Артумиранс вогнала нож в крышку стола. На ее лице не дрогнул ни единый мускул, только глаза вспыхнули глубокой затаенной яростью.
Не думал, что она расшифрует твои записи, хмыкнул Шянт, мне казалось, что на нашем наречии никто не говорит!
От энкулитов в Рагурен осталось многое. И иномирцы намеренно тянут в этот мир что-то личное. Книги, знания, дневники, Артумиранс пожала плечами, для человека целеустремленного наше наречиене препятствие.
Обмакнув перо в кровь, она вывела новую строку. Ровную, витиеватую запись. Была ли она о прошлом или о будущем? Или несла в себе отпечаток «здесь и сейчас»?
Еще никогда Шянт не чувствовал себя таким беспомощным. Таким отрезанным от реальности. Всего несколько лет прошло с того момента, как предсказательница собрала его по частям. Выловила обрывки души из кромешного мрака и вернула в реальный мир, где все кардинально изменилось.
Иномирцы в столице существовали только потому, что таково было повеление Первой королевы. За пределами же северного стигая на них шла безжалостная охота. Люди давно и активно использовали люз в войне против «иномирских тварей».
Использовали успешно, вырезая небольшие поселения и одиночек, случайно попавших в ловушку.
Не трогали только «гигантов», вроде Рогвы и Кьерайта.
Потому что все понимали, что в открытом бою у людишек нет шансов, даже с люзовым оружием.
Столько всего случилось за триста лет! Будто целая жизнь упущена, и нет возможности все наверстать.
Без физического воплощения Шянтхищник без когтей, вор без отмычек. И с этим он мирился так долго, что начал забывать, каково это: сжимать в кулаке что-то кроме воздуха.
Звездочка прибудет сюда через неделю, рассеяно пробормотала Артумиранс.
Сюда? В столицу?
Ты же не глухой. Я так и сказала.
Какое чудесное совпадение, протянул Шянт, есть у меня идея, как организовать нашу встречу.
Только тебе придется поговорить с Граци, голос Артумиранс сочился злорадством.
Маленькая самоуверенная дрянь.
Шянт обреченно отмахнулся и шагнул к двери. Он всегда это делал по старой привычке, хотя мог пройти сквозь что угодно и сразу оказаться на улице. Иномирцу не хотелось терять в мелочах, забывать, что когда-нибудь ему придется и правда выходить через дверь.
Если он отнимет у Клаудии ее маленькое сокровище.
***
Квартал «Ручьи».
Зловонная выбоина в каменном теле совершенства, черное пятнышко ржавчины на доспехах, треснувшая стекляшка в дорогом ожерелье. Сравнений можно было привести бесчисленное множество, но что не скажи, а «Ручьи» останутся «Ручьями».
Узкие улочки, вымощенные желтоватым камнем из восточного стигая. Прилепленные друг к другу дома, сложенные из простых серых глыб, утрамбованные так плотно, что рыба в бочке бы позавидовала. Первые этажикрохотные магазины, пропахшие дымом, травами и сталью.
Часть квартала была занята теплицами и фермами, для разведения мелкой живности.
Можно было сказать, что этот мирок самостоятелен. Торговля с людьми почти не велась. Остались, конечно, те, кто готов был снабжать пришлых всем, что необходимо, а иномирцы не скупились в награде. Все довольны.
Некоторые в «Ручьях» были первоклассными лекарями, кто-то умел обращаться с магическими формулами. Даже в изоляции все оставались при деле.
Город внутри города был предоставлен сам себе.
Сюда иномирское племя согнали после войны. Без особых усилий, ведь предводитель оказался повержен и лишен телесного воплощения. Что ни говори, а большинство иномирцевмирный народ. Они просто случайно оказались не там, где следовало.
Вот идешь ты такой по чистому полю, и тутбах! провал и неизвестность, чужой мир, непонятный язык и вместо радушного приемаострие люзового клинка под ребра.
Никто не был застрахован от подобного.
Шянт рассматривал последствия собственных ошибок. Прячась в тенях, он наблюдал и ловил обрывки разговоров. Кто-то из местных уже пронюхал, что особняк Следа выкупили, а значит, быть беде. Тут и там, по углам, обсуждали возможные чистки и облавы. Но были и те, кто считал новый След выдумкой.
