Мелисса не собиралась сообщать о своих планах Сильверстоунам, но судя по тому, что ей позволили остаться, якобы, под предлогом помощи доспешникам, Сапфира всё устраивало.
Эвакуация. После неё Мелисса заняла здание за домом Роджера. Это были офисы банковской компании, и там было всё, что нужно, в том числе и доступ к сетевому узлу.
Выжидать оказалось сложнее всего. Летшары выгружали в сеть двигающиеся картинки занимающих город перевёртышей, а так же лицо и фигуру герцога Грэма крупным планом, появившегося перед Сердцем Цитадели, оцепленным личной гвардией императора. Значит, Хант оставил жизнь тому, кто столько раз предавал его. А теперь бывший наследник предела противостоит порядкам всей империи.
Через метакарту Мелисса так же получила некоторое подтверждение словам Брэнта Лоасса и Сапфира: принцы-перевёртыши и Игрейна преспокойно разгуливали по Ньону, то и дело отправляя своих секретарей к перевёртышам из восставших. Почти все люди и подневольные перевёртыши попрятались по своим убежищам. Но лидеры-северяне явно не испытывали страха. Они встретились на полсвечи в башне принсипата и разъехались по своим дворцам, чтобы ожидать грядущего с полным комфортом.
Утром следующего дня, Мелисса, просматривая всю информацию, накопившуюся за ночь, увидела, как капитан доспешников, Кристиан Санктуарий, герцог Рэйли, отправился на переговоры с Грэмом. Звук летшары не могли передавать, но чтецы по губам умели встраивать в слепки текст и некоторое время империя ожидала слов лидера восставших. Но из-за внезапно поднявшейся метели видимость упала. К сожалению, летшары никогда не подлетали к официальным лицам слишком близко без особой программы на это. И это значило, что разговор останется конфиденциальным.
Столицу полностью замело снегом. Если это Мэлвин Дануин решил помочь престолу, то с этим он явно перестарался.
Тогда же, ночью, несмотря на разошедшуюся непогоду, к восставшим вышел Уайт-принц.
Все трое: Рэйли, Грэм и Уайт-принцпокинули встречу невесело. Переговоры явно приняли неприятный оборот.
Днём ветер стих и ненормально, слишком сильно потеплело. Летшары случайно запечатлели трёх совсем юных черноволосых девиц, школьниц, бегущих по городу и не слишком аккуратно огибающих лужи и остатки стремительно тающих снеговых куч в глухих и узких проулках. Когда через четверть свечи Мелисса поставила в метакарту новую начинку, то снова увидела этих троих. У одной из них было при себе автоматическое оружие. И крылатая сильно удивилась, сначала подумав, что восставшие совсем невменяемы, если берут в свои ряды совсем ещё глупеньких, полезных только своей восторженностью девочек. Но через миг не смогла сдержать вскрика. Потому что знала этих троих. Одна из них приходилась Мелиссе кузиной, а другаяприёмная дочь племянницы. Это были Кантабриллин Накхана, Сапфирта Санктуарийская и небезызвестная Хисуи Соно, именем которой Сапфир провёл реформу.
Скоро стало ясно, что происходит. Кантабриллин и Сапфирта пытались вывести сверстницу-человека из города, потому что кто-то преследовал её. Летшары через следующие четверть свечи сумели запечатлеть и преследовавших. Это были пятеро старших драконов Классика. Хорошо хоть они прятались в своих человеческих обличиях и потому не ввергли в ужас ни Мелиссу, ни Ньон.
Преданность остальных драконов Классика и Игрейны Шипу Валери была общеизвестна, так что ничего удивительного, что в такой бесславной погоне сегодня они не участвуют.
Девочки были параноидально осторожны, потому как осознавали то, что, несмотря на высочайший статус родителей, у восставших могли иметься серьёзные шансы использовать подвернувшихся малолеток, и петляли, и прятались.
Хорошо, что драконам некогда было останавливаться для загрузки начинок в метакарты. Иначе они сразу же перерезали бы путь девочкам.
Мелисса подумала, что стоит подстраховать малышек лично, но, сверяясь с последними полученными изображениями, ужаснулась снова: к девочкам с разных сторон города уже летели восставшие, слуги Ханта и сам принц, а так же старший из всех драконов Ксенион Кэтслей и остальные три дракона Классика и Игрейны: Валоад, Десан и Микаэль. Если у них распоряжение отца, то они не посмеют его ослушаться. Если нет, то они вполне могут встать на сторону интересов своего другаШипа Валери, и отбиваться от других своих братьев и Ксениона на стороне Ханта и девочек. Кому угодно могло быть яснодаже если дочь и её подруг сумеет забрать принц Хант, кровь всё равно потечёт по улицам.
