Расчищенный вампиром эскалатор я одолела быстро и выбежала на улицу. Там, в ярких от фонарей сумерках, я увидела, как он драпанул вправо от входа в подземку, скрывшись за углом. Там где-то я оставила свой "Паджеро Пинин".
- Да твою же мать, - застонала я, ускоряясь.
Переполненная людьми привокзальная площадь - и почти пустая улочка за зданием метро, вся заставленная машинами. Днем здесь постоянно шастают патрули. Теперь же тут патрулируют представители закона улиц. Я, пробежав до угла следующего здания по улочке вдоль ряда машин - а вот и моя! - едва успела спрятаться назад за угол. Мой вампир на повышенных тонах беседовал с тремя парнями. О чем именно - разобрать было сложно. Судя по всему, он был с ними знаком. До меня донеслись обрывки слов, и то лишь благодаря звонкому с хрипотцой голосу мальчишки:
- Да нету у меня, нету!..
И потом:
- Да нету, ё...ный в рот!.. - это уже злее, но и напуганнее.
- Закрой е...ло, чтоб не поддувало, - и гогот.
Потом налетел ветер, я ни фига расслышать не смогла, только увидела, как мальчишку за шиворот пинками потащили куда-то от дороги. Я, стремаясь, побежала следом за ними. Сердце екало просто со страшной силой, дышать было тяжело. Я выдохнула и осторожно высунулась из-за угла.
Карман между двумя домами перекрывало нагромождение мусорных баков. Тусклый свет фонаря проникал сюда, поэтому я могла видеть в углу тупика картонки, на которых на тряпках мирно спали собаки. Однако шум, создаваемый тремя мужчинами и мальчиком, разбудил их. С истошным лаем два пса - один черный, ростом чуть выше колена одного из мужиков, другой рыжеватый, поменьше, - кинулись на интервентов.
- Пшли на отсюда! - рявкнул один из гопников.
Мальчик испуганно пытался освободиться из их рук.
- Отъе...тесь от меня, х...и вам надо, - повторял он, как заведенный.
Я с болью услышала в его голосе интонации - предвестники слез. Один из мужчин, который держал мальчика за шкирку, с силой толкнул его на собачью подстилку. С криком тот рухнул на землю и отполз в угол. Он или не хотел использовать силу или не был уверен в том, что с тремя справится.
- Ахахах, крысеныш помойный... - это все, что я разобрала из слов перебивающих друг друга и возбужденно ржущих ублюдков.
Еще я поняла, что они хотят мальчика использовать в качестве девочки. Не по их словам - по красноречивому жесту гопника, расстегнувшего штаны. В голове молотком стучала кровь, все путалось. Неуместные размышления роились в голове, о том, присуще ли такое поведение представителям данной культурной прослойки - они вроде как всем своим обликом и поведением являются гротескным изображением крутого мужчины с богатым криминальным прошлым. С таким образом не очень вяжется сексуальное насилие над мальчиками. Потом подумалось, что такие противоречия вполне в духе этого конченого в моих глазах шакалья. К страху присоединилась лютая ненависть. Из-за таких, как они, я порой боюсь выйти на улицу. Я не думала о том, что они могут сделать мне - я и так это знала. Поэтому, когда один из гопников пнул захлебнувшуюся лаем псину, я выскочила из-за угла, сжимая в правой руке козырной кастет, в левой нож, и нанесла правой удар по первому бритому затылку.
Мир превратился в смесь пятен и вырванных из фильма кадров. Второй мужик в непонятках чуть присел, не слишком быстро поворачиваясь в мою сторону. Я вижу мельтешение вокруг и его дико скосившийся на меня и вылезший от изумления глаз. Мальчик вскочил, это я видела хорошо. Отправленный в нокдаун ублюдок отчаянно блажил. Кровь заливала его прижатые к затылку пальцы. Двое других повернулись ко мне и тоже что-то орали. Я лишь долю секунды глядела в мерзкие рыла человекоподобных, которых ставила среди уличных обитателей ниже пинаемых ими собак. Мой знакомый из клуба карате, имеющий немалый опыт разборок, говорил мне, что в драке с гопотой надо активно отвлекать их жестами и голосом и бить неожиданно. "Либо же нападать так быстро, будто у тебя нет на это и времени, нужного для удара сердца, - сказал он также. - От этого будет зависеть твоя жизнь".
