Это не тот ли, которого ты сегодня ночью грохнул из «Брайана» девятого калибра?
Здоровенный темноволосый тэйдор*, стоящий в сторонке, поднял руку, потрясая зажатым в ней прозрачным пакетом, внутри которого виднелся пистолет, и, высоко приподняв бровь, вопросительно уставился на стремительно трезвеющего Бена.
О чём вы говорите? натужно сглотнул он, резко оглядываясь по сторонам.
От ужаса волосы на затылке встали дыбом. Только сейчас Бен понял, что сидит на полу рядом с подсохшей лужей крови, вокруг которой белым маркером обрисован контур человека, труп которого, похоже, уже унесли.
В гудящую и звенящую голову стремительным потоком стали возвращаться связные мысли, и Бен обвёл испуганным взглядом собравшуюся в холле толпу законников:
Что здесь произошло? Где мой отец?
Я же говорил, что он обдолбанный! Да тут все признаки: расширенные зрачки, бледное лицо, заторможенная реакция хмыкнул эйтор*, надевший на Бенджамина наручники. Бьюсь об заклад, он даже не помнит, как убил собственного предка!
У Бена потемнело в глазах, а в грудь словно с размаху ударили ногой. От шока и беспомощной растерянности слова застряли в горле.
Я этого не делал! просипел он, как только офицеры службы контроля резво подняли его за руки и поставили на ноги. Меня подставили!
Чувак, тебя в жопу пьяного нашли с пистолетом в руке рядом с телом твоего мёртвого отца. На оружии отпечатки только твоих пальцев, и следы вокруг трупа только твои! Как думаешь, какие напрашиваются выводы? спокойно поинтересовался бугай-тэйдор, и, судя по его взгляду, выводы свои он давно уже сделал, заранее приговорив Бенджамина к пожизненному заключению.
Я не убивал Хьюза! Клянусь!
Мы разберёмся! рявкнул брюнет. Забирайте его! Сначала возьмите кровь на анализ, а потом в изолятор!
Эй, подождите! рванулся из захвата копов Бен. Я невиновен! Вы не имеете права меня вот так задерживать! Дайте мне позвонить адвокату! Мне положен один звонок!
В холле внезапно появился ещё один законник, в руках которого был зажат планшет. Протянув гаджет командиру подразделения, мужчина красноречиво посмотрел на Бена, и у него возникло дурное предчувствие, что на самом деле всё ещё хуже, чем ему кажется.
Тэйдор Рафкинс, пришёл отчёт по Бенджамину Хоккинсу! сообщил эйтор.
Несколько секунд офицер вчитывался в содержимое сводки, а потом поднял мрачный и пугающий взгляд на Бена.
Невиновен, говоришь?!.. Многочисленные побеги из дома и ссоры с отцом! Год изоляции я психиатрической клинике за попытку убийства подростка! Да у нас тут социопат, ребята! Пакуйте его!
Руки Бену вывернули так резко и жестко, что у него из глаз посыпались искры, даже несмотря на то, что неженкой ом н юс о г да не был и в драках умел держать удар.
Его голову наклонили вниз, чтобы кроме земли и собственных ног видеть что-либо еще ему не удавалось, но даже несмотря на эти усилия, Бен успал кое-что разглядеть, когда его тащили на улицу: двери особняка вскрыли плазменным резаком; ворота, похоже, вынесли взрывчаткой точечного действия; а на улице перед домом из-за скопления патрульных флайеров и машин вообще свободного места не осталось.
Санитарий флайер тоже еще не успел улететь. Помеченный особым знаком, ом стоял с открытыми дверями, через которые беглый взгляд Бена успел вычленить черный пластиковый мешок, уложенный на носилки.
От мысли, что именно так ему приходится прощаться с отцом, потому что ничего другого больше не позволят, у Бенджамина запершило в горле, и дышать стало больно, практически невозможно. При всех обидах, разногласиях и ссорах Хьюз был, есть и будет для Бена отцом. Пусть и не таким, каким парень хотел бы его видеть!
И даже когда слова и поступки предка ранили больно и безжалостно, оставляя на сердце все новые и новые шрамы, Бенджамин не желал ему смерти и по-своему даже любил!
Откуда-то слева послышался истеричный всхлип, реагируя на который Беи резко повернул голову, тут же полую» болезненный тычок в бок.
