Я смотрю на Иванушку, он растерян, протягивает ко мне свои ладони, но я отхожу от него.
Я не хочу волков. Я буду человеком. Навсегда! Убирайся! От вас одна кровь! Я выросту, стану взрослой, и в шестьдесят или семьдесят лет, когда у меня будет работа, своя машина и своя квартира, я выйду замуж за человека.
Это законом запрещено. Оборотень может жениться только на Дамке, такая человеческая женщина, которая способна родить волку потомство. Я и думал, что ты Дамка. А потом внимательно следил за тобой. Все твои повадкиживотные. Кристина, он не делает резких движения. Война давно закончилась. Ты мне доверяешь?
Нет!!!
Ты меня любишь? Хоть немножечко.
Немножечко, захлёбываюсь я слезами. Упустила момент, он резко кидается ко мне и ловит.
Но теперь не так страшно. Скорее обидно. За свою жизнь обидно, что он сильнее и лезет, что нет сил, сопротивляться.
Немножечко, это уже что-то, он не усмехается, он сосредоточен и напряжён. Истинная пара, это когда волк, как я, встречает волчицу, как ты, у пары получается любовь до конца дней. Навсегда, понимаешь?
Киваю.
Подъезжает огромная машина чёрного цвета. У этой машины такие колёса, что везде проедут. Иван ловит ключи. И здоровый мужчина, сверкая глазами в полутьме, говорит:
Бак полный. Звони, если надо забрать будет.
Ваня ему не отвечает. Волоком тащит меня к машине, запихивает на переднее сидение пассажира, и когда я опять кусаюсь, показывает мне свой кулак. Прямо к носу подставляет.
Кристина, я не баба резиновая, у меня терпение небезграничное.
Ты ударишь? поражаюсь до глубины души.
Нет, захлопывает мою дверь.
В салоне ужасно пахнет синтетической вонючкой, подвешенной у лобового стекла. Сидения очень мягкие и комфортные. Кондиционер создаёт тёплую атмосферу. В темноте мигают разноцветные огоньки на панели. Играет лёгкая музыка. Уютно. Мы едем быстро, покидая город. Пролетают улицы, дома за окном. Всё меньше становится фонарей, погружаемся во тьму промышленной зоны города, а потом выезжаем на большую автостраду, где светло, как днём.
Я не хочу, начинаю скулить, потому что догадываюсь, что Иван задумал. Мне страшно.
Ты почти перестала слышать. Зрение притупилось, ты всё время щуришься. Заболела, и это не считая, что все углы собираешь, об все косяки стукаешься и падаешь постоянно. Ты забила волчонка своей человеческой натурой, и он страдает. Ему больно, Кристина! Отпустить надо. А лучше, каждый день выпускать, пока не окрепнет.
А мама с папой?
А они-то тут при чём?! он сильно раздражён. Понимает, что кричит и старается продышаться. Успокаивается, берёт себя в руки. А потом и меня.
Моя рука полностью помещается в его ладони. Я трясусь от страха, он не понимает почему. Но пытается понять, старается помочь.
Хочешь, забирайся ко мне под куртку.
Можно?
Голой.
Я тут же начинаю раздеваться. Скидываю джинсы, футболку. Остаюсь сидеть в хлопковом лифчике и трусиках в зелёный горошек. Иван оттягивает свою спортивную куртку, и откатывается на водительском сидении назад. Как он рулить собрался, я не знаю. Но стягиваю с себя трусики, расстёгиваю лифчик и забираюсь к нему под одежду. Влезаю с трудом, оказываюсь привязанной к его телу. Кожа к коже. Грудки мои сплющиваются об его горячий торс. Я просовываю голову в ворот, и укладываю голову ему на плечо. Мои подогнутые ноги обнимают его узкие бёдра, и немного мешают нажимать педали. Коробка передач в машине автоматическая, Иван устраивается, как ему удобно, и мы едем в таком виде дальше.
Какая ж ты маленькая, улыбается он. Настоящий малыш. Так бы и носил с собой всё время.
Я не отвечаю, мне тепло, даже ноги оголённые согреваются, и я засыпаю.
Покачивает. Он несёт меня по лесу. Куртку расстёгивает, убирает с моей голой попы свои ладони. Ставит на ноги. Под ступнями обжигающий холодом мох, кругом темень. Я пытаюсь забраться обратно, где мне тепло и не страшно, но твёрдая рука меня отстраняет. Я кусаю руку, и тут же вспомнив, что это мой Ванечка, начинаю зализывать рану.
