Днем старая часовня не внушала тех жутких мыслей, что лезли на ум ночью. Обыкновенное покинутое здание: штукатурка местами обвалилась, крыльцо просело, под замшелой кровлей свили гнезда птицы, и оттуда доносился многоголосый писк.
У ворот десантник и мальчик замедлили шагвыход хорошо просматривался из форта. Подойдя к ограде, они выглянули.
Развалины крепости ярко заливает солнце; теплый воздух, колеблясь, поднимается от нагретых скал, создавая между камней иллюзию движения. Посреди двора у старых казарм, куда вчера Кохи водил десантника, стоит крытая телега с впряженной в нее сивой лошадью. Людей рядом нет.
Кто это пожаловал к разбойникам в гости? заинтересовался Печено.
Ответом на вопрос из ближайшей к телеге казармы вышел человек. Издали Пул его не рассмотрелв глаза бросились лишь длинные волосы, но Ганит узнал гостя.
Приятель твоего брата, если не ошибаюсь, сказал он.
Вслед за Фатом на пороге появились Уток и недавний знакомый лысый крепыш. Они взяли с телеги по мешку, вернулись в казарму.
Снабжение у них организовано неплохо, присвистнул Ганит.
Фат взобрался на телегу, встряхнул вожжами, лошадь пошла со двора в сторону города. Повозка скрылась за береговыми скалами, и пейзаж опустел.
До оврага поползем, скомандовал Печено. Давай куртку, так тебе будет легче
Пул протянул одежду, и в этот миг из двери той же казармы на свет выбежала Таля. Она во весь дух бросилась в сторону часовни, споткнулась о камень, упала, над девочкой взвилось облако пыли. Она с трудом поднялась и, прихрамывая на левую ногу, продолжила бег, но скорость заметно снизилась.
Сначала Пул принял ее за незнакомого мальчика, но джинсовый костюм напомнил подругу, и мальчик вскочил:
Тала?! Мистер Печено, там Тала!..
Тише, Ганит вернул Пула на место. Я не слепой.
Я же говорил, что она попала в беду.
По следам юной журналистки выскочили недавние грузчики. Крепыш немного приотстал, не проявляя спринтерских способностей. Казалось, он не хочет догонять беглянку, и мотив на это имелся: она могла взболтнуть Зочуру о недавней истории в саду. Мутант, напротив, приложил к погоне все силы. Хищной птицей он настиг Талу, схватил в охапку и, закинув на плечо, понес обратно к казарме. Пленница барахталась, стараясь вырваться, колотила руками и ногами, но три руки Утока сковали ее тисками. Крепыш, вжав голову в плечи, поплелся сзади.
На порог вышел Зочур. Он сказал разбойникам пару слов, Уток, кивнув, отпустил журналистку. Очевидно, беглый каторжник припугнул ее, Таля больше не сопротивлялась и покорно вошла в здание. Разбойники тоже скрылись.
Пул с надеждой посмотрел на Печено. Десантник молчал; с трудом скрывая негодование, он не сводил хмурого взгляда с руин форта. Казалось, он ждет, пока девочка снова вырвется на свободу, на этот раз более удачно, и ему не придется выбирать между спасением ребенка и спасением целой обитаемой планеты.
Наконец он сказал:
Ладно. Все равно сначала нужно попасть в катакомбы. Поползли.
Десантник распластался на земле и, клацнув ружьем о топор, ужом юркнул в сухую траву. Через секунду вернулся, забрал у мальчика куртку, снова уполз. Пул попытался последовать за ним, но бурдюк, цепляясь за кочки, съехал под живот и больно врезался в ребра. Пришлось встать на четвереньки и передвигаться по-собачьи.
* * *
Вход в пещеру оказался не таким уж приметным. Будь Пул один, наверняка, прошел бы мимо. На косогоре, увитом плющом, поросшем разноцветьем трав, среди зарослей низкорослого кустарника с продолговатыми листьями, чернеет еле заметное пятно. Со дна оврага не разобрать, то ли это выступает темная порода, то ли открывается вход в пещеру.
Держимся левой стены, напомнил Печено, когда они вступили в прохладу катакомб.
Он включил фонарь, и желтый луч осветил каменистый путь.
Батарея слабая, проворчал десантник.
Он шел первым, Пул замыкающим.
Я слышал, здесь водятся большие крысы, сказал мальчик, чтобы не молчать.