Работа Клаудии, не иначе. Она, как и Первородная, любила играть с древними легендами.
Особняк все еще стоял пустым, но Шянт теперь точно зналединственный шанс на физическое воплощение скоро приедет туда.
Интересно, какая она? Его крохотная путеводная звезда, его лучик надежды.
Иномирцу казалось, что прошла целая вечность с того момента, как Артумиранс сообщила невероятное. Мысль о том, что он сможет стать прежнимнужно только набраться терпениябыла всепоглощающей.
Правда, Шянт понимал, что Клаудия притащит Звезду для личных целей, и не хотел даже думать, что случится, если его единственная надежда окажется в лапах богини.
Она не получит ничего! И видит Пожинающий, я буду биться до последней капли крови, чтобы эта сука уснула на веки вечные.
В груди иномирца заклокотал гнев. Непреодолимая испепеляющая ярость наполнила вены, ворвалась в сердце и пронеслась раскаленным потоком от затылка до самых пяток.
Клаудия. Цепная сучка Первородной. Как она узнала, куда идти? Артумиранс выискивала Звезду неделями, отслеживала, просчитывала вероятности и строила догадки. Она не могла ее видеть, хотя это и казалось полнейшим абсурдом. Девчонка, как белое пятно, постоянно выпадала из поля зрения иномирянки, ускользала, как могла ускользнуть только тень в жаркий полдень. Утекала песчинкой сквозь пальцы провидицы.
Может, Артумиранс права? Первородная, каким-то невероятным образом влияла на ее зрение.
А Клаудия, как никто другой, подходила на роль преданного слуги, готового ради богини сожрать собственные ботинки.
Нахмурившись, Шянт бросил взгляд на башню. Ему казалось, что он слышит хриплый смех Первородной, а ее невидимая рука указывает на него, как на прокаженного.
«Не видать тебе тела, как своих ушей! кричит она, раскинувшись на каменном постаменте, как на ложе, в этой битве не быть тебе победителем, пришлое отродье!»
Посмотрим, пробормотал Шянт, в прошлый раз ты так же самоуверенно смеялась.
***
Когда Шянт прошел сквозь стену в кабинете Граци, тот от неожиданности отшатнулся и зацепился за край ковра. Рассерженно зашипев, иномирец спонтанно загорелся и поджег рядом с собой внушительную стопку документов.
Чтоб тебя собаки в подворотне драли, Зима! вскипел Граци и усилием воли заставил пламя исчезнуть. В комнате повис тяжелый запах паленой древесины. Как только змей распахнул окно, в воздух взметнулись частички пепла.
Шянт не мог сдержать усмешку, хотя ситуация совершенно не располагала: от его поведения зависел успех плана, а злить змея было чревато отказом.
Граци что-то проворчал под нос и нервно пригладил густые темные волосы.
Он напоминал пирата, сошедшего со страниц потрепанной книги. Смуглый и остроскулый, нос с горбинкой, тонкие губы, бородка клинышком. Смоляные волосы в вечном беспорядкенастоящая грива, перехваченная на затылке кожаным ремешком. Взгляд всегда настороженный. Будь один глаз прикрыт кожаной заплаткой, и сходство оказалось бы полным.
Шянт искренне не понимал, зачем Граци оставался в своем истинном облике и не использовал способности отца. Тот спокойно превращался в человека и ходил среди людей, что сыграло не последнюю роль в отношениях со смертной женщиной. Граци же упорно не хотел менять хвост на пару ног.
Брезговал? Мрак его разберет.
На столе вспыхнула еще одна бумажка. Шянт завороженно наблюдал, как огонек скользнул по крепкой руке змея и скрылся в ладони, не причинив ему вреда. Если бы Граци захотел, то мог бы спалить всю столицу.
В этом змееныше было немерено магической дури.
Поправив шелковую рубаху, стянутую на поясе широким черным ремнем, Граци бросил на Шянта неодобрительный взгляд. На лице читалось горькое разочарование, ведь навредить бесплотному существу невозможно, а очень хотелось.
Ниже пояса кольцами скручивалось змеиное тело, отблескивавшее в свете настольной лампы угольной чернотой. Вдоль лоснящихся боков тянулись две алые полосы. Кончик хвоста нетерпеливо выстукивал странный ритм.