Не выйдет, улыбнулась она, надвигаясь, я всегда с тобой, и это не изменить. Я живу в твоем сердце. Некоторые говорят, оно каменное, как раз впору такой, как я.
Мать твою за ногу! Глоддрик саданул кулаком по решетке, отчего та содрогнулась, Рикке, не будь такой стервой! Тебе заняться нечем?
Эй, придурок! послышался голос из-за стены, какой мрази там не сидится спокойно?
Шатающейся немного пьяной походкой к решетке подошел человек в черном одеянии. В руке его была палица, усеянная гвоздями. Его блуждающий взгляд, который ему никак не удавалось сосредоточить, будто плавал в тумане, отчего стражу не удавалось разглядеть, кто заточен в камере. Глоддрик приник к прутьям и осел, точно он до этого находился в полубреду и не представлял опасности.
Если я услышу еще хоть малейший
Вскочив на ноги с неимоверной быстротой Глоддрик, не дав тому и секунды на то, чтобы среагировать, обхватил жилистыми руками затылок пьяного надзирателя. Тот не успел ни отскочить, ни замахнуться саблей, лишь глаза его округлились от неожиданности и поднялись брови, но было уже поздно. Спустя секунду его темя было облито кровьютри мощных удара его головой о соседнюю стену проломили бедолаге череп. Глоддрик в довершение дела свернул по часовой стрелке шею пьянице и рукой нащупал связку ключей на его кушаке.
Тоже вариант, усмехнулся каратель и со скрипом отворил ржавую дверь.
Он обогнул стену и вышел в основной коридор с остальными клетками, расположенными по дуге, точно в зале театра.
Кто хочет наружу? криво ухмыляясь и раскручивая в руке ключи, Глоддрик направился к ближайшей ячейке со своими соратниками.
Командор? опешил Драконобой, лежавший до этого и с понурым видом глядящий в потолок, да ладно Как ты
Стены содрогнулись и раскатистый грохот заглушил его слова. Стена аккурат рядом с камерой Драконобоя взорвалась точно от залпа катапультных ядер, облитых горящей смолой. Следующий взрыв разнес место, где только что куковал сам Глоддрик. Через дыру, пробитую в стене, открывалась картина осады. Гилеард брали штурмом.
***
Примерно половина неровно шагавшей вооруженной колонны шла в первый в жизни бой. Рука Арстеля с непривычки держать копье подолгу налилась свинцом, а кольчуга со щитом за спиной заставляли его сгорбиться и давили всей тяжестью, хотя виду он не подавал. Но по мере приближения к тылу крепости Гилеарда его бросало в дрожь, а руки начинали предательски подрагивать. Прежде сапожника прельщали смелые мысли о защите соотечественников от врага, его воодушевили красные речи Алагара, боевой дух товарищей и само их присутствие у плеча. Вот только он с самого детства не мог смотреть на то, как соседи забивают овец, так сможет ли он найти в себе силы причинить вред такому же как он сам человеку, пока его не отправили на тот свет? Посматривая на остальных, Арстель пришел к выводу, что не его одного одолевают сомнения. Юкиара большую часть пути, поджав губы, сосредоточенно всматривалась вдаль, пока ее разум блуждал в неведомых остальным глубинах. Девушка и сама время от времени озиралась по сторонам, но она не искала поддержки, а скорее наоборот, хотела понять, кто в ней нуждался. Мурвак то и дело чертыхался сквозь зубы, но его неразборчивая ругань не касалась ни ухабистой дороги, ни унылой картины редких хуторов и мельниц вокруг, по одиночке стоявших без всякой надежды на соседство, ни даже столбов дыма, поднимавшихся из-за вершин крепостных стен Вархула и крыш его домов. Его злоба не относилась ни к чему иному, кроме как к его собственному страху. Уходя в себя все глубже, Мурвак повторял ругательства, словно мантру, скрип зубов и перекошенный от гнева рот лишь позволял ему уйти от того же страха. Хельд же предпочитал насвистывать какую-то бессвязную, фальшивую и им самим придуманную на ходу мелодию. Клажир за всю жизнь так и не научился держать язык за зубами и не озвучивать весь бурный мысленный поток. Парень шел возле Кэлрен, а она, казалось, была совсем не против его словоизлияний.
