Делать? переспросила мачеха, криво усмехаясь. Какой хороший и своевременный вопрос. Было бы легче тебя убить.
Это не новость.
Так, наверное, действительно было бы легче. Всем: отцу, мачехе, сестре. Возможно даже мне самой.
Если бы ты знала, как долго я мечтала об этом. Сколько раз представляла, стоя у твоей колыбели, продолжила откровенничать княгиня с безумной улыбкой на губах, которая не затронула холодных глаз. И не было ни капли сомнений в том, что сейчас женщина была как никогда честна со мной. Это ведь так просто, взять подушку, прижать к твоему личику, чуть надавить и держать. Минуты было бы достаточно. Ты бы даже пискнуть не успела. Я даже брала подушку в руки, поглаживала ткань и смотрела на тебя. Смотрела и мечтала. Представляла, как бы все изменилось. Сразу. И Рогнар был бы только мой. Навсегда. Последнее свидетельство твоей матери исчезло бы, растаяло. Он бы погоревал и забыл, отдав всю любовь нашим детям. Не зря же говорят, что надо перерубать, резко, больно, а не тянуть, как тянул он все эти годы.
Страшно ли такое слышать?
Нет, не страшно. Больно, но не страшно.
Что ж вы этого не сделали?
Твоя метка, княгиня взглядом указала на руку, которая лежала у меня на коленях. Она стала моим благословением и проклятьем. Никто не смеет причинять вред избраннице Лаари. Богиня не простит.
Да, это знали все.
Я столько лет ждала, уговаривала себя. Вот еще немного, Милена, потерпи, вот исполниться ей девять лет, и уедет, растает как дым, не оставив о себе и следа, но он вмешался Снова притащил тебя в мой дом.
Это и мой дом тоже.
Твой домобитель, твоя семьяпослушницы. Разве не этому тебя учили десять лет? Ты не княжна и никогда ей не станешь. Айва сказала правду сегодня утром. Решилась на то, что не смогла произнести я. А должна была. Давно еще.
Так выдайте меня, тихо отозвалась я, неотрывно смотря ей в глаза. Прямо, не стесняясь и не боялась. Это же так легко. Я даже сопротивляться не стану. Сама пойду с вами к ликанам, сама стяну рукав, покажу печать. И вы отомстите мне, отцу. Заставите заплатить. Разве вы не этого хотите?
Она дёрнулась, откидываясь на спинку кресла и прикрыла глаза рукой, словно боясь моего взгляда.
Надо было бы, едва слышно прошептала женщина и губы тронула лёгкая, едва заметная улыбка. Надо было это сделать. За ту боль и слёзы он ведь в первую ночь шептал её имя даже в мою брачную ночь твоя мать встала между нами. Надо было Но я слишком его люблю. Глупо, да? Любить того, кто никогда не ответит на чувства. Того, кто отдал своё сердце мёртвой бабе Нет, я не выдам тебя Не расскажу.
Женщина встряхнулась, прогоняя эмоции с лица, выравнивая голос, становясь той княгиней, которую я привыкла видеть все эти годы.
Мы сейчас вернёмся в зал к гостям, где будет объявлено о помолвке, резко произнесла женщина.
Помолвке? переспросила я и покачала головой. Я не могу выйти за ликана. Вы же знаете, что это невозможно. Ни один мужчина не смеет касаться послушницы!
Не за ликана. Твоим женихом станет Аймат, княжич Аули.
Один из трёх княжичей, которых я встретила сегодня утром. Тот самый, смуглый, черноглазый, черноволосый, что первым перегородил мне путь.
Наверняка завидный жених, о котором мечтают многие девушки и их предприимчивые родители. Союз с нимпочёт и уважение. Для кого-то другого, но не для меня.
Сама мысль стать невестой Аймата была невероятно глупой и невозможной.
Вы сошли с ума, произнесла я с нервным смешком, всё еще уверенная, что это просто розыгрыш. Этого не будет. Ни ликан, ни княжич, никто не смеет касаться послушницы.
Он и не коснётся.
Я покачала головой.
Что за глупости? Что за странные разговоры?
Ни один жрец нас не благословит. Это невозможно.
Этого и не потребуется, отмахнулась мачеха. Но о помолвке будет объявлено сегодня же.
А вы вообще уверены, что он согласится? привела я следующий аргумент.
