С удовольствием, любезно соглашается Тайрон, и они с отцом к моей неимоверной радости и облегчению уходят в зал с накрытыми для дальнейшей трапезы столами.
Мирэ, матушка, собравшиеся на торжество дамы из всех знатных родов Нарии, обступают меня плотным кольцом, воодушевленно поздравляя и выражая бурный восторг по поводу свершившегося события. Я киваю им в ответ, как кукла с качающейся головою, что вырезает из дерева наш конюх, силюсь растянуть свое лицо в улыбке, но первый раз в жизни отчаянно хочу заплакать прямо посреди этой веселящейся на моем заклании толпы.
Вечер длился бесконечно долго, мне казалось, что он никогда не закончится. Я не могла дождаться, когда же правитель Арзарии наконец уберется восвояси, и когда открыли портал для перехода, я не смогла сдержать облегченного вздоха. Тайрон словно понял этоон резко повернулся, разглядывая меня, и лицо его стало мрачнее грозовых туч в дождливый день.
Скоро увидимся, моя драгоценная тэйра. Жду вас с ответным визитом у себя.
Опять эти глупые правила: невеста должна каждый следующий айрон приезжать к жениху, знакомиться с его семьей, традициями и устоями мира в котором ей предстоит жить. По мне, так я бы его до свадьбы не видела! А если бы было возможно, то и вовсе за него не вышла.
Он красивый, мечтательно вздохнула Мирэ, провожая взглядом правителя Арзарии. Тебе повезло, сестренка.
Он мерзкий. И взгляд у него, как у змеи, словно целиком заглатывает. Он мерзкий и старый, Мирэ!
Ему двадцать пять всего, глупышка. Через три айрона он будет в самом расцвете, хихикает сестра, заливаясь ярким румянцем.
Я смотрю на Мирэ как на полоумную. Фу, сестренка, неужели тебе такие нравятся?
Маленькая ты еще, Эя, ничего в мужчинах не понимаешь, снисходительно умничает она. Вот когда подойдет время к свадьбе, ты увидишь его совершенно другими глазами. Он красив, у него такие сильные руки, шея и грудь широченная.
Вряд ли мне через три айрона его руки, ноги, грудь и наглая морда будут нравиться больше, чем сейчас, скептически фыркаю я. А самый отвратительный у него язык, и сует он его мерзко, словно ящерица.
Вы что, целовались? глаза у сестры удивленно ползут на лоб и становятся круглыми как плошки.
Это он меня целовал, сволочь, я в сердцах вытираю губы тыльной стороной ладони, вспоминая гнусные прикосновения наглого брюнета. Отвратительное чувство, словно слюней мне в рот напустил.
Как я тебе завидую, значит, ты ему понравилась, глаза Мирэ затягиваются мутной поволокой, и лицо приобретает совершенно дурацкое выражение, как у глупой куклы. Вот и целуйся с ним сама, раз он тебе так нравится, злюсь я на сестру.
Мирэ хватает меня за руку и заговорщически начинает шептать:
Знаешь, Эя, поцелуи в мужчине не главное, хотя и это тоже Главное, каков он будет как муж ну, ты понимаешь?
Я ничего не понимаю, слова сестры кажутся мне какой-то запутанной шарадой.
Ты о чем? Что значит, не главное? Он же будет лезть ко мне со своими поцелуями каждый день?
И не только, томно на выдохе сообщает сестра. Мама тебе еще не говорила, но я знаю, чем занимаются мужчина и женщина после свадьбы.
И чем же? можно подумать, она скажет мне что-то новое, кроме того, что мужчина будет вершить государственные дела, а женщина послушно таскаться за ним следом, заглядывая ему в рот и соглашаясь с каждым его «мудрым» решением. Скукотища.
Мирэ склоняется к моему уху, и говорит такие гадости, что волосы у меня на затылке начинают шевелиться, словно черви в илистом дне. Нет, я знала, что супруги должны спать в одной постели для продолжения рода, но что б такое
Это не может быть правдой. Люди не могут заниматься этим, как кошки и собаки! меня просто трусит от возмущения.
Почему сразу как собаки? щеки сестры становятся пунцовыми. Я видела в конюшне, как конюх лежал на служанке сверху, между ее ног. Эя, они были голые! Совершенно голые. И они так кричали, как коты по весне. Похоже, им нравилось то, что они делали. Вот я и говорю, что тебе повезло. Твой муж не стар, не урод, у него красивое тело, с таким не противно будет заниматься этим.
