При руководстве Алагара пограничная стена Крестала выросла почти вдвое, из каменной кладки Харал Зверюга, Гранаш вместе с воинами, обучавшимися у Реадхалла Бескровного, они выстроили зубчатые парапеты, из таких бойниц не стыдно было бы отстреливаться самим королевским арбалетчикам. Сталелитейное дело также процветало, из Крестала уже начали поставлять оружие, инструменты для хозяйственных дел и прочее в недалекие Ганрайские села. У Арстеля не было отбоя от клиентов, алагаритам, у которых подошвы успели истоптаться, а башмаки зачастую просили каши, то и дело требовалось заштопать обувь. Хельд практически не вылезал из Желудка Дракона, Братству Уравнителей до того понравилась атмосфера в его заведении, что многие из них стали завсегдатаями, из-за чего пришлось таверну расширить, настругав табуреты и неказистые столы на дворе вокруг избы. Посиделки за пивом портил только Мурвак, который каждый день плевался желчью из-за прорвы народа, а уж если кто занимал его любимое место у стены, лесоруб умудрялся использовать в одном предложении больше мата, чем Карен за всю свою жизнь.
Брат Юкиары Сангельс начал проявлять знаки внимания сестре плотника Харала ГлыбыНаяре. Из-за нее ему чуть не пришлось подраться с местным парнем, который считал себя первым на всю деревню и давно уже прилюбовал Наяру. На счастье мальчишек, рядом оказалась Юкиара, которая ловко их успела разнять и всыпала своему непутевому брату затрещину, прочитав затем целую лекцию о том, что к рукоприкладству нужно прибегать лишь при крайней необходимости.
Да расслабься ты, Юки, сказал ей староста деревни Кёрк, все мы в этом возрасте были такими, кровь бурлит, молодость требует страсти.
Еще бы! Я сама, если что, пока еще молоденькая, игриво пригладила прядь волос Юкиара, но мой братик должен быть сознательным членом общества. Усек, Сангельс? она дернула брата за ухо, отчего тот вскрикнул громче петуха, поднимающего по утрам всю округу.
Арстелю хотелось провести время наедине с Юкиарой, но она никак не могла освободиться от обязанностей по отстройке лагеря, либо занималась с Хельдом или со своим братомучила его основам боевых искусств Стражей из Храма Мечей. Однажды Арстель, прохаживаясь по бревенчатому полу пограничного бастиона, повстречал Хельда, со скучающим видом любующегося рассветным небом. Солнце одним краешком успело выглянуть и осветить кроны пихт и елей, отгораживающих Крестал от городов Аргои.
Ты, что ли? в нелепом жесте Хельд дернул голову в сторону Арстеля, не отрывая взгляд от ландшафта, решил открыть филиал своей сапожной лавки прямо на стене или просто отлыниваешь от работы?
Арстель молча пожал плечами и облокотился на зубья парапета. Прикосновение к холодному камню заставило представить его, как бы себя ощутил Арстель, окажись он в крепости, которую берут штурмом.
Давно мы с тобой не болтали, дружище Хельд, он ткнул локтем в плечо флорскела, Юкиара говорила, ты делаешь успехи в магии.
Да? Я все пытаюсь заставить швабру саму мыть пол в харчевне, пока я делаю утреннюю зарядку, но она постоянно сигает в окно, один раз угодила в лоб этому хаглорианцу, который весь из дерева, словно коряга. Правда, он ничего не почувствовал. Добрые же люди ходят с этим красноголовым! Даже если ты дерево физически, как эта ошибка природы, или полный дуб разумом, он постучал костяшками пальцев по виску, как Харал Глыба, они тебя примут. Тебе не кажется, что наша жизнь стала почти идеальной с явления этого Братства Уравнителей? Было бы совсем хорошо, если бы они привезли с собой гарем наложниц и клирийские ковры, а я мог бы им продать втридорога все дешевое барахло со своего подвала.
Арстель усмехнулся и глубоко вздохнул. Он привык к странной манере Хельда изъясняться, давно уже научился вычленять главное из его речей, изобилующих бессмыслицей и абсурдом. И эти мысли, на удивление многих, могли показаться отнюдь не глупы.
Думаю, мы все стали чувствовать себя как за каменной стеной. Наш дом стал нашей крепостью. Мы стали выращивать не в пример больше провизии, чем раньше, построили целую мануфактуру, наладили оборону Сплотились. Я никогда ранее не ощущал духовной связи с крестальцами. Теперь же я не представляю себя без них, словно сросся с ними, стал единым целым. Наверное, из Крестала я и вовсе не уеду.
