Я готов, а что мне оставалось?
Отец Тук кивнул на алтарь.
Уколи палец и смажь кровью знаки всех богов.
Церемония не заняла много времени. Клятва была принята, хотя отец Тук определенно напрягся, когда моя кровь принялась пузыриться, как кипящее масло на сковородке. Признаться, мне и самому пришлось пережить несколько неприятных моментов.
Сначала показалось, будто в голове зазвучали сразу несколько голосов. Да бодро так, на грани ссоры, затем все смолкло, и закипела кровь. От алтаря пахнуло ощутимой мощью, как будто кто-то включил громкость на магнитофоне при выключенной музыке. Загудело так серьезно. А потом все смолкло, и слова клятвы я дочитывал при выключенном трансформаторе.
Сама клятваклассические законы робототехники, описанные известным фантастом, имя которого я не помню, но возникают определённые ассоциации. Не задумывай, не бездействуй, не делайв общем, повязан я этими словами крепко, долгих лет жизни святому отцу. Слава богу или богам, что не добавили что-то вроде «умерли в один день». Это было бы слишком.
После того совершения ритуала инквизитор существенно расслабился и позволил себе пару салатовых мазков в ауре. Белое исчезло вовсе, а черное потускнело. Верил он в Темного Властелина или нет, а меня он побаивался. Ну, может, и не конкретно меня, а возможные неприятности в моем лице.
В общем, выдохнули на самом деле мы оба.
Так вы мне расскажите, что от меня требуется? напомнил я святому отцу.
Да, сын мой, встрепенулся отец Тук. Непременно.
Это что же, он пытается соскочить? Нет, так дело не пойдёт. Еще день неизвестности я не выдержу. Дожимать сегодня же!
Что же мне делать?
Кислое выражение инквизитора я проигнорировал. Вы хотели преданного до мозга и костей? Ну так получите и распишитесь!
Для того, чтобы ты понял, что тебе следует делать, я должен поведать ещё кое-что, вздохнул епископ обречённо. Умный человек ведь понимает, что с такой клятвой меня бесполезно отфутболивать. Помните же, «своим действием или бездействием»? Проще меня убить или на крайний случай рассказать все, что я хочу знать. Отец Тук ещё раз вздохнул, осознавая неизбежное. Во-первых, о своей клятве помалкивай, этим ты сильно мне навредишь.
В яблочко! Я знал! Мысленно похлопаем в ладошки своей сообразительности.
Конечно, отец Тук. Как скажете.
Во-вторых, никому ни слова о том, кто ты на самом деле, он погрозил мне пальцем. О тебе известно тем, кому следует, больше никому не должно быть до этого дела.
Почему, отец Тук?
Потому что люди не готовы услышать правду. К тому же мы пришли к определенным договорённостям, которые в состоянии предотвратить катастрофу. Зачем кому-то знать о том, что могло бы быть?
Меня все-таки выперли. И предлог инквизитор подобрал вполне себе благовидный: старый стал, устаёт быстро, не чета нам, молодым да резвым. А что, он молодец, своим наверху отпишет, что проблемы решены, злодеи повержены, темные замыслы выведены на чистую воду, и беспокойства отныне напрасны.
Ничуть не сомневаюсь, что все вышеперечисленное сулит епископу немалые выгоды. Он ведь не зря говорил про власть, деньги и прочее, что для меня пока недоступно. Я получил жизнь, а это уже немало. Кроме того, за мной закрепили и угол, точнее ту самую комнатушку под крышей, которая, видимо, больше никому не пришлась по вкусу. Хоромы по сравнению со штольней, где я очутился в первый раз в этом мире.
По поводу моей дальнейшей судьбы епископ предпочел отделаться общими фразами, сославшись на факт скорого приезда в Рогон ушастого Пуаро. До окончания расследования мне предписали не высовываться и на глаза не попадаться. Уедет означенное лицо, тогда и разговор будет. А сейчас мне посоветовали не занимать время у занятых людей и идти куда подальше.
От инквизитора я вышел мрачнее тучи. Ничего существенного узнать не удалось, а то, что меня попытаются использовать, было понятно и так. Клятва еще эта непонятная
По ощущениям во мне ничего не поменялось. Я попробовал мысленно послать инквизитора, а потом добавил еще и несколько фраз голосом. Ничего. На землю в корчах не падал, в голове ни звоночка. Может, оно как-то по-другому работает? Вернуться и попробовать? Я усмехнулся своим мыслям, но отмел идею. Если работает так, как думает епископ, то нечего и проверять, а, если на меня все эти танцы с бубнами не действуют, то лучше святоше об этом не догадываться. Для меня. Он и так обо мне слишком много знает. Козыри стоит попридержать.