Потому что нормальный мужчина никогда бы на это не согласился. Помолвка с послушницей, да это чистой воды самоубийство. Как объяснить богине, что это всего лишь шутка?
Он и два его дружка нанесли оскорбление твоему отцу. Такое сложно забыть и простить. Его отец князь Сангар тоже это понимает и готов принести соответствующие извинения. А его сыну полезно будет самому ответить за проступки, а не прятаться за спину отца.
Это, конечно, всё очень интересно, но
Когда вы успели всё это придумать и договориться? спросила я.
Потому что за то время, пока мы с ликаном разговаривали на террасе, когда он объявлял меня своей парой, они не могли договориться. Это просто невозможно. Тогда как?
Знаешь, я вот думаю, неужели ты на самом деле такая глупенькая, какой хочешь казаться? чуть склонив голову на бок, издевательски произнесла мачеха. Ведь сразу же было понятно, что ликан не оставит тебя в покое. Вот и пришлось искать пути спасения. А тут как раз эта троица под руку попалась.
Вы знали, что так будет? ошарашено переспросила я.
Подозревала. Когда ты ушла, а Ларкас последовал за тобой, поняла, что ждать и тянуть больше нельзя.
Правда? А то, что я являюсь его парой, вы тоже знали? язвительно переспросила у неё, с интересом наблюдая за мачехой.
Пара? быстро заморгав, переспросила она. Какая пара?
Та самая, единственная и настоящая. Дар Лаари ликанам. Вам должны были рассказывать об этом. Или вы думаете, он искал меня просто из-за красивого личика? Итан Ларкас уверен, что я его пара, подаренная ему богиней. И тогда никакая помолвка, даже фиктивная, ликана не удержит. Всё это бесполезно. Его не остановить. Собственно, об этом мужчина весьма недвусмысленно сообщил мне там на террасе перед вашим приходом.
Ничего не бесполезно.
Вы будете объявлять о помолвке, а он тут же заявит о праве пары. И что тогда? Ваш план, конечно, гениальный, но здесь не поможет. Либо побег, либо рассказать правду. Других вариантов я не вижу.
Княгиня закусила губу и погрузилась в раздумья, барабаня пальцами по подлокотнику. Мне тоже о многом надо было подумать, только не здесь и не сейчас.
Я помню истории про пар, избранниц ликанов. И про право северян забирать любую девушку, медленно произнесла женщина, изучая стену за моей спиной. Говорят, они чуют пару, как самые настоящие хищники.
Они и есть хищники, отозвалась я, вспомнив бляшку на его плече и свою неожиданную реакцию на неё.
Тогда как же Ларкас почуял пару в тебе? Ты же послушница.
Другое он почуял, благословение Лаари, а принял за предназначение, пояснила я, потирая ноющие виски.
Как же разболелась голова от этих тайн и загадок, откровений и испытаний. Сегодня я получила информации больше, чем за двадцать лет жизни.
В любом случае, ты не ликан и не можешь чувствовать ничего в ответ. Так что мужчине потребуется время, чтобы доказать ваш предполагаемый союз, продолжила размышлять женщина. Это не просто его прихоть
Это же как надо любить отца, чтобы вот так сидеть и пытаться вытащить его из беды, в которую он сам себя старательно толкал более девяти лет и всё-таки загнал?
И за это время мы сможем тебя вывезти, закончила женщина, вскакивая. Так, нам пора идти. Князь ждёт.
Но я не спешила следовать за ней.
В животе все внутренности буквально скручивались. То, что только начало формироваться утром, когда я увидела венок в руках Айвы, сейчас стало разрастаться, камнем заполняя живот.
Не хочу так! Не могу.
Перед глазами появилось лицо настоятельницы, расплывчатое от боли и слез, её требовательный голос: «Терпи, Айвири, терпи. Смирение! Откажись от всего. Ты не принадлежишь себе!».
Нас ломали, выжигали собственные потребности, заставляли забывать о себе. Год за годом, превращая в послушных рабынь Лаари.
Любой отказ, любое сопротивление каралось болью. Нет, не физической. Ведь есть и другие способы причинить страдания.
Мы привыкли к такой жизни, сдались, позволив запечатать собственное я в угоду другим. Потому что истинная целительница должна ставить чужую жизнь превыше своей. Всегда.
Но сейчас внутри словно что-то росло, поднималось, крепло. С каждым словом, с каждым жестом, с каждым унижением.