И я ударила второго ногой в живот. Вдруг мальчик позади него хищно зарычал. У меня похолодело все внутри, я растерялась и застыла. Я знала, что теряться - худший вариант для воина, но меня может осуждать лишь тот, кто не слышал этого рычания.
За еще одну долю секунды гопник, которого я ударила ногой, упал назад. За еще одну я увидела, как его тело, отброшенное мальчиком с нечеловеческой силой, отлетело на стену и сползло по ней. Вверху, над нами, заскрипела оконная створка. Я стою, как бестолочь, на подгибающихся ногах. Мальчик налетает на такого же охреневшего третьего, обхватывает его длинными ногами и с тем же утробным рычанием вгрызается в шею.
Тот, которого я приложила кастетом, уже не орал - он выл. Собаки яростно трепали его штанины. И, только взглянув на псов, я пришла в себя. Голос сверху: "Я щас милицию вызову!" напугал меня по новой, только уже иначе. Мальчик с той же яростью, что и псы - штаны, трепал шею своей жертвы (хм, какая ирония). К ней в руки попался - терпи и не плачь, вчерашняя жертва - отменный палач... Впрочем, наслаждаться моментом некогда.
- Эй, пацан! - шепотом закричала я. Голос дрожал и срывался. - Слышишь?! Бежать надо!
Он, не отрываясь от своего занятия, поднял на меня полоумные глаза. Я поняла - ему сорвал крышу запах крови его первого мучителя.
- Слышишь?! Уходим!
Я поколебалась секунду и, показав ему руку ладонью вверх, словно животному, потянулась к нему. Он разрешил мне коснуться своей головы, со звуком "чпок" отклеился от своей жертвы.
- Хватит, идем!
Он ощутил прикосновение моей руки - и в следующий миг застыл. Я не стала ждать большего - над нашими головами матерились уже два голоса. Подхватив мальчика под локти, я вынудила его встать и почти волоком потащила из подворотни.
Последнее напутствие от людей, чей покой невежливо потревожили насильники, собаки, вампир и идиотка, было: "Чтоб вы сдохли!" И я со страхом думала о том, что для кое-кого из нашей теплой компании это пожелание уже запоздало...
Глава 2.
В темном мире, населенном демонами и призраками, нет никого ужаснее, страшнее и, как ни странно, обаятельнее вампиров. Они не относятся ни к призракам, ни к демонам, однако обладают не меньшей колдовской и дьявольской силой.
Преп. Монтегю Саммерс
Пока смерть подвластна нам, мы никому не подвластны.
Сенека
Он рыдал всю дорогу до моей машины. Прижимая к своему плечу его перепачканное кровью лицо, я таким образом скорее прятала его от прохожих, нежели пыталась утешить. Слава Богу, людей тут мало, слава Богу, темно, слава Богу, лихорадочно шептала я себе, не ему.
Я затолкнула его в салон, хлопнула дверью, перебежала, села за руль, закрыла двери и рванула с места. Мальчик отчаянно рыдал. Я чувствовала, что вот-вот расплачусь сама, поэтому прикрикнула на него:
- Да перестань ты уже! - и тут же испугалась своей черствости.
Ведь это не я едва не была трахнута тремя уродами и не я только что разорвала глотку человеку.
- Ну тише, тише, - мягче сказала я. Голос все еще дрожал. - Ты в безопасности.
- Нет, - прохлюпал он сквозь слезы, - нет...
Я не нашлась, что ответить.