Зачем замыкаться на Крестале? Алагар говорит, что все мы братья и сестры, значит, связь стоит ощущать со всеми живыми на Ранкоре. А я как-то спросил Шаабана, что это значитиспытать просветление. Этот чокнутый монах поведал, что просветленный чувствует себя единым буквально со всемдеревьями, камнями, насекомыми, воздухом! Говорит, мы есть вибрации, из которых соткана материя, дух и все сущее. Наверное, он нашел хорошие грибы в наших лесах.
Возможно, рассмеялся Арстель, ну а что насчет тебя? Ты веришь в идеи Алагара?
Ну-у-у-у, не хотелось бы, пожал плечами Хельд, если мы и в самом деле братья и сестры, как я буду чувствовать себя, когда буду драить куртизанок в борделях Джаганната в Клирии? Как будто происходит инцест!
Арстель закатил глаза и хлопнул себя по лбу:
Тьфу ты, Хельд, не зря тебя зовут больным на всю голову! Только твой извращенный разум мог родить подобную чепуху. Я совсем о другом говорил. Честно говоря, я начинаю верить его словам. Да, на первый взгляд это кажется дичью и несуразицей, но посмотри, к чему мы пришли с таким мышлением. Нам не нужна ни Аргоя, ни Ганрай, ни король. Мы сами себе хозяева, и когда это поймут остальные люди, мы счастливо заживем без войн, насилия, преступности и
Скорее всего, будет война, Арстель, совершенно серьезно сказал Хельд, ты дурак, если думаешь, что старые порядки так легко уйдут сами собой. У Аргойской знати немало приверженцев, прикормышей этих так называемых великих домов. Некоторые крестьяне, которых называют кулаками, очень зажиточны, помещики щедро платят своему окружению, могут легко нанять вооруженные гарнизоны. Они будут сражаться за свои привилегии. Ты готов драться за то, во что веришь? Не знаю, как ты, Арстель, но Алагар за эти воззрения готов сжечь мир дотла. Это я вижу по одним его глазам.
Слова друга били Арстеля в сердце, точно стрелыодна за одной. Еще секунду назад у него в душе теплились наивные мечты о том, что все пойдет как надо, жизнь людей вокруг станет достойнее, но Хельд своими трезвыми рассуждениями вернул сапожника на землю. К тому же он снова подорвал авторитет Алагара, Арстель уже был готов отбросить сомнения и пойти за этим человеком, подчиниться его страсти и напору, поверить в его упорство и искреннее стремление сделать мир для людей, а не людей для мира. Теперь же Алагар снова выглядел в глазах Арстеля как безумный фанатик, страдающий маразмом, ведущий за собой людей в пропасть, на бойню, точно скот, окутанный гипнотизирующей силой своей харизмы, которая их подчиняет как игра на флейте, которой заклинатель змей вводит в транс кобру. Признать то, что единственные мечты, придающие сил к жизни, несостоятельны, всегда тяжело.
***
День прошел довольно быстро, уже начинало вечереть. Когда небо, на котором уже выступила луна, заволокли тучи, жители поселка Крестал собрались на главной площали Крестала, месте, где тракт, который пересекали странствующие торговцы, образовывал перекресток с дорогой, пронизывающей все селение. Маги-новички уже успели сродниться с местными жителями, носили ту же одежду, некоторые уже вступили в довольно близкие отношения с крестальцами. Это было видно по тому, как Карен часто позволяла Броку оставаться у нее на ночь или же травница Шая из Хаглоры, которую можно было застать за болтовней с древоподобным хаглорианцем из приближенных Алагара. Для одержимого общением с душами предков мутировавшего существа внимание землячки весьма недурной внешности было так же дорого, как бурдюк воды для заблудшего каравана посреди пустыни. Люди обменивались новостями, в основном обсуждая происходящее в Ганрае. Алагариты и крестальцы сходились во мнении, что победа Карательного Отряда над одним из укреплений Варзхела лишь отсрочит неизбежную войну. Мурвак насаждал мнение, что Алагар хочет воспользоваться вооруженным конфликтом, который ослабит силы властей Ганрая и Аргои, чтобы затем захватить бразды правления над Союзом. Служительница храма Канария же осмелилась сказать, что долг сынов и дочерей Арая Илгериасапомочь ближним в битве с вражиной. Шаабан ее поддержал, как и большинство местных жителей.