Думая про Наура, Эндри использовал местоимение «они». Они были родом из Хизираселения, расположенного в Великих песках Айбала, и казались Эндри одновременно и мужчиной, и женщиной. Они не носили никаких доспехов; их тела были плотно обернуты сумеречно-розовым шелком, окаймленным россыпью драгоценных камней. Их кожа имела золотистый оттенок, глаза, отливавшие бронзой, были подведены сурьмой и искристо-фиолетовой краской, а черные волосы заплетены в затейливые косички.
И, наконец, в их рядах был Сурим, проделавший самый долгий путь из всех смертных и бессмертных Соратников: верхом на своей коренастой лошади он пересек бескрайнюю Темурийскую степь. Казалось, что этот мужчина с бронзовой кожей и глубоко посаженными глазами все еще носит на своих плечах путешествие из Таримы, словно тяжелый плащ.
Что касается Дома, он вызывал ассоциацию с дубом и оленьим рогом. Под серо-зеленой мантией Древнего виднелась кожаная одежда с рельефным изображением оленя на грудисимволом его поселения и правительницы, которой он служил. На его руках не было ни перчаток, ни латных рукавиц, а на пальце сияло кованое серебряное кольцо. Его домом была Айона, затерянная среди долин и горных хребтов Калидонаместо, где Соратники впервые повстречались друг с другом. Она четко отпечаталась в памяти Эндри: то был окутанный туманом каменный город Древних, которым правила бессмертная дама в серых одеяниях.
Его воспоминания оборвал голос сэра Гранделя.
А что скажешь насчет наследника древней империипринца, в чьих жилах течет кровь Древнего Кора? прошипел рыцарь. О его слова можно было порезаться, словно о лезвие бритвы. Каким бы царственным он ни был, разрази его Веретено, он такой же смертный, как и любой из нас.
Эндри Трелланд вырос во дворце. Ему было хорошо известно, как звучит зависть.
Кортаэль, наследник Древнего Кора, стоял в отдалении от остальных, топча сапогами дробленые камни паломнической тропы. Он замер, вглядываясь в тенистые лесные заросли, словно волк, затаившийся в своем логове. Кортаэль тоже носил мантию цветов Айоны, а на его стальном нагруднике были отлиты оленьи рога. По его плечам рассыпались волосытемно-красные, как пролитая в сумерках кровь. Он не был подданным ни одного из королевств смертных, но на его твердом лбу и в уголках тонких губ пролегали тонкие морщинки. Эндри предполагал, что ему должно быть около тридцати пяти лет. Так же, как и Древние, он был наследником Веретенной крови, ребенком двух миров, чьи смертные предки родились под иными звездами.
То же можно было сказать и о его мече. Веретенный клинок. Обнаженное оружие, отражавшее серое утреннее небо, было покрыто символами, которые не мог расшифровать ни один из ныне живущих. В его присутствии слышалось шипение молнии.
Сэр Грандель прищурил глаза.
Можно ли пролить его кровь?
Это мне тоже неизвестно, пробормотал Эндри, с трудом отрывая взгляд от клинка.
Сэр Грандель похлопал оруженосца по плечу.
Не исключено, что нам предстоит это выяснить, произнес он и принялся спускаться с холма. Каждый его шаг сопровождался лязгом тяжелых доспехов.
«От всей души надеюсь, что нет», подумал Эндри, наблюдая за тем, как его лорд подходит к остальным смертным Соратникам. Сэр Грандель остановился рядом с кузенами Нортдвумя другими рыцарями из Галланда. Эдгар и Рэймон Норты были утомлены долгим походом не меньше своего соотечественника, и на их усталых лицах читались те же эмоции.
К ним приблизился наемник с рогатым шлемом на голове и чересчур широкой улыбкой на губах. К вящей досаде рыцарей и немалому удовольствию Эндри, Бресс, по прозвищу «Укротитель быков» не упускал возможности подшутить над почтенными мужами.
Пусть вы не пойдете в этот бой с мечом в руках, вам все же следует принести молитву богам, прежде чем он начнется, проговорил низкий голос, вкрадчивый, как раскат грома.