- У тебя есть дом? - спросила я. Конечно, я помнила слова Ксени о том, что он бездомный, но спросить должна была.
- Нет...
- Тогда я отвезу тебя к себе.
Не могу сказать, что я была в восторге от идеи оказаться в замкнутом пространстве с созданием, которое расшвыривает людей в стороны, словно кегли. Его привычка прикладываться к шеям и терять контроль над собой тоже не нравилась мне. Но и оставлять этого мальчика на улице мне не хотелось. Кроме того, я чувствовала, что он может поведать мне массу интересного.
- Тебя как зовут? - спросила я его.
- Иван, - прошептал он так, что я едва расслышала.
- А меня зовут Гайя. Не Галя! Будем знакомы.
И до самого дома я не трогала его.
Припарковав машину во дворе своего дома, я наказала Ивану сидеть в ней тихо, пока я не разрешу ему выйти. Удостоверившись, что возле подъезда и у лифта чисто, я вытащила мальчика из салона и, закрыв машину, бегом погнала его в подъезд.
- Иди за мной по лестнице, прячься за меня. Если я скажу, быстро бежим вверх или вниз, усек?
- Усек.
Он перестал плакать еще где-то в районе кинотеатра "Ленинград". Сидел и смотрел на свои руки. Я тоже нервно поглядывала на них. Они были покрыты засохшей кровью.
В подъезде я так же, волоком, довела Ивана до своего шестого этажа. На счастье, соседи сидели по норам и не шлялись туда-сюда, как обычно. Небось жрут сейчас картошечку по-французски с маянезиком у телика после работы, смотрят какую-нибудь херню вроде "Дома-2". Да уж... Видимо, кровавые приключения добавляют мне человеколюбия...
Об этом я думала на автомате, пока тыкала ключами в замки. Распахнув дверь, я попыталась втолкнуть в квартиру Ивана, но ничего не вышло.
- Что за?.. - вырвалось у меня.
- Я не могу войти, - тихо сказал мальчик. - Ты должна впустить меня.
- Входи же, епическая сила, - нет, я определенно становлюсь сволочью от переживаний.
Я впихнула-таки его в прихожую, быстро задраила люк и включила свет хлопком ладоней. Казалось, Иван немного поразился этому. Он с интересом уставился на люстру.
Пока мальчик изучал прихожую, я почти моментально разоблачилась и разулась, швырнула куртку в стиральную машину.
- Так, иди сюда, - я дернула Ивана за руку, отчего он едва не шлепнулся, зацепившись кроссовком за тумбу для обуви.
- Телятко! - обозвала я его на украинском. - Значит так - раздевайся! - продолжила командным голосом, хватая с полки полотенца и швыряя их на банкетку у душевой кабины.
Я не сразу заметила, что на глазах мальчика снова выступили слезы.
- Черт... - я всплеснула руками. - Прости, что кричу. Просто мне сложно остановиться, если завелась...
Он кивнул, закусывая губу. Я подошла. Даже перемазанный кровью, даже бледный до синевы в свете дурацкой лампы, которую я никак не поменяю, Иван поражал своей красотой. Он был не смазливым, не симпатичным, не привлекательным - он был именно красив. Такие лица я видела лишь в кино да на страницах глянцевых журналов. В жизни - лишь пару-тройку раз. Если искать сравнения, то так, как Иван, наверное, в 15 лет мог бы выглядеть тот белокурый парень из сериала "LOST". Как его там?.. Забыла.
Мое сердце пронзила жалость, когда я поняла, чего он испугался на самом деле.
- О нет-нет-нет, я не имела в виду раздеваться прямо сейчас, я имела в виду, что тебе нужно вымыться от крови, а одежду я выстираю в машинке... Прости.
Он кивнул еще раз. И выглядел этот окровавленный ангел столь раздавленным, что я не выдержала и обняла его.
