорд упал на землю. Из его сломанного носа алой струей текла кровь. Ты же не считаешь меня болваном?
Дом издал боевой клич Древних и бросился на мага. Его тело двигалось по изящной траектории, пока волшебник не поднял руку. Всего одно мимолетное касаниеи принц Айоны отлетел на несколько ярдов и упал в грязь.
Зловонные мертвецы дюжинами выбирались из храма, наваливаясь друг на друга. Некоторые были ранены тяжелее других: они ползли на переломанных конечностях, грохоча липкими черными доспехами. Они походили на смертных, но их тела были словно вывернуты наизнанку. Почти все сжимали в руках изломанное в бою оружие: ржавые железные мечи и зазубренные топоры, треснувшие кинжалы и расщепленные копья. И все же лезвия оставались острыми и смертельно опасными. Сирандельцы осыпали орду мертвецов дождем из стрел: первая волна пала, словно пшеница под серпами жнецов. Этих существ можно было убить, но все же их число лишь увеличивалось. Они несли за собой вонь, в которой безошибочно угадывались запахи дыма и жженой плоти. Из храма, в котором горело Веретено, дул жаркий ветер, принося с собой облака пепла.
Эндри застыл на месте, едва дыша. Он мог лишь смотреть, как на Соратников набрасывается израненная и окровавленная армия трупов из иного мира. Они живы? Или мертвы? Эндри не мог ответить на этот вопрос. Однако они не приближались к Тристану и Кортаэлю, заключив их в странный круг, словно им было приказано позволить братьям сразиться друг с другом.