Не надо меня провожать, гулко сглотнув, ответила ему.
Боюсь, я буду настаивать, голос «спасителя» смягчился, Просто чудо, что вы еще живы после темной магии.
Вы знаете, кто я, голос задрожал, а по щекам потекли слезы.
Я знаю, что на вас напали насильники и атаковали темной магией, он говорил спокойно, глядя в глаза, и я даже верила каждому слову, Это выдержит не каждый.
Какое дело темному лаэру до случившегося? самовольно слезы потекли рекой, смешиваясь с каплями дождя.
Право слово, никакого, едва заметно улыбнулся он в ответ, Но раз уж я вмешался, то позвольте мне закончить свою миссию.
Зачем? хлюпнула носом я.
Произнести вслух предположение, что он пытается добраться до моих родных, не решалась.
Есть у меня такое качество. Если уж что начал, то всегда доведу до конца, его улыбка стала чуть шире, Отец у вас есть?
Нет, ответила я.
Закрыла глаза, потому что не могла показать терзающую до сих пор боль, поселившуюся в тот день, когда папа изменил реальность, спасая нас. Это было последнее деяние в его жизни. Запрет на магию фейри просто сжег его. Заживо. Изнутри. Он знал о последствиях, когда потянулся к связующим нитям.
И вам приходится работать, чтобы содержать мать и сестру, понимающе протянул темный.
Ответа ему не требовалось. Он и без объяснений понял правильно. Его ладони продолжали держать мое лицо, а вокруг шумели люди, ржали лошади. Никому не было до нас никакого дела.
Как и всем, все же ответила ему и, чуть отстранившись, высвободила лицо из его ладоней.
Без поддержки повело в сторону, и я ухватилась за край дома, стараясь не упасть. Ничего, сейчас отдышусь, и станет легче.
Ведите, я вас провожу, твердо ухватил он меня под локоть.
С вами я никуда не пойду! твердо произнесла ему и попыталась вырвать руку из крепкого захвата.
Тогда, может быть, мне следует отвести вас в пикет? спросил он.
Как вам будет угодно, отозвалась ему, предполагая, что именно так он и поступит.
Связующих нитей я не видела. И это было плохо. Это говорило о крайнем истощении. Когда Лаэль сказала, что больше не может дотянуться до нитей, я ей не поверила. Как такое возможно? Фейри созданы, чтобы менять реальность, исправлять ошибки, дарить счастье. И не чувствовать магию? Не иметь возможности быть собой?
Собственно мне нечего там делать, задумчиво произнес темный, внезапно остановившись, Да и с вами потерял много времени. Если вы утверждаете, что в состоянии добраться до дома самостоятельно, то не смею больше настаивать.
С этими словами он отпустил мою руку. Пошатнулась, как в прошлый раз и прислонилась к стене. Темный смотрел на меня с ожиданием.
Вполне. Благодарю вас за помощь, ответила лаэру и коротко кивнула.
Не стоит благодарностей, он резко развернулся на каблуках, расплескав сапогами лужу, и направился вдоль улицы.
Провожала его высокую фигуру в черном плаще внимательным взглядом. Неужели решит оставить в покое? Отчего-то в благородство со стороны темного верилось с трудом. Лаэр шагал уверено, размашисто. Черная шляпа с широкими полями прикрывала голову от дождя, на руках перчатки с высокими отворотами. Дождь ему не досаждал.
Потихонечку сползала по стене вниз. Мимо пробегали горожане, даже не замечая перемазанную грязью меня. Капюшон лаэр откинул еще в проулке, и я не стала поднимать его. Вода стекала по голове, смывая грязь с лица и волос. Так даже лучше, не придется дома мыться в ледяной воде. Если, конечно, я до него дойду.
Мама, Лаэль. Они ждут меня. Заглянула за угол в проулок. Четыре трупа лежали на прежнем месте, вдалеке белел бидон. Возвращаться страшно. Вдруг кто-то заглянет и увидит меня рядом с убитыми? Тогда точно отведут в пикет.
Не знаю, сколько просидела, набираясь сил на обратную дорогу, но вскоре улица опустела. Темный лаэр больше не появлялся, а вот наемники стали проходить чаще. Надо идти домой.
