Кстати о соседях. Одна из новых соседей заметила меня, выходя из дома к парковке, полной ящиков. Они въехали только вчера, пара на пенсии, им помогали грузчики, и на них можно было полюбоваться, как я и делала из окна спальни.
Обычно я скрылась бы в доме и изобразила неведение, но мамы не было. Ктото должен быть женщиной в доме.
Здравствуй, сказала мне женщина, подходя к ограде, сжимая противень с шоколадными пирожными, как казалось на вид. Она была роскошной, хоть ей и было за шестьдесят. Ее вьющиеся и убранные назад волосы были поразительного оттенка седины, ее бледное лицо в веснушках придавало ей молодой вид.
Я подошла к ней и улыбнулась, мне всегда было неловко в таких ситуациях. В тех, где нужно быть нормальной и вежливой.
Привет, сказала я ей. Вы, должно быть, наши новые соседи.
Мда, молодец, Ада.
Да, она улыбнулась идеальными зубами. Я Доун, она протянула руку, и я потянулась через ограду и пожала ее ладонь.
Ада, сказала я ей.
Она кивнула на табличку «Продается».
Похоже, мы не будем вашими соседями надолго.
Я вздохнула.
Да, но я бы не хотела переезжать.
Давно тут живешь?
Всю жизнь, сказала я ей, сердце сжалось. Я сглотнула и попыталась пожать плечами. Но в следующем месяце мне в колледж, так что мне все равно пора в путь. Моя старшая сестра переехала, остались мы с папой, я не знала, зачем рассказывала все этой женщине, но чтото в ней показывало, что она поймет. Я сделала паузу. Мама умерла пару лет назад, и в доме слишком много воспоминаний.
Ее лицо смягчилось.
Мне так жаль. Наверное, тебе так тяжело. Я потеряла маму, когда была младше от этого не оправиться.
Отлично. Но, блин, она хотя бы говорила мне правду. Остальные делали вид, что смерть со временем можно забыть.
Вот, она протянула мне пирожные над оградой. Яне лучший повар, но брауни у меня отменные.
Я невольно улыбнулась. Она мне уже нравилась. Я взяла противень, пакеты «Сефоры» съехали по рукам.
Спасибо. Это ведь особенные брауни?
Она рассмеялась.
Нет, прости. Но эти браунимоя фишка. Мы с мужем переехали из Вашингтона, там мы постоянно лакомились брауни, она склонила голову и посмотрела на меня, словно видела все во мне. Заходи иногда. Наверное, девушке такое не захочется, мы ведь старики. Но, обещаю, мы забавные. Ты любишь музыку?
Я нахмурилась.
А кто не любит?
Она пожала плечами.
Чудаки.
Идеальный ответ.
Я хотела сказать ей, что это было бы прекрасно, хоть я сомневалась, что приду, но тут подъехал старый бежевый «Мерседес», и Доун повернулась к нему.
Высокий мужчина в солнцезащитных очках и кепке вышел из машины и прошел к нам с букетом цветов. Ее муж?
Ты рано, сказала ему Доун.
Твой новый дом найти проще, чем я думал, сказал мужчина с сильным лондонским акцентом. Мило. Я устал от той пыльной чаши, где ты жила раньше.
Это был не ее муж. Мужчина остановился передо мной, и я почти ощущала его взгляд изза темных очков. Ему было за пятьдесят, морщинистое, но харизматичное лицо, кривая улыбка и рыжие волосы изпод кепки. У него был широкий нос, его будто несколько раз ломали, на щеках были веснушки и следы оспы.
Уже знакомишься с соседями, отметил он. Он снял солнцезащитные очки, убрал их в карман горчичной рубашки и пристально посмотрел на меня. Его глаза были ореховыми, почти янтарными, и этими глазами он явно видел многое.
Конечно, сказала Доун и кивнула на меня. Это Ада. Она живет тут с отцом, она понизила голос. Она потеряла маму пару лет назад.
Как жаль, сказал мужчина, хмурясь. Смерть не щадит, да? он протянул руку. ЯДжейкоб, друг семьи.
Рада знакомству, он чуть не раздавил мою ладонь.
Меня нервировало то, как он разглядывал меня, а потом он подмигнул и криво улыбнулся.
Найтли пойдет на пользу жить рядом с молодежью. Это взбодрит их, он убрал руку и посмотрел на Доун. А муж спит? Осторожнее, ему почти семьдесят. Не хотелось бы, чтобы он сломал бедро на унитазе.
Она закатила глаза.
Ты ужасен.