Крылатая бросилась прочь из своего убежища. Она понятия не имела, что делать, но защитить родственниц хотя бы блефом, Мелисса точно могла.
Над Ньоном её увидели перевёртыши и бросились за ней, но не нападали, поняв, кто она. Они просто решили следовать за ней. Привести их в гущу событий Мелисса не имела права. Рассуждая, она решила, что девочек, даже если кому-то из-за них придётся несладко, никто не убьёт. Она взлетела на плоскую крышу одного из призматической формы домов в Центре, и подождала перевёртышей, что летели за ней. Они сели на ту же крышу. Просто смотрели на неё. Ситуация патовая. Мелисса поняла, что совершенно не знает, что делать. Нападать она не имеет права.
Тогда-то это случилось. Из района Цитадели донёсся грохот. Затем в воздух взвился гигантский зеленовато-белый дракон-змей. Мелисса точно помнила, как выглядят драконы-ящеры. Вовсе не так. У них крепко сбитые тела, мощные когтистые лапы и гигантские крылья с чётко очерченными мышцами и костями везде, где доспехи и россыпи шипов не скрывают чешуйчатую шкуру. Этот же был вытянутым, с короткими и тонкими, мягкими лапами, с шестью небольшими водянисто-прозрачными крыльями. У него не было ни шипов, ни доспехов. Он был весь шелковистый, с гривой голубоватых волос, похожий на зверька, которого для забавы держат дома дети. Такого огромного, правда, не уместишь ни во дворце императора, ни в Нью-Лайте. Летал он не прямо, а извиваясь в воздухе, будто морской змей в воде. Это существо выглядело неправдоподобно для этого мира. Сказочно до такой степени, что неестественно. Как бумажная гирлянда, которой машет безумец.
Безумец? Может быть это существорезультат экспериментов принца Рашингавы? Недаром же о его лабораториях ходят слухи, один ужаснее другого.
Против всех ожиданий дракон-змей занимался поначалу тем, что рушил шпили башен, врезаясь в них своей, вполне себе драконьей мордой изо всех сил, будто пытался с помощью такой глупости прийти в себя. Но, кажется, он только разозлился. Он нырнул вниз, за стены Сердца Цитадели и продолжил рушить стены зданий там, внизу.
Мелисса ждала. Она увидела, что к Сердцу Цитадели полетели сотни две перевёртышей. И, не дыша, смотрела, как дракон-змей вылетел им навстречу. Он, встретившись с первой сотней, задвигался в воздухе ещё беспокойнее, ещё быстрее. От жертвы к жертве. Он хватал их зубами и перегрызал.
Если ситуация вокруг императора приняла совсем неприятный оборот, то, ясно, один из младших драконов Классика мог встать на защиту дедушки по материЭрика Бесцейна. Жаль, что не все. И, если не все, то этого сказочного красавца скоро атакуют его же родные братья. Жаль. Но, защищать ещё и его? Нет. Как бы ни сильны были на ней заклинания Рэйна, между гигантскими зубами дракона-змея ей не выжить.
Какая удачаперевёртыши, окружившие Мелиссу, получили чёткий приказ собраться с основными силами в Лэнгде. Она осталась одна. Ринулась туда, где ещё должны были находиться девочки. Но там было пусто. Всё вокруг. Разрушения, мусор, несколько изувеченных перевёртышей со значками Ханта, но ни его самого, ни Кантабриллин, ни других.
Жуткий грохотчто-то большое обрушилось в районе Цитадели.
Мелисса поднялась над зданиями, но в облаках взметнувшейся над городом пыли ничего не увидела. И лишь краем глаза поймала движениемежду крышами зданий неподалёку прокатилась или же протекла белая лавина-река. Чувство опасности заставило Мелиссу затаиться в ближайшем здании с выбитыми стёклами. Дракон-змей искал ещё крови. На чьей стороне он был? Девушка не знала этого, и рисковать не желала.
Дракон-змей неторопливо проплыл в воздухе совсем рядом. Мелисса видела его блестящую шерсть, гладкое брюхо, на вид смешно мягкие, как у лесного серого кремола, пушистые лапы. В ноздри постепенно вошёл свежий, немного приторный аромат, похожий на смесь запаха только что сорванной с куста сладкой, слегка перезревшей ягоды пик и лесного мха.