Сидит, в себя приходит. Ответил я, цепляя краем глаза сидящую на полу Викторию. Массируя виски и щурясь, словно от приличной головной боли, она не прекращала смотреть в сторону улицы. Сайга лежала на коленях, когда успела поднять, непонятно.
Как бы не было противно, я поднимал висящие куски, ещё живой, плоти и осторожно, стараясь причинить, как можно меньше боли нашему Брюсу Ли, приматывал их бинтом к кровоточащей руке. То, что раньше было рукавами его модной куртки, сплелось с мясом в одну непонятную субстанцию, что усложняло мои попытки помочь, превращая меня уже не в санитара, а в хирурга. Должно зажить, моя вспоротая грудина зажила, у Стаса нога, может и у Виктории Игоревны, что-то зажило, но, разве от неё добьёшься, значит, у Макса должно тоже зажить.
К нам подбежал Стас, мимоходом дотронувшись рукой до плеча Виктории, проверяя всё ли в порядке. Та лишь устало махнула рукой, чего вполне хватило старому менту.
Как? Коротко спросил он, а мне не хотелось отвечать. Хотелось развернуться и дать в эту старую, сухую рожу, да так, чтоб он поспорил в красоте полёта с предыдущим конкурсантом. Скорее всего, что-то подобное проявилось у меня на лице, отчего Стас по-старчески крякнул и присел рядом на колени, помогая держать руку Максима.
Мы не прошли бы спокойно, да и оставлять такую группу у себя за спиной не вариант. А, назад, ну ты сам понимаешь. Неожиданно выдал он, небольшую тираду. Я понимал. Я всё прекрасно понимал, так же как понимал, это, и в армии. Но, лучше, от этого, не становилось ни на грамм. Кто-то должен принимать решения, а если я засовываю язык в задницу, то эти решения будут принимать за меня.
Да, все в порядке, главное живы. Наконец выдавил я из себя.
Как эта скотина? Шипя от боли, спросил Макс.
Ещё жива, была, вломил ей Серый от всего пролетарского сердца, но тридцать маслин в голову сделали своё дело.
Падаль! Уже сквозь зубы, трясясь всем телом, застонал парень.
И не говори сынок. Как-то по-отечески посмотрел на него Стас и добавил. Пацан к успеху шёл, не повезло, не фартануло.
Я замер на секунду, а Макс, сквозь слёзы, заржал в голос. И хрен с ним, нам можно, мы заслужили.
Мы уже час сидели в подсобке на удобных и непривычно мягких борцовских матах. Вика не отходила от неумолкающего Максима, а Стас занимался привычной чисткой оружия, довольно сопя о, какой-нибудь удачной шутки. Меня же, всё это время, мучал один вопрос, а не перемахнёт ли огонь с соседнего здания, на наше. По всем прикидкам, это должно было произойти уже давно, однако нам либо везло, либо я, чего-то не понимаю в действии огня на эту жизнь.
Через полчаса, после боя, Максим начал уверять нас в том, что он готов идти и руки практически не болят. Однако, после того как Стас заставил его взять в руки карабин, он моментально выронил его, скривившись от боли словно от кислого лимона. Общим решением было решено, что надо подождать ещё.
Я верил Максу, вид у него и правда, был нормальный. Если вначале, он то и дело постанывал и шипел от каждого движения руками, то сейчас махал, словно регулировщик на площади. Думаю, это заметил и старый хрыч, так, как закончив собирать автомат, он потянул затёкшую спину и кивком вверх, молча спросил, «а не пора ли нам в дорогу»? Я был обеими руками, за, потому кивнул в ответ согласно.
Как Серёга опустил мой ствол, я понял, что стрелять нельзя, придётся драться. Продолжал разглагольствовать Макс. А после того, как эта мразь зыркнула на него, и он выронил винтовку, то сразу кинулся в атаку.
Спасибо Максим. Неуверенно произнесла Виктория. Мне показалось, будто сама жизнь выходит из меня. Холод, голод, страх до паники. Как-то поверилось, что умру. Странно, но ощущения не пропали даже после того, как он отпустил меня. Только, когда услышала выстрелы Стаса, всё пропало.
Возьмём на заметку. Пыхнул в ответ Стас сигаретой.
Голова у него словно батут, снаружи мягкая, а потом всё твёрже и твёрже. Смутившийся на минуту, от слов благодарности, парень, снова взял болтовню в свои руки. Я, уже от первого удара пальцы сломал.
