И от этого было хуже. Когда ты просыпаешься от кошмара, реальность утешает. Когда просыпаешься от лучшего сна, реальность становится пощечиной, напоминанием, что ты ощутил такое, мог получить, но этого нет.
Странно, что я не помнила парня. Он появлялся как один человек, а потом менялся. Я не могла сосредоточиться. Но мне казалось, что я встречала его на свадьбе Перри и Декса два года назад (все еще странно было считать Декса ее мужем, а не странным чудаком, что бродит рядом).
Его звали Джей, и я жалела, что выпила много шампанского на свадьбе, потому что и в жизни я плохо его помнила. Он был высоким, за двадцать, и мне в шестнадцать лет казалось, что он старый. У него были рыжеватые волосы и щетина на сильной челюсти. Я не знала, откуда у меня были воспоминания об ощущении щетины на кожеесли бы мы поцеловались, я бы это запомнила.
Было в нем чтото манящее, а это о многом говорило, ведь мне не нравились рыжие. И я давно не ощущала бабочек в животе. Я была пьяна и больше его не видела. Печально, да?
Ты в порядке? спросила Эми, мы ехали по мосту Фримонт, река Уилламетт сверкала под нами.
Я взглянула на нее и вяло улыбнулась.
Я еду в «Сефору». Конечно, я в порядке.
Эми Ломбардо была мне близкой подругой. Она была со мной, когда я страдала, лишившись девственности с Диллоном (да, она не присутствовала там, но помогала справиться с последствиями), во всех разрывах и во время экзаменов. Она, ее парень Том и наша подруга Джесси стали маленькой бандой, что продержалась безумные школьные годы и вышла в пугающий большой мир. Джесси уже уехала учиться в Калифорнию, так что в нашей стае я осталась третьим, лишним, колесом.
Эми отвела взгляд от дороги, опустила очки на носу, глядя на меня шоколадными глазами.
Уверена?
Ее голос был тихим, она переживала за меня. В первый год после смерти матери я была безутешна. Удивительно, что я вообще закончила школу. Все казалось смазанным, а когда становилось четче, я ощущала все слишком сильно, сама скрывала туманом. Я не думала, что пойду по стопам сестры, но я обратилась к наркотикам и алкоголю, чтобы пережить те дни.
Ночи были хуже. Наркотики не помогали с ночами. Сны приходили ко мне, какой бы пьяной я ни была.
Но я както выбралась. Дни стали ярче, понятнее. Мне было больно, и так было все время, но я могла справиться с этим. Я могла думать, видеть себя, свою жизнь. Я училась у Перри, отца, даже Декса. Эми, Том и Джесси помогали мне. Бывший бросил меня, когда я расклеилась, но он все равно был лишь дополнительным грузом. Боль от его потери была не такой страшной, как от потери матери.
Эми все еще переживала за меня. Я была не такой, как до случившегося. Не помогало и то, что Эми не знала, как на самом деле умерла моя мама. Не знала правды обо мне. О моей семье.
Так нужно было продолжать. Я видела, что наши связи с призраками могут делать с остальными. Моя бабушка Пиппа видела мертвых и могла проходить в мир с названием Тонкая Вуаль. Она умерла одна, ей никто не поверил. Перри не было покоя с пятнадцати лет, ее посадили на лекарства, что не помогло, мир хотел закрыть ее, потому что не понимал. Мама увидела правду, но поздно.
И правда убила ее.
Даже муж сестры был из ненормальной семьи. Декса тоже мучили призраки с детства, он попал в психушку и отгонял призраков лекарствами. Когда он перестал принимать препаратыи начал известное шоу с Перристало хуже, а потом он узнал, что его брата забрал демон, и что он хотел забрать нас всех в ад из НьюЙорка. Жуткие были каникулы.
И теперь я. Я видела много, пережила многое, и даже если бы я сказала лучшей подруге, что закончившееся шоу моей сестры было правдой, что я видела мир за занавесом, что я видела экзорцизм и монстров, я не знала бы, с чего начать, чтобы в это можно было поверить.
И я позволила Эми думать, что я устала и нервничаю изза горя, а не ухудшения снов. Казалось, каждый день уводил меня по темной тропе, с которой я не смогу вернуться.
Я в порядке, сказала я Эми громко, мне нужно было убедить себя в этом. Я быстро выключила раздражающую веселую песенку на радио и включила любимую альтернативную волну.
Заиграли «Nine Inch Nails», Эми скривилась.