Потому меня не хотят даже в Аду, пошутил он.
Он уже занял подвал под музыкальную комнату. Если он что и сломает, то это спину, таская гитары, Доун виновато посмотрела на меня. Я лучше покажу Джейкобу дом. Он не умеет терпеть. Расскажешь, как тебе брауни.
Хорошо, сказала я, поднимая противень в знак благодарности.
Идем, старушка, Джейкоб обвил рукой плечи Доун и повел ее к дому. Путь был долгим. Я хочу джина.
Я проводила их взглядом и посмотрела на брауни. Весь разговор был странным, и чтото было не так с рыжеволосым мужчиной с акцентом Майкла Кейна. Лучше отдать брауни Дексу. Он переносил яды лучше всех.
Я пошла в дом, папа возился на кухне, готовил ужин. Я ощутила укол вины, зная, что должна была помогать ему, а не покупать ненужную косметику на деньги, которых не было.
Он даже не взглянул на пакеты, что я бросила на стойку. Он давно перестал ругать меня за трату денег. Наверное, понял, что покупками я пыталась заглушить горе, как он усиленно занялся садоводством. Хоть мы пытались жить дальше, большую часть дня он проводил на заднем дворе, в саду. Теперь там было красиво, нельзя было сказать, что когдато там проходил сеанс с бутылкой ведьмы с ногтями и волосами, с собранной негативной энергией дома.
А у кого такого не было на заднем дворе? Это могло стать фишкой дома при продаже.
Я встретила соседей, сказала я, ставя противень на стол. Я не знаю, отравлены ли брауни, так что осторожнее с ними.
Он взглянул на них, склоняясь к духовке, запахло жареными овощами.
О, я встретился с ними утром, он переворачивал овощи на противне. Интересная пара. Мужчина был в семидесятых в рокгруппе, хоть я не помню их песен. Твоя сестра может знать. Или этот ее муженек, буркнул он под нос.
Что за группа?
«Гибрид»? Не помню. Чтото с кучей наркотиков, уверен, повисла тяжелая тишина. Я знала, он думал о Перри, когда она была младше. И обо мне в прошлом году.
Я кашлянула.
Это хорошо, что они крутые, сказала я ему. Тебе помочь? Во сколько они придут?
Стук в дверь, и она открылась. Папа вздохнул.
Думаю, это они.
Есть кто? крикнула Перри изза угла. Она прошла на кухню и бросила на пол сумку размером почти с нее.
Ты ту на ночь, Перри, возмутился папа, возвращая овощи в духовку. Ты собираешься так же плохо, как Ада.
Пока еще нет, буркнула я и прошла к Перри. Обнимая ее, я уловила запах сигарет от ее темных волос, собранных в хвост. Фу, ты снова куришь?
Нет, выдохнула она, отодвигаясь. Угадай, кто подумал, что можно выкурить одну сигарету, не вернув зависимость?
У меня уши горят! раздался голос Декса снаружи.
Нет, горит дебильная сигарета! заорала Перри. Она взглянула на меня и покачала головой. Вот гад.
Попрошу не выражаться, сказал отец, закатив глаза, а потом подошел и обнял ее. Я видела их пару недель назад, когда приезжала в их квартиру в Сиэтле на пару ночей, но папа не видел их месяц. И хотя без Декса он бы обошелся, он скучал по Перри.
Она выглядела хорошо. Ее вес менялся, как у многих женщин, но огромная грудь оставалась. Меня природа одарила скромнее. Я унаследовала светлые волосы мамы и длинные ноги, но Перри получила итальянскую фигуру со стороны отца. Общим у нас были только голубые глаза. О, и призраки.
И это было обидно.
Я пыталась переключить его на электронные сигареты, сказала Перри папе.
Раздался громкий смех Декса, с ним прилетел дым. Видимо, он остался на крыльце и заканчивал сигарету.
Ты хочешь, чтобы он вейпил? спросила я у Перри, вскинув бровь. Тогда можно прикрепить к его лбу слово «говнотрах».
Ада, возмутился папа.
Декс рассмеялся снова, и входная дверь закрылась. Он появился на пороге кухни, посмотрел на Перри, вскинув брови.
Видишь? Только такие вейпят. Твоя сестра все знает.
Всегда знаю, сухо сказала я.
Он пожал плечами, сдавшись, и кивнул моему отцу, подняв кепку в его сторону.
Дэниел.
Декс, ответил он и отвлекся на готовку еды.
Может, нужна помощь? спросила Перри, но папа прогнал нас.