Глава 2
На меня в грязном плаще мало кто обращал внимания. Только если с кем сталкивалась, тогда крыли руганью. Дождь лил, не прекращаясь. Как зарядил ближе к обеду, так и шел непрерывно, лишь усиливался. Вскоре за пеленой из бесконечной воды невозможно было ничего рассмотреть. Ночь давно накатила на город. Огни в бедном районе никто не зажигал на улицах. Иногда в окнах мелькали зажженные свечи за плотными занавесками. Горожане ужинали и ложились спать, чтобы встретить точно такой же следующий сумрачный день.
Домой возвращаться не хотелось, но и оставаться на улице под дождем не имело смысла. Мама и Лаэль поймут, если я приду без еды. Только я не могла себе простить потерю заработка. Хрумт был добр, а я не уберегла, не донесла.
Скрючилась под тугими струями дождя, хлеставшими со всей силы по голове, плечам, плелась по чавкающей грязи. Ноги давно замерзли, а ветхий плащ, выменянный когда-то на браслет, больше не грел. Мокрые волосы покачивались перед лицом. От голода и холода шатало, и приходилось цепляться онемевшими пальцами за стены каменных домов, таких же бездушных, как и все в городе.
По ступеням, ведущим в нашу комнату, едва плелась, не желая встречаться взглядом с родными. В них будет сначала радость от возвращения, потом надежда на поздний ужин и разочарование от голода. Сегодня ночью мама тихо заплачет и не сможет спать, а Лаэль вновь отвернется лицом к стене и на ее крыльях к утру станет меньше пыльцы.
Тиоль, поторопилась навстречу мама, ты совсем промокла.
Она снимала с меня одежду и ни о чем не спрашивала. Огонек одинокой свечи покачивался от движения воздуха и бросал слабый свет на пустой стол. Все, что оставила им утром, они давно съели.
Ты плачешь? с тревогой спросила мама.
Это дождь не высох, солгала ей и отвернулась.
Сегодня мы остались голодными. Впрочем, такое иногда случалось, но ко всему прочему я осталась без магии. И восстанавливаться было не за счет чего. Да, наверное, и незачем.
Раздевайся, я тебе дам сухую рубашку, потребовала мама.
Она права. Кроме одежды нам греться нечем. Денег на дрова или уголь, которыми пользуются люди для отопления жилищ, не было. Магии практически ни у кого из нас не осталось.
Умойся, подвела мама к чаше с холодной водой.
Надо. Я чувствовала, что дождь не все смыл с лица, да и шея наверняка грязная. Внутренне соглашаясь с ней, расстегнула пуговицы на груди и потянула платье с плеч. Мокрая ткань сползла на пол, противно пройдясь по замерзшей коже.
Тиоль, ахнула мама.
Чуть обернулась в ожидании продолжения.
Твои крылья, в ее голосе было все: от ужаса до слез и отчаяния.
Я уже и так догадалась, что пыльцы не осталось после атаки темного, но оглядываться и рассматривать не хотелось. Связующих нитей не видела. Это говорило лишь об одномпыльцы на крыльях тоже нет. Странно, что осталась жива.
Девочка моя. Как же это? мама кинулась ко мне и крепко обняла, насколько ей хватило сил.
Как ни странно, но я даже почувствовала тепло. Забытое ощущение, оставленное под холодным дождем.
Тиоль, твои крылья, мама плакала, Их больше нет.
Нет? сил удивиться или ужаснуться тоже не было.
Они упали. На пол. Сами.
Слез, как оказалось, не осталось. Потянулась к воде и долго плескала стынь в лицо, ничего не чувствуя.
Без крыльев тоже живут, закончив умываться, твердо произнесла я и повернулась к маме.
Крылья лежали у моих ног. Я никогда их не видела со стороны. Вытянутые с когда-то яркой расцветкой, переливающиеся на свету, сейчас они представляли жалкое зрелище. Облезлые, помятые плащом, на краях основания капельки крови.
Как спина? спросила я.
Там сдавленно выдохнула мама, подавив всхлип, ничего нет. Только раны.
Заживут, холодно ответила ей и повела плечами.
«Если выживем»мысленно договорила я. Натянула сухую по сравнению с моим платьем рубашку и отправилась к кровати. Она у нас одна. Мне, как единственной, кто может выходить в город, отдали самое удобное спальное место. Рухнула без мыслей и эмоций и мгновенно провалилась в привычную пустоту без снов.
Тиоль, скоро рассвет, ворвался голос мамы в тяжелую муть без картинок.
Уже! Кажется, я только коснулась головой свернутого платка, заменяющего подушку, а уже пора вставать. Болело все тело, не успевшее согреться за ночь. Наверное, последствия вчерашней атаки темного. Повела плечами и болезненно поморщилась.