- Знакомый вашей дочери, с которым она встретилась намедни по указанному адресу, утверждает, что он её родственник. Брат.
Амодарка растерялась. Прокашлялась.
- А, ну да. Должно быть, это Арам. Двоюродный брат. Кузен. Мой племянник.
- Как давно он в городе?
- Перед Свежелетием приехал, - ответила она с заминкой. Заметила усмешку О'Лигха и принялась с двойным усердием мять платок.
- Свежелетие*это амодарский Бейрихен*, - напомнил Веч командиру на доугэнском и обратился к матери мехрем:
- Племянник часто вас навещал?
- Бывало пару раз, наверное.
- Рассказывал что-нибудь?
- Он особо не откровенничал, говорил, не стоит нам забивать голову ненужной информацией. Меньше знаем, крепче спим.
- Зачем он приходил к вам домой?
- Ну так за продуктами, - ответила она неловко. - Погреться, помыться. Ну и повидаться.
- Ваша дочь контактировала с партизанами, помимо вашего племянника?
- Нет-нет. - Амодарка замотала головой для категоричности.
- Почему вы так уверены? Она могла скрывать.
- Она бы не промолчала о таком.
- Однако ж, утаила, что отправилась к партизанам, - напирал Веч.
Его слова явились полной неожиданностью для женщины, и она не нашлась с вразумительным объяснением.
- Вам стоит говорить правду. От полноты и достоверности ответов зависит будущее вашей дочери и ваше. И о ребенке не забывайте, - давил Веч.
Амодарка закивала, соглашаясь и глаз не поднимая.
- Помимо родственника бывали в доме другие мужчины?
- Да, бывали. Приходили за продуктами. От Арама.
- Что-нибудь рассказывали?
- Нет.
- Неужели молча забирали провизию и уходили?съязвил Веч.
- Почему же молча? Говорили, что бьются за Амодар и за нашу свободу. Призывали не мелочиться и делиться щедрее, - ответила она лишенным эмоций голосом.
К завершению допроса так и обнаружилось ничего стоящего, что могло бы заинтересовать дознавателей. О том, что мехрем снабжала агрессивных попрошаек провиантом, Веч и так знал, от неё же и услышал ранее.
Он вышел из допросной, чтобы проводить амодарку до фойе, но, не дойдя двух шагов до лестницы, открыл дверь в пустую комнату далее по коридору. Кивком указал спутнице, мол, проходите.
- Поговорим без микрофона и свидетелей, - пояснил в ответ на испуганное удивление женщины, и та покорно подчинилась. - Амодар, с которым ваша дочь решила встретиться, действительно ваш родственник?
- Не по крови. Но дорог нам обеим, - ответила она, отводя взгляд в сторону. Под глазами залегли тени. Ей нелегко сейчас, нужно ухаживать за немощной дочерью и присматривать за непоседливым ребенком.
- Ваша дочь с ним спала?
Серый цвет радужек сменился грозовым, и амодарка опалила Веча гневным взглядом.
- Как вы можете думать такое?! Как у вас язык повернулся сказать?!
Вот есть же в характерах амодаров нечто эдакоестальное, несгибаемое. Стержень, который проявляется, когда обстоятельства заставляют их высунуть нос из скорлупы. И они обороняются, защищаются и нападают, пускай и словесно.
- Представляете, повернулся. Их нашли вместе, в подвале дома. Оба избиты до полусмерти.
Она приглушенно охнула, прижав ладонь ко рту.
- Арам жив?
- Жив, но в тяжелом состоянии. О чем мне думать? О том, что ваша дочь обвела всех вокруг пальца и умело скрывала, что якшалась с партизанами?
- Нет и еще раз нет, - сказала амодарка убежденно. - Аама бы не стала рисковать всем, дочерью не стала бы рисковать. Признаю, да, она помогала Араму и его товарищам продуктами, но не более. На ее месте вы поступили бы иначе?
Веч не сдержал хмыка, вспомнив высокопарный слог мехрем после опознания амодарских бандитов в комендатуре.
- В таком случае должно быть веское основание, чтобы ваша дочь, забросив насущные дела, отправилась среди бела дня на городскую окраину и с риском для жизни повидалась с вашим "родственником".
- Ума не приложу, почему она так поступила, - пробормотала женщина расстроенно.В любом случае, знай она, что будет встречена с агрессией, ни за что бы не подвергла себя опасности.
Показания амодаров разнились. Пацан врал напропалую и не боялся. Ерничал и дерзил, провоцируя дознавателей нахальством. Мать мехрем тоже солгала под запись, но наедине не стала отпираться, признав, что пацан ей не родственник. Быть может, соседский мальчишка или одноклассник мехрем, ушедший на фронт в юношеском запале и ставший дорогим для обеих амодарок. Ишь, с какой неподдельной тревогой расспрашивали друг о друге. А когда некровный родственник становится дорог? Наверное, когда встречаешься с ним тайком вне дома и проводишь время не за разговорами о передвижениях доугэнцев в гарнизоне, а за более интересным занятием. Поэтому Веч и подстрекнул мать мехрем, желая убедиться в абсурдности мыслишки, от которой вскипела кровь, и перемкнуло в голове.
- От кого Крам мог получить информацию о партизанском убежище?
- От своей мехрем?предположил Веч.
- Вряд