Эндри обернулся и увидел, как из-за деревьев показался еще один рыцарь. Окран из Кейсыславного королевства, раскинувшегося на юге Оллварда, приближался к нему, склонив голову в знак приветствия. Под его левой подмышкой был зажат шлем, а под правойкопье. На его жемчужно-белом нагруднике был выгравирован кейсанский орел, застывший в немом крике, расправивший крылья и вытянувший когти, готовый убивать. Улыбка Окрана была подобна падающей звездеона казалась ярко-белой вспышкой на фоне его черной как смоль кожи.
Милорд, проговорил Эндри, склонив спину. Не думаю, что боги захотят внимать словам оруженосца.
Окран изогнул бровь.
Вот чему вас учит сэр Грандель?
Я должен принести вам извинения от его лица. Он утомлен долгой дорогой, ведь за эти недели ему пришлось пересечь полмира под палящим солнцем.
Оруженосец был обязан исправлять любые несовершенства в образе своего лордакак делом, так и словом.
Он не хотел обидеть ни вас, ни остальных, закончил Эндри.
Не беспокойтесь, оруженосец Трелланд. Не в моих правилах обращать внимание на назойливых мух, ответил южный рыцарь, махнув гибкой рукой. Сегодня мне уж точно не до того.
Эндри с трудом удержался, чтобы не нарушить правила вежливости и не ухмыльнуться.
Вы только что назвали сэра Гранделя мухой?
А если так, вы ему расскажете?
Оруженосец ничего не сказал, но его молчание было ответом само по себе.
Вы хороший парень, усмехнулся кейсанец, надевая шлем и поправляя на носу аметистовую защитную планку. И вот перед Эндри уже стоял Орлиный рыцарь, словно герой легенды, воплотившийся из сна в реальность.
Вам страшно? выпалил Эндри, прежде чем успел остановиться. Лицо Окрана смягчилось, придавая оруженосцу храбрости. Вас пугают волшебник и вор?
Несколько долгих секунд кейсанец молчал. Он неторопливо и задумчиво обвел взглядом храм, поляну и Кортаэля, стоявшего на ее краю, подобно часовому. По листьям стучали капли дождя, и лесные тени казались уже не черными, а серыми. Все было спокойно и буднично.
Опасность представляет Веретено, а не те, что его ищут, мягким голосом проговорил он.
Как бы Эндри ни пытался, он не мог их представить. Похититель меча и злонамеренный маг. Два человека против Соратниковдвенадцати воинов, половину из которых составляли Древние. «Отряд сотрет их в порошок и одержит легкую победу», подумал он и заставил себя кивнуть.
Кейсанец приподнял подбородок.
Древние воззвали к правителям королевств, населенных смертными, и меня отправили им на помощьтак же, как и ваших рыцарей. Мне мало что известно о крови Древнего Кора или о Веретенной магии, и я едва ли в них верю. Похищенный меч и проход в другой мир, что вот-вот разверзнется? Мне кажется, все это не более чем распря между двумя братьями, до которой великим королевствам Варда не должно быть никакого дела.
Он усмехнулся и покачал головой.
Но неважно, что я думаю о словах правительницы Древних или о предостережении Кортаэля. Моя задачапротивостоять тому, что может произойти. В худшем случае ничего не случится. Никто не придет.
В его теплых темных глазах мелькнула тень неуверенности.
В лучшеммы спасем мир, прежде чем он поймет, что находился в опасности.
Kore-garay-sida.
Эндри освоил родной язык матери в далеком детстве, и сейчас эти слова легко сорвались с его губ, оставив на них медовый привкус.
Такова воля богов.
Окран моргнул, застигнутый врасплох. В следующую секунду губы рыцаря растянулись в улыбке, озарившей все его лицо.
Ambara-garay, проговорил он, заканчивая молитву, и склонил голову. Доверься богам. Вы не говорили, что знаете кейсанский, оруженосец.
Меня научила мать, ответил Эндри, выпрямляя спину.
Хотя его рост составлял почти шесть футов, рядом с подтянутой фигурой Окрана он казался себе карликом. Проведя детство в Аскале, Эндри привык, что выделяется темным оттенком кожи, и гордился этим наследием своих предков.
Она родилась в Нконабо в роду Кина Кианэ. Клан его матери был известен даже северянам.
Благородное семейство, сказал Окран, все еще широко улыбаясь. Навестите меня в Бенае, когда мы положим конец этой истории и вернемся к привычной жизни.
«В Бенае, подумал Эндри. В городе из золота и аметиста, уютно устроившимся на зеленых берегах Нкона».