Убийца! визгливо крикнула стоящая в окружении копов Ванесса, и у Бена сначала кольнуло в затылке, а потом волна гнева залила глаза пеленой ярости.
Сука, это ты! Ты все подстроила!..
Следующие слова Бенджамина, готовые сорваться с губ, захлебнулись в собственном хрипе, потому что руки ему вывернули так, что из-за боли а суставах только и осталось, что коротко и часто дышать.
Его грубо затолкнули в патрульный флайер, закрыв дверь и отрезав от мира, который уже никогда не станет для Бена таким, как был прежде. Хронометр судьбы вращался с неимоверной скоростью, безжалостно накручивая на шестерни событий жизнь Бенджамина. И он, никогда не веривший в существование бога как в высшую инстанцию справедливости, вдруг понял, что отчаянно взывает к небесам с совершенно нелепой просьбойсделать так, чтобы всё происходящее оказалось просто дурным сном.
Но нет, сном это не было!
Реальность оказалась куда хуже, чем Бен себе ее представлял. Это только п книгах и фильмах то, что с ним случилось, называлось интригующим словом «экий», а со страниц и экранов виделось захватывающим приключением. В реальности во всем этом не было никакой романтики. А жернова правосудия оказались лишь бездушной машиной, которая переезжала любого, кто попадал под ее колеса, невзирая на статус, заслуги в прошлом или юный возраст.
Молчаливым, похожим на андроидов офицерам планетарного контроля было наплевать на требования Бена разрешить ему сделать звонок. С каменно-непробиваемыми лицами они проволокли его через длиной коридор одного из участков округа в медлабораторию, откуда после забора крови забросили в крохотную, размером два на два метра камеру, единственным источником света в которой служило больше похожее на издевательство малюсенькое окошко под потолком.
Холодные стены и сортир в углувот и все «богатое» убранство.
В какой-то миг Бенджамин подумал, что сойдет с ума, если просидит на полу узкого замкнутого пространства еще хотя бы час. Мысли не умещались в голове и затравленно бились в черепную коробку, чувствуя себя такими же заключенными, как и их хозяин. Подстава вышла качественная.
Бен не сомневался, что Ванесса имеет к ней прямое отношение, вот только выстрелить в отца сама она бы просто не смогла. Не хватило бы ни хладнокровия, ни меткости. Эта дура кроме помады и пилки для ногтей отродясь в своих руках ничего не держала. За ней стоял кто-то матёрый и хитрый, вхожий в дом, продумавший всё до мелочей и сидящий в голове и сердце Ванессы настолько прочно, что ради него она готова была на всё.
Кто?
Бен судорожно перелистывал страницы своей памяти, пытаясь отыскать зацепку, но беда была в том, что в последнее время он слишком мало интересовался жизнью отца и его новыми друзьями, а тот, кто его убил, этим воспользовался.
Электромеханический замок камеры громко звякнул, и стоящий за отъехавшей дверью мужчина, равнодушно скользнув по Бену взглядом, громогласно изрёк:
Бенджамин Хоккинс, на выход!
Сердце подпрыгнуло, замерло где-то в районе горла от неожиданной мысли, что вот сейчас Бену скажут, что он свободен, но вместо этого его вывели на улицу, усадили в специальную машину, где таких как он, было ещё с десяток, и повезли в неизвестном направлении.
Собственно, куда его везут, Бенджамин понял только в пути из разговора двух мужиков, которым, судя по всему, этот маршрут был хорошо знаком. И если бы ещё пару дней назад кто-то сказал Бену, что в здание окружного суда он войдёт не через парадный вход, а через специальный туннель, построенный для ввода подсудимых за тяжкие преступления, он, скорее всего, дал бы тому в морду.
Как-то не так Бен себе представлял свою жизнь. Ту самую, что сейчас катилась куда-то под откос и отказывалась тормозить.
Всего за каких-то пять минут судья, основываясь на показаниях копов и данных лабораторных анализов, выявивших у Бена в крови наркотики и алкоголь, выбрал для него мерой пресечениясодержание под стражей без возможности внесения залога и до суда отправил в тюрьму Кроссли, пусть и не обладающую такой жуткой репутацией, как Терминал, но всё же имеющую строгий режим содержания преступников.
Никогда в жизни Бен не думал, что будет чувствовать себя таким униженным и беспомощным, проходя стандартную процедуру оформления в режимное учреждение.