Теперь тебя бесят «One Direction», она закатила глаза, не радуясь этому. Ты становишься все больше похожей на свою сестру.
«Куда больше, чем ты знаешь», подумала я. Хоть Эми ругала меня за резкую перемену музыкальных вкусов, за то, что я стала любить музыку 90х и металл, хотя я родилась в конце той эпохи, я не стыдилась. Я брала пример с Перри чаще, чем она знала. И после увиденных призраков и демонов хотелось слушать «White Zombie», «Slayer» и «Fantomas» на повторе. «One Direction» и Селена Гомез были для девочек, что не видели мертвых каждый день.
Я не видела их каждый день. Может, видела, но чаще всего не было понятно, если они не были в крови или не оказывались в белом платье посреди дороги. Чаще всего мертвые сливались. Они были безобидными. Они могли напугать, но на этом ущерб заканчивался.
Я выглянула в окно, мы проезжали Перл Дистрикт, толпы людей ходили по тротуару, все были в шортах и топиках, в платьях, пытались справиться с жарой.
На миг я увидела знакомое лицо в толпе, он вышел из автобуса. Я выпрямилась и моргнула, чтобы увидеть лучше, но он пропал.
Это не мог быть парень со свадьбы, из моих снов, так ведь? У меня точно были галлюцинации.
Мы смогли припарковаться, и я попала в свою Мекку в «Сефоре». Мне стало лучше. Не было ничего прекраснее сладкой колы, которую я пила, пока разглядывала миллион баночек косметики. Это был рай, хоть ангелы были в черном.
Мы с Эми провели там час, все пробовали, наполняли корзинки, пока губы не заболели от снятия макияжа, а ладони с запястьями не покрылись радугой мазков.
И это случилось.
Я увидела его снова.
Он стоял за дверями магазина.
Смотрел на меня.
И в этот раз я увидела его четко.
Он был выше двух метров. Широкие плечи, мускулистая грудь под черной кожаной курткой и черной рубашкой. Черные джинсы и ботинки. Он был бледным, напоминал статую, особенно лицом. У него была точеная челюсть, квадратный подбородок был достаточно острым, чтобы резать стекло, его покрывала легкая щетина, на подбородке виднелась ямочка. Его лоб был широким и выразительным, он пронзал меня голубыми глазами под изогнутыми бровями. Его волосы доставали до подбородка, были убраны назад, были цвета темной корицы. Рыжий, как я и помнила, но самый сексуальный.
Я могу помочь? консультант «Сефоры» с полосками для скул встала передо мной, закрыв обзор.
Я недовольно посмотрела на нее, потому что я не нуждалась в помощи тут.
Я выглянула изза нее. Но он пропал.
Я отдала ошеломленному консультанту свою корзинку, быстро прошла по магазину и вышла, огляделась. Люди шли тудасюда, но высокого парня из моих снов не было видно.
Может, его тут и не было.
Мне стало не по себе, кожа стала липкой.
Ада! позвала Эми за мной, но я едва ее слышала.
Я могла лишь стоять, люди проходили мимо, врезались в меня. А я думала, не схожу ли с ума. Я видела того парня? Это был тот случай, когда видел сон, а на следующий день человека из него? Он был парнем со свадьбы? Джеем? Или мне все показалось?
Я едва могла стоять, отклонилась, и Эми сжала мое плечо, поддержав.
Эй, ты в порядке?
Я кивнула, облизнула сухие губы и медленно повернулась к ней. Все кружилось, я будто оказалась под водой.
Голова закружилась, выдавила я. Кола виновата.
Она нахмурилась.
Почему ты убежала?
Я моргнула пару раз, собираясь с мыслями.
Показалось, что увидела коекого, но нет, я глубоко вдохнула и широко улыбнулась ей. Ладно, меня ждет макияж.
Мы пошли в магазин.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Моя голова еще кружилась, когда Эми высадила меня у дома, и я списала это на приближающиеся месячные, а не загадочного мужчину из сна. Я помахала ей с пакетами из «Сафоры» и проводила взглядом, встав у таблички «Продается» на нашем дворе.
Мне не нравилось, что наш дом был выставлен на продажу. Это добавляло моей жизни неуверенности, я не знала, проведу ли еще половину учебного года здесь или в общежитии с незнакомкойсоседкой. Дома сейчас продавались плохо, и папа много просил, может, потому что и сам не хотел переезжать, но соседи продали дом за месяц, так что никто не знал, как сложится.