Он ожидал, что Ганит посмеется над рыночными слухами, но тот подтвердил:
Встречаются отдельные особи. В это время года они не опасны, еды им без нас хватает.
Пещера свернула в просторную галерею. Сжимая пространство зубами дракона, вокруг торчали сталактиты и сталагмиты, дальше черными дырами зияди три прохода. Печено, как и следовало, выбрал крайний левый.
Ты говорил, Монга научил тебя пользоваться ключом? спросил Ганит.
Да.
Он не сказал, какой допустим промежуток времени между активациями первого и второго корректора?
Не зная, что ответить, Пул пересказал инструкцию скитальца.
Плохо, вздохнул десантник. У нас почти нет времени на спасение юной леди.
Они повернули еще три раза влево. Пещера приобрела очертания вырубленного в скале коридора. Через десять шагов он оборвался в пустоту, и Ганит предостерег:
Осторожно, здесь ступени. Кажется, мы на месте.
Тусклый луч фонаря выхватил округлые, гладкие стены. Незаметно переходя в пол и потолок, они образовали пятидесяти футов в диаметре сферу. От аркообразного входа к центру, на самое дно нижней полусферы ведут крутые, вырубленные в граните ступени. Они опускались на круглую площадку, где возвышался алтарь в форме пирамиды. Внутри пахло пылью, веяло прелым ароматом старины.
Пул достал компас скитальца, проверил направление: один луч указывал точно на пирамиду.
Это корректор, кивнул Ганит. Никаких сомнений.
Десантник, за ним Пул сбежали по ступеням. Подсвечивая фонарем, осмотрели пирамиду.
Вот она, Печено указал на верхнюю часть установки.
Вершина имела форму срезанного конуса; на образовавшейся плоскости темнела скважина в форме восьмиконечной звезды.
Ганит перевел свет фонаря под ноги: пол храма покрывал слой пыли.
А корректор, между прочим, чист, сказал десантник. Здесь кто-то недавно был.
Он вынул из кармана алмазный ключ, покрутил в свете фонаря, отчего по стенам заискрились радужные блики. Приладив к плоскости, щелкнул, вставил камень в скважину.
Тютелька в тютельку.
Печено бросил вещи под пирамиду, нож и пистоль остались при нем.
Жди здесь, я схожу на разведку, сказал он. Предупреждаю, если возможности спасти девчонку не будет, рисковать не стану. Фонарь возьму с собой, посидишь в темноте, в случае необходимости, пользуйся спичками. Но зря не жги. Если через два часа я не вернусь, выполняй инструкции Монги.
Печено вынул из кармана брюк часы на цепочке, отстегнул от ременной петли и протянул мальчику.
Засеки время.
Прежде, чем Пул опомнился, десантник взбежал по ступеням и скрылся в коридоре. Арочный проем минуту светлел отблесками фонаря, слышался шум торопливых шагов, затем все стихло, погрузившись в непроглядную тьму.
Ощутив страх, мальчик нащупал в темноте спички, вспыхнул огонек. Пул обошел храм по кругу и убедился, что других выходов из сферы нет. Не заметил он по периметру и крысиных нор, а значит, опасность могла грозить только из верхнего коридора. Это немного успокоило Пула, и он вернулся к пирамиде.
Устроившись на полу, мальчик сжег еще одну спичку, рассмотрел часы Печено. Позеленевший от патины медный корпус говорил о немалом возрасте хронометра, под крышкой светлела более-менее свежая гравировка: «Ганиту от Дины ко дню свадьбы». Стрелки тикают с металлическим звоном, словно от каждого щелчка вздрагивала внутренняя пружина, готовая в любую секунду вырваться наружу.
Прикинув, что Печено ушел около пяти минут назад, Пул засек время.
Сжег еще одну спичку, повторно осмотрел пирамиду. Обычный гранит!.. Мальчику показалось невероятным, что такая установка способна двигать целую планету с семью спутниками.
Решив не переводить спички, Пул подложил под голову бурдюк, попытался задремать. Не вышло; холодная тишина катакомб и пустынность храма действовали на нервы червоточиной. Мальчику неуютно и тревожно во мраке, а из-за звона в ушах и биения собственного сердца, всюду чудятся подозрительные звуки.
Может, поэтому шум приближающихся по коридору шагов он принял вначале за плод разыгравшегося воображения. Громко тикают часы, колотится сердце, Пул, приподнявшись, вслушался. Нет, не показалось!.. Из коридора отчетливо донесся шорох, словно кто-то оскользнулся на мелкой гальке.