Вкус крови волка на моих рецепторах бьют электрическими разрядами в мозг. Усиливается обоняние, я чувствую запах своего самца, запах леса в тысячи разны оттенков. Зрение становится острым, темнота уже не преграда, для того чтобы осмотреться. Тайга, а снег и здесь растаял. Мы недалеко от дороги, потому что уши стали улавливать тончайшие звуки.
Приятно зудят зубы, вытягиваются клыки, и я прокусываю кожу на предплечье мужчины. Вижу, как он скалится в недовольстве и я, прижав оттопыренные острые уши, невинно смотрю на него, быстро-быстро зализываю укус.
Ты же мой волк? с сожалением спрашиваю его, боясь наказания.
Это не значит, что со мной можно делать, что хочешь!
А почему нет?
Испытываешь моё терпение, очень сердитый, грозный волк показывает мне свои длинные зубы и начинает раздеваться. Перекидывайся.
Я
Быстро!!! кричит он с рыком в голосе.
Я
Будет плохо!
Выпорешь?
Он старался опять продышаться, набираясь терпения, опускает свой обсидиановый взгляд на меня.
Когда говорят: «Ангел», все представляют белые кудри, большие голубые глаза, светлые, а может даже светящиеся одежды. Но с моим ангелом всё с точностью наоборот. Его кудри угольные, глаза сумрачные, и одежды он любит чернее ночи. Иван не падший ангел, потому что мефистофельских крыльев ему природа не выделила, но у него хвост, что падает ниже колен, серый настоящий. И клыки тоже есть, это видно когда он щерится.
Я стою, задравши голову, терпеливо жду, когда он ещё раз на меня взглянет, чтобы лучше рассмотреть лицо своего спасителя и понять, злиться он или нет. Я ещё путаюсь в своих ощущениях, он вроде и спасает меня и должен хорошо относиться, но в то же время, недоволен.
Не желая доводить своего волка до бешенства, я отхожу в сторону и падаю вперёд себя, выпуская свою вторую натуру на волю.
Я безграничное счастье, я море радости и океан позитива. Несусь вперёд, как умею, безудержным вихрем. Несчастный серый волк в панике пытается меня догнать. Догоняет, потому что я позволяю. С разбега кидаюсь на ствол высокой сосны, отталкиваюсь от него и падаю сверху на холку волка. Он тоже быстрый, скидывает меня на землю и роняет тяжёлую серую лапу на мой живот. Его огромная пасть почти целиком вмещает мою. Прикусывает, вылизывает, а я не сдаюсь, выкручиваюсь и продолжаю шалить, накручивая вокруг такого серьёзного серого волка круги. Он возвращается, я продолжаю, бешено, кружить рядом. Он перекидывается в человека, я впиваюсь в его большой мощный хвост. Иван идёт вперёд, и волочит меня за собой. Пинает меня ногой, чтобы отцепилась, оборачивается человеком полностью.
Кто быстрее до машины?
Я стартую с места и угоняю в сторону дороги на всех парах, сметая все кусты на своём пути.
Когда Иван доходит до машины, я уже одетая и довольная, беспрерывно прыгаю на месте, не в силах угомонить внутреннего волчонка.
Он выглядит очень утомлённым. Одевается медленно, садится за руль. Машина трогается с места.
Спасибо, Вань.
В ответ вымученная улыбка.
В общем, я думала и решила. Возьму твой член в ротик. Желательно, у тебя в кабинете у стола, стоя на коленях. Это у меня такая сексуальная фантазия.
Нет.
Как нет? возмущаюсь.
В ротик возьмёшь по приезду. За все мои страдания отплатишь.
У меня всё мигом возгорается между ног, и я протягиваю руку к его штанам.
А сейчас можно? шепчу, сгорая от навалившегося возбуждения.
Глаза волка вспыхивают огнём, он облизывает губы.
День седьмой Настоящий подвиг Ивана
Ванечка!!!
Что?
Я вешу сорок семь килограмм!
Форточку закрой, а то унесёт.
Он улыбается очень мило и красиво. Лежит совершенно голый на диване, закрыв предплечьем глаза, потому что в окно льёт весёлый яркий свет весеннего солнца. Его мужское достоинство прикрыто белой простынёй, одна нога согнута, Иван занимает весь диван, такой он большой.
Я продолжаю стоять на плоскости весов тоже голая и заворожённо смотрю на своего волка. Я люблю его, без него я уже не представляю этот мир. От красоты телесной, до красоты душевной, Ванечка идеален. А я не могу понять, что с моей стороны требуется, чтобы ему было комфортно и хорошо. Буду его удовлетворять физически. Вначале отдамся, как ему нравится с криками блаженства, потом вкусно накормлю и расчешу его кудри. Можно в обратном порядке.