Страх перед схваткой вполне естественен, ты ведь понимаешь, что даже люди с моим-то опытом ему подвержены! Но, видишь ли, когда ты смотришь страху в лицо, он пропадает. Когда я еще пешком ходил под стол, в нашей деревне жил племенной бык, что гонял всю округу, стоило только в поле выйти. А я, лет этак в двенадцать, как сяду во поле чистом, понимаешь, по нужде. И эта зверюга тут как тут. Ну а я что? Я, не шелохнувшись, смотрел прямо в эти мелкие, налитые кровью глазки. Не отводя взгляда, я с вызовом смотрел на него. Поначалу он рыл землю копытом, но вдруг успокоился, развернулся, и
Лучше бы он тебя насмерть зашиб! Твою же ж, хоть наши головы б от тебя не болели, прорычал Мурвак, сжав кулак и в бессильном жесте опустив его.
Алагар молча шествовал во главе колонны, подняв острый подбородок, он всматривался вдаль, словно хотел увидеть там неопровержимое предвестие победы его людей. Йоши-Року не появлялся на глазах людей, но весть о том, что прибудет он сам и подкрепление до Алагара все же дошло. Алагариты и крестальцы шли холмистыми равнинами, среди которых то и дело мелькали вымирающие села, в окнах землянок которых тускло мерцали свечи, и редкие гущи деревьев, совсем не плотно посаженных. Селяне, бродячие торговцы или же местные жители, идущие по тракту, провожали их опасливыми взглядами. Слух о том, что в Ганрае захватили власть странные люди, уже разлетелась вокруг быстрее чумы, но видеть снова незваных гостей воинственного вида, направлявшихся в сторону Вархула, было для местного люда задачей непростойбольшинство из них боялось, что это пособники захватчиков вышли отхватить больше земли и прятались по хижинам, заборам и амбарам. Всем, кто им повстречался на пути, Эрлингай, в миролюбивом жесте подняв руки, сообщал, что идут они сражаться за свободу Союза, посему каждый желающий мог присоединиться к их кампании, разумеется, понимая, что запросто может не вернуться из Ганрая. Несколько смельчаков не упустили это предложениеплешивый старик в крестьянской рубахе, косивший траву до этого, субтильный резчик по дереву, захвативший с собой несколько устрашающего вида ножей, и парень лет двадцати пяти, который ограничился лишь тем, что попросил копье на руки. Мельник Ропхиан и библиотекарь Клуатак разговорились вовсю, планируя серьезные ремонты и переделы в своих домах по возвращении с битвы. Арстель невольно восхитился оптимизмом и жизнелюбием этих видавших виды мужчин. Вскоре они подошли вплотную к Вархулу. Зашла колонна с противоположной от центральных врат стороны, но гораздо ближе к небольшим воротам заднего хода в крепость. Задним ходом по-простому именовалась западная сторона цитадели, выдолбленной в громадной пограничной стене, врата с этого фланга были далеко не так хорошо защищены и очень близки к ограде самого города. Но людей Алагара часовые, разумеется, заметили еще за сто шагов до их прибытия, а вскоре уже протрубили в рог, а на стенах началась усиленная суета и толчеяаколиты Заргула, равшары и северяне, примкнувшие к силам Азрога, готовили оборону в совсем недавно взятой крепости. Им предстояло ее отстоять.
Арстель отошел от Хельда и поравнялся с Юкиарой. Девушка бегло взглянула на него и робко отвела глаза. Арстель, не отчаиваясь, сократил дистанцию с ней, легонько коснувшись рукой тыльной стороны ладони ганраянки. Она слегка зарделась, но руку убирать на стала. Арстель вдруг ощутил прилив сил от одного того, что с ним рядом сейчас шагала первая женщина, в которой он узрел душевную близость. Но куда-то подевалась жизнерадостность и веселье этого полного чистой и светлой силы человека. Осталась лишь кроткая нежность, которая сквозила в ее лице, когда она встретилась с Арстелем взглядом. Глаза Юкиары словно бы говорили: «С одинаковой легкостью ты можешь сделать меня счастливой или же несчастной. Выбирай же! Я жду.» Когда Арстель взял ее за руку и стиснул ладонь спутницы, Юкиара тепло улыбнулась и ответила тем же. На этом моменте исчезло все смятение, которое с минуту назад вселяло в разум Арстеля навязчивую мысль пуститься наутек как только что-то пойдет не так и нагрянет опасность его жизни. Наслаждение друг другом Юкиары и Арстеля прервала речь Крауха Гримблыпокоцаный во множестве боев северянин обращался ко всем мирным жителям Крестала.