Хороший был удар.
А, то! Как, на второй удар хватило, загадка из загадок, но тоже не слабо, так. Силы у него, как у слона, но скорости маловато будет, я это сразу просёк. Я, прям почувствовал, эта битва войдёт в историю! Человек и демон!
Я молча сидел у стены в обнимку с АэРкой и довольно слушал их трёп. Рассказывать о своих впечатлениях не хотелось, да меня никто не заставлял. Все были увлечены своими эмоциями пережитого, и мне хватало их сполна.
Ну, ты как? Спросил Стас у парня, вставая. Готов к труду и обороне?
Хилимся, живём.
Тогда, пора.
С этими словами, старый мент накинул на плечи рюкзак с боекомплектом, повесил на шею автомат на не менее старом, советском ремне и вышел в торговый зал магазина. Собираться пришлось только Максу. На предложение Вики, нести его рюкзак он ответил категоричным отказом, собственно, как и на мысль нести его карабин. Стрелять он пока не мог, но утащить был согласен хоть саму Вику.
В одежде мы проблем не знали, у нас был спортивный магазин за дверью. Горнолыжку и туристическую мембрану, на пару с синтетикой при такой температуре, что царила за витринами, не оденешь, но, приличные походные горки притащил Стас, при очередной вылазке из нашего укрытия. Нашёлся костюм и по моему размеру, и я, с удовольствием, поменял неудобную кожанку и джинсы на термобельё с опостылевшей, за годы службы, горкой, пусть и туристического варианта.
От живота стрелять умеешь?
Канеш! Заверил меня Макс.
Тогда не хватай сразу, а то лупанёшь туда, куда не надо. Если прижмёт, тогда геройствуй.
Уи, мон женераль! Козырнул он в ответ.
Вика?
Готова.
Выдвигаемся в том же порядке.
В пяти метрах от двери, внимательно оглядывая зал, нас ждал Стас.
Включаем режим молчания и попёрли. В полголоса сказал я. Ненужных ответов не последовало
Глава, 5. И, только Бог не спасёт нас.
На улице лучше не стало. Адова печь топила на всю мощь, волосы опять трещали, кожа мгновенно высохла до состояния бумаги. Разбивать витрину торгового центра не стали, рядом была настежь открытая дверь, к которой вела широкая лестница с двойными перилами и специальными рельсами для инвалидных колясок. Быстро прошмыгнув внутрь, заперли дверь на внутренний засов у самой ручки. Зачем, не стал даже спрашивать сам у себя. Так надёжней, и всё тут.
Пройдя мимо открытых павильонов к эскалатору, ведущему на нижний, нулевой этаж с продуктовыми отделами, увидели на полу и стенах кровь. Много крови. А потом, Стас указал жестом на кучу стреляных гильз у стены напротив. Под прикрытием ребят, я подошёл и рассмотрел их внимательней. Насчитал три калибра, стрелял явно не один человек. Тут и умником быть не надо.
Стас кивком спросил, что там? В ответ, показал лишь три пальца, и он сразу понял, подняв вверх свой большой.
К нашему сожалению, света в здании не было. Приходилось с опаской красться к перилам, ведшим в тёмную пустоту этажа. Пройти мимо никак не получалось, этот чёртов спуск был как раз рядом с центральным коридором. Стас вновь поднял руку в знаке внимания. Поманил меня к себе. Это, что же там такое должно быть, чтоб он захотел показать, а не объяснить жестами. Подойдя к нему, проследил за рукой, почти вплотную поднесённую к моему лицу.
Две дорожки самого эскалатора были задёрнуты металлической, раздвижной решёткой. Что, в принципе, само по себе, ни чего особенного, а вот дальше, где начиналась обычная лестница, громоздились настоящие баррикады. Завалы были капитальные, собранные из всего подряд, тележки, разломанная мебель, даже автоматическая моющая машина, стояла, как опора для основной массы барахла.
Без шуток и стрельбы! Раздался раскатистый женский голос, откуда-то сверху. Стас и я, дёрнули стволами при первых звуках, но, несмотря на продолжение, так и не смогли определить источник. Грамотно встали, умно.
Не заставляйте нас орать, это нынче опасно. Хотя, вы и сам это знаете, раз дожили до этой минуты. Давайте сделаем так, чтоб эта минута была не последней. Опустите оружие, бросать его на пол, вас никто не заставляет.