К берегу подошли корабли.
Про что, я, и говорил.
Молниеносно развернувшись на месте, он сделал шаг в ту же сторону, что и ушедший Лок, но, вдруг, замер статуей.
Ты, кто? Удивлённо и где-то напугано, спросил он у Мишки.
Чего? Обернулся в его сторону второй воин.
Тут пацан сидит, на земле.
Где. Посмотрел второй сквозь Мишу, словно его, тут, и не было.
Рядом с палаткой.
Опять странники из заражённых миров, тебя же предупреждали, что на высших рангах ты сможешь их видеть.
Я, и раньше их видел. Изменился в лице воин и, одним рывком, оказался рядом с Мишкой, упав перед ним на колени.
Сбрендил? Ошарашенно произнёс Нирби. Но, воин не обратил на него никакого внимания.
Мишка испуганно дёрнулся и попытался отползти назад. Воин же, протянул к нему руки в тяжёлых перчатках, с металлическими накладками, и попытался взять за плечи, но руки прошли сквозь тело мальчика.
Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, да, и не смогу. Просто ответь мне на один вопрос. Откуда ты?
Ты думаешь? Нет, не может быть.
Заткнись! Рявкнул на Нирби воин и снял серебристый шлем, покрытый черными линиями непонятного металла.
Ну, пацан. Продолжил он, уже мягким, успокаивающим голосом.
Что вам надо? Недоверчиво спросил Миша.
Скажи, откуда ты пришёл. Ты ведь не из этого мира, так?
Ты напутал, он обещал нам! Опять выкрикнул второй воин.
Он в «Найковских» шортах и футболке со Спанч Бобом, ты думаешь он сам их придумал и нарисовал? Мальчик не молчи. Как называется твой мир?
Земля, я из России, на улице Комсомольской живу! Крикнул Мишка, не выдержав взгляда сурового мужчины.
Больше воин ничего не спрашивал, он сел на камень рядом, словно обессилев, откинул в сторону шлем и, подняв голову к небу, глубоко задышал.
Что, случилось? Путинки навернули? Там эти гандоны СНГшные уже правый фланг опрокидывают, надо вводить резерв. Ау!
Вернувшийся Лок непонимающе смотрел на своих товарищей.
Там, там пацан. Уже понимая, ответил второй воин по имени Нирби.
И, чё? Всё ещё озадаченно произнёс Лок.
Он живёт на улице Комсомольской. С влажными глазами произнёс главный воин, всё также смотря вверх.
Как? Нет! Суки, суки!
В это время со стороны уродливых монстров, с вывернутыми назад ногами, подлетели два чёрных силуэта. Мишка испугался по-настоящему. Сам серый туман, которым он так долго дышал эти годы, зашипел внутри него, предупреждая об опасности. Они могли ему навредить, никто вокруг не мог, а они могли.
Пошли с нами, мальчик. Трескучим голосом произнёс один из них.
Он, никуда не пойдёт. Резко отрезал тот, кого звали Страйкер, вставая и поднимая отброшенный шлем
Вдруг, всё движение вокруг прекратилось. Все монстры, что сбивались в кучи рядом, бегали или летали уставились на трёх, закованных в броню, воинов.
Вы совершаете ошибку! Вновь проскрипел чёрный.
Он обещал! Коротко ответил Нирби, также одевая свой шлем и вытаскивая из ножен два коротких, изогнутых меча. Его примеру последовал и третий воин, Лок.
Вы совершаете ошибку! Уже громче повторил скрипучий. Отдайте мальчишку и всё, что Он обещал, будет выполнено.
Ты сможешь уйти? Спросил Страйкер Мишку, доставая свой громадный меч.
Они мне мешают, я не могу схватиться за луч.
Они? Кивнул в сторону чёрных воин и, одним быстрым движением, отрубил голову тому чёрному, что противно говорил об ошибке.
Мир взорвался тысячью криков, монстры кинулись к небольшому пяточку возле палатки, где сидел Мишка.
Стража, ко мне, закрывайте спину! Закричал, развернувшись назад, Лок, а Нирби исчез на секунду и появился вновь, но уже позади второго чёрного, пронзая его голову двумя ударами в затылок.
Луч с миллиардами нитей вновь засверкал рядом с Мишкой, он подскочил и бросился к нему со всех ног.
Пацан! Задержал его окрик главного воина. Встретишь девушку, по имени Фрис, расскажи, что тут было.
Обещаю. Громко ответил Миша и нырнул в белое марево держась за, ставший родным, луч. Последнее, что он успел заметить, это армию монстров, готовую смять трех воинов, гнома и стоящий рядом отряд, вооружённый странными копьями.