- Выше нос, ну же... - я ощутила, как его руки вцепились в мою блузку. Мальчик прижался прохладным лицом к моему плечу и задрожал.
Кажется, следующие пять минут мы только то и делали, что плакали и вытирали сопли руками в объятиях друг друга. И именно тогда я поняла, что никому не позволю даже прикоснуться к нему.
- Тебя могут обидеть из-за меня, - сказал он глухо, все еще орошая слезами шелковую ткань на моем плече.
Словно мысли прочел.
- Я был на вокзале, потому что там мог не привлекать внимания и там много людей. Меня уже раз хотели увести...
Я отстранила его от себя. Слезы моментально пересохли.
- Кто хотел?
- Я... я болен.
- Чем?
- Эээ... венерическое что-то.
Нимб над головой Ивана растаял сразу после этих слов. Я отодвинулась и спросила:
- Каким образом ты это выяснил?
- Ну... там... эээ... штука такая, типа ранка, появилась... там... - и он покраснел, опустив глаза.
- Ясно... - пробормотала я, хотя мне было совсем не ясно. - Так-с... Снимай шмотки и мойся. Вытирайся вот этим полотенцем, - я сунула ему старое розовое полотенце с котятами и бабочкой. - Вот тебе мыло, - я сунула ему в руки новый кусок "Dove", - вот мочалка, - моя старая мочалочка из люфы оказалась как нельзя кстати. - Когда вымоешься, сложишь все в этот пакет. Я потом продезинфицирую душевую кабину.
Я сгребла с полочки в кабине всю продукцию иностранных косметических фирм, что там была. Иван стоял, опустив голову. Я хотела задать массу вопросов, моя голова просто распухла от них. Разве вампиры болеют? Кто его заразил? Кого он боится? Разве вампиры краснеют?.. Однако я стоически заставила себя уйти из ванной.
В кухне я запустила стиральную машину с моей курткой внутри. Ваня вытер об нее добрую половину кровищи, которой выпачкался, с аппетитом ужиная гопником. Я тщательно вымыла руки и лицо, подумав, остановила машинку и бросила в нее также свои блузку и джинсы. Пробежав в одном белье в спальню, я надела красный кашемировый топ под горлышко, черные джинсы и домашние тапочки. Потом, подумав, я сменила красный топ на черный, на бретельках. Не стоит лишний раз напоминать моему немертвому мертвому другу, какого цвета вкусная субстанция течет внутри меня.
Для Вани я нашла свои старые голубые спортивные штаны Burberry. Конечно, откровенно девчачьи, но, думаю, до завтра он не умрет от этого. Нашла старую черную футболку с принтом Metallica. Завтра надо будет купить ему нормальные шмотки вместо того ужаса, в который он одет. И обувь. Ходить в дырявых кроссовках в декабре не стоит даже мертвым мальчикам.
Я постучала в дверь ванной, приоткрыла ее и бросила одежду на край тумбочки. Потом закрыла, пошла в кухню, где включила стоящий на столе ноутбук, налила себе стакан вина и, залпом махнув его, предалась тихому отчаянию.
Так я предавалась ему над вторым стаканом с вином и раскрытой страничкой Гугла, курила сигарету, пока в кухню не вошел бочком Иван. Он был свеж и отмыт до белизны. Мокрые золотистые волосы блестели. Без кровавого макияжа по всему лицу он выглядел очень юным и беззащитным. Еще он был похож на девочку. Особенно в этих штанах.
- Я... свою одежду оставил на полу в ванной.
- Ага, - я угрюмо и безнадежно махнула рукой, - я завтра ее сожгу.
Отхлебнув вина, я увидела, что Ваня несколько изумлен.
- Шучу, шучу. Шутки у меня такие. Просто выброшу, куплю новую. Садись. Ты есть хочешь?
Он сел, я встала и открыла холодильник.
- У меня есть отбивные, салат с ветчиной и сыром, огурчики соленые, окро... - я не договорила.