Это же сколько я просидел у инквизитора? Солнышко и не думало притормаживать, весело перекатилось на другую сторону неба. Ух ты! Пришёл-то я к нему утром, а сейчас уже за полдень. Интересно, Оррик успел отметить мои похороны?
На монастырской площади гудел народ. Рабочего настроя и суеты я не заметил, а вот азартные выкрики и восхищенные возгласы присутствовали в избытке. Святая братия, оказывается, может не только отбивать поклоны и бубнить молитвы под нос, но и размахивать руками, активно помогая себе недюжинными голосами. Видимо, молитвами можно прокачать связки.
Не знаю, кому пришло в голову, что в средние века люди страдали небольшим ростом. Мой новый дом живет по другим законам. Все, на что я оказался способен, царапать носом чужие спины. А за толпой между тем разыгралась нешуточная схватка. Слышался непрерывный звон стали и молодецкие выдохи.
Оррика нигде не было видно, значит, он может и подождать. Здесь явно дрались на мечах, а мне никогда не приходилось наблюдать за реальной схваткой. Мясорубка, которую устроил Оррик в переулке, не в счет, я видел, с какой ленцой он раскидывал своих соперников.
Да какого черта?! Что я мнусь, как девочка на первом свидании? Рискуя получить по шее, я активнее заработал локтями. Толпа подавалась. Неохотно, с угрозами, но спины раздвигались. Мне настоятельно рекомендовали быть осторожнее, или на выходе могла поломаться какая-нибудь часть тела. Некоторые кричали вслед, что и не одна. Но я был неумолим, словно атомный ледокол. Или буксир. Видели когда-нибудь, как маленький с виду кораблик, словно муравей гусеницу, тащит здоровенную баржу? Я больше на него смахивал, не дорос ещё до ледокола.
В конце концов мне улыбнулась удача, и меня вытолкнуло в первый ряд. Даже я бы сказал, выплюнуло. Правда, сначала все-таки основательно пожевалоне только я умею пользоваться локтями.
Партер был занят пацанятами всех видов. По большей части вся их одежда состояла из штанов на веревке по нынешней моде, да у нескольких, особо богатеньких, рубах нараспашку. Они стояли особняком, поглядывая на остальных немного снисходительно. На мое появление все без исключения отреагировали дружным шипением, но мне было плевать, потому что, во-первых, я добился своего, а во-вторых, одним из воинов оказался мой провожатый. Впрочем, меня он не заметил, а, если и увидел, то виду не показал. Ему было не до того.
Оррик пребывал в необычной роли обороняющегося, отмахиваясь мечом от крупного молодого воина, азартно выписывающего восьмерки своим оружием. Противник инквизитора с лёгкостью управлял ревущим в воздухе двуручным мечом.
Что за дела? я ткнул под ребро пацана справа, получив в ответ возмущённый возглас. Мальчуган лет двенадцати, похожий на тощего воробья, и с синяком под левым глазом, посмотрел на меня с явной недоброжелательностью, но заметил мой горб и стушевался. Значит, моя слава уже добралась и до них. Неплохо.
Пришлый какой-то, сообщил он мне громким шепотом. Заявился сюда и давай ребят задирать. Вот Оррик и не выдержал.
Надо сказать, что инквизитора в монастыре знали, а молодое поколение так ещё и любило. За неполные полгода, что он здесь обитал, ему удалось снискать славу дядьки Оррика, который, если нужно, выслушает или даст по шее, если его как следует достать. Но первое все же срабатывало чаще.
Пришлый воин явно пребывал в одиночестве, хотя чужака это обстоятельство нисколько не удручало. На узком, вытянутом лице азартно поблескивали неожиданно большие глаза, которые отслеживали каждое движение соперника. Он был явно моложе своего визави, но размахивал мечом весьма умело, уже несколько раз едва не задев инквизитора самым кончиком лезвия.
Уж не насмерть ли они бьются? Они ведь размахивают боевым оружием. Любое движение легко может стать последним. Каким образом можно остановить меч, наносящий роковой удар, я даже не представлял. Логичнее было воспользоваться тренировочным оружием.