О, боги, меня сейчас вырвет, я жадно хватаю ртом воздух, но отчего-то не могу надышаться.
О чем так серьезно болтают мои милые девочки? голос отца заставляет меня вздрогнуть, и я цепляюсь за него, как за спасительную нить.
Па, я смотрю в его красивые светло-серые глаза и вижу отражение нежной и трепетной любви к своей дочери. Это так обязательно выходить замуж за этого самовлюбленного хлыща.
Мне казалось, он тебе понравился, озадаченно произносит отец.
Я вздыхаю и опускаю глаза. Не хотела тебя огорчать.
Папа притягивает меня к себе, ласково обнимая и целуя в макушку. Я понимаю, моя девочка, что тебе больше по нраву носиться, как сарне, по лесу, но к тому времени, когда придет срок исполнить брачные обеты, ты подрастешь, и по другому будешь смотреть на суть вещей. Этот союз нужен Нарии. Другого способа войти в Альянс и получить защиту у нас нет.
Пап, почему ты считаешь, что нам может грозить опасность вторжения? В нашем мире нет магии, мы не представляем угрозы для демонов серебряных песков. Ты и япоследние сумеречные, о которых никто, кроме Тайрона не знает даже в Альянсе. И если тебя можно опасаться как непобедимого воина, то я даже меч в руках удержать не смогу.
Это правданаш мир не представляет ценности для песчаных демонов, дочка, но это пока Никто не знает, что взбредет оддегирам в голову завтра. Двадцать айронов назад я бы, не задумываясь, позволил тебе оставаться свободной, сколько пожелаешь, и найти себе пару по душе, но все изменилось. Расстановка сил изменилась с появлением беспощадных воинов пустыни. Никто не знает, откуда у них взялось столько силы, и как они научились пересекать пространство, но они нанизывают покоренные миры, как трофеи на свои танторы, и если выбирать между рабством и союзом с правителем Арзарии, я выберу жизнь и свободу дочка.
Я обреченно опустила голову. Ну, конечно свобода народа Нарии ценой моего добровольного рабства. Глупое словодолг, глупое и бездушное, и я всего лишь маленькое звено в его слаженном, безжалостном механизме.
* * *
Мне казалось, что три айрона это так много, что время движется медленно, как старое колесо в телеге, скрипя и буксуя на скользких подъемах и выступах. Но я вероятно действительно была глупа и наивна, потому что теперь знаювремя льется как вода сквозь пальцы, ни на секунду не замедляя свой бег. Времябесстрастный наблюдатель наших жалких потуг и иллюзорных надежд. Время наш извечный палач, безразлично взирающий, как мы день за днем сыплем песчинки своих жизней на его суровую плаху. Время позволяет нам лишь на миг застыть яркой звездой в его бесконечности, а затем сметает беспощадной рукой, не оставив и призрачного следа
Три айрона пролетели как один миг. Я выросла, это правда время сбросило с моих глаз розовую пелену и детский налет наивности, и теперь, со смирением и достоинством я принимаю свою судьбу. Разве что иногда, когда никто не видит, позволяю себе упиваться собственной жалостью, мечтая о том, чему уже никогда не сбыться. До свадьбы с правителем Арзарии осталось всего двадцать лун. Весь обозначенный нам до бракосочетания срок, он прибывал на Нарию каждые три дегона, настолько примелькавшись мне, что я даже привыкла видеть его рядом и ловить на себе его странный зависающий взгляд.
Тайрон и правда красивый мужчина, сейчас я это понимаю. Вижу, как смотрят на него другие женщины, но, боги, наверное, я какая-то неправильная, потому что с каждым разом его прикосновения, как и он сам, вызывают у меня все больше злости и раздражения. Сегодня моя очередь посетить мир Арзаров, я была здесь уже дважды, и будущий супруг всегда вел себя неизменно любезно и подчеркнуто учтиво, не позволяя вспоминать о его непристойном поведении в нашу первую встречу. Но я не забыла Отчего-то, когда поворачиваюсь к нему спиной, у меня возникает стойкое ощущение, что в этот момент в его взгляде нет вежливого налета галантности, в этот момент он смотрит на меня, словно голодный лур, готовый сожрать всю целиком.
Вот и сейчасон улыбается и предлагает прогуляться по саду, а у меня такое чувство, что за его улыбкой прячется хищный оскал.