Глава, 10. Новые планы, старые дети.
Мы, ещё долго сидели в комнате, слушая рассказ Глеба о проведённых в одиночестве днях. На моё предложение, принять душ и привести себя в порядок, Виктория лишь безразлично отмахнулась.
Горячая ещё есть, даже без бойлера. Радостно сообщил чистый и розовощекий Макс, заглянув осторожно в комнату.
Виктория Игоревна, я схожу помоюсь. Произнёс я, без желания оставлять их.
Иди, иди, Серёж. Ответила она, не переставая обнимать старшего сына одной рукой, а вторую держать на бледном лбу младшего.
Как они? Спросил Максим, когда я вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Лежит, как в коме. А, вы куда все свалили?
На втором этаже сидим, там бильярд есть, хорошо живут, буржуи. Давай, купы-купы и дуй к нам, будем планы строить, как жить дальше.
Планы, это всегда интересно.
Ага. Слушай. Остановил меня Макс на пороге ванной комнаты. А если мы накатим немного, там просто бутылок в баре, море, расслабимся?
Почему бы и нет. Задумался я на секунду. Только не до поросячьего визга.
Каждый раз, бухай, как последний, потому что, однажды, так и будет! Да шучу я, шучу, расслабь булки, а то алмаз, невзначай, выскочит.
Света в ванной не было, но находчивые ребята уже раздобыли, где-то, два переносных фонаря с мощными галогеновыми лампами, так что приём водных процедур прошёл на ура. Я и не представлял, насколько теплый душ, может быть приятным. Не жалея воды, я простоял под успокаивающими струями не меньше десяти минут, и не меньше времени провёл перед ростовым зеркалом на двери, вытираясь и тщательно разглядывая изменившееся тело.
Ожидаемые шрамы не произвели дикого изумления, если только их количество. Грудь была исполосована мелкими изрубцованными линиями и росчерками, откуда столько набралось, даже не припомню. Ну с первым, самым большим, всё понятно, это когда нас протаранил мусоровоз, а вот остальные. Руки выгляди так, словно над ними долго время измывалась дикая пума.
Но, вот, что меня действительно поразило, так это само тело. Нарастающий пивной животик пропал бесследно, откуда-то проступили кубики пресса. Плечи увеличились в ширине и обросли мышцами, будто я пару месяцев не вылазил из качалки, лицо оголило скулы, а причину моих извечных комплексов, в виде маленьких ладоней и тонких кистей, заменили массивные жилы и кулаки боксёра. Что-то знакомо моргнуло в зеркале, близкое, как дежавю или хороший сон, лишь на секунду. Протерев накопивший на стекле пар, всмотрелся в свои глаза. Показалось.
Улыбнувшись новому себе засунул грязную одежду в стиралку и, обвязавшись полотенцем, направился прямым курсом в кабинет шефа. Я знал, что он часто здесь ночевал и у него всегда во встроенном шкафу лежал комплект домашней одежды, да, ростом я в него не вышел, но не ходить же в грязном.
С лестницы, ведущей на второй этаж, слышался шум посуды, возня и негромкие перепалки, наверняка опять Макс не затыкается, а старый мент старается не упустить момента его подколоть.
Зайдя в кабинет, с чувством приятной ностальгии, вдохнул устоявшийся запах трубочного табака, провёл пальцами по затёртому креслу возле рабочего стола. Предметы хорошо различались, несмотря на полное отсутствие света, видимо, зрение не собирается уступать в развитие от остального тела. Честно говоря, я думал, что нахлынет очередная апатия, воспоминания о шефе, страх перед неопределённым будущем, но, ничего этого не было. Я, вдруг, почувствовал уверенность и спокойствие, в себе и в ребятах, с которыми мы не мало прошли и предстоит пройти ещё больше.
Мы справимся. Произнёс я в пустоту и быстрым шагом направился к назад.
Сукно бильярдного стола жалеть не стали, разложившись прямо на нём, хотя, вспоминая, как шеф носился с этой зелёной тряпкой, я каждый раз вздрагивал, когда Макс проливал коньяк мимо бокала.
Для начала все перекусили, на удивление вкусной, похлёбкой, которую приготовил Глеб, ну а после, вытащив из холодильника всё скоропортящиеся и вкусное, разлили пятизвёздочный коньяк и выпили первую молча, стоя. За всех, кто уже не с нами, кто не смог пережить эти страшные дни, ну и за тех, кто теперь шарится по улицам в деформированном состоянии монстра. Назад им пути нет, так что можно помянуть и их, они уже не люди, а наши враги, волею неизвестной силы желающие нас разорвать, ну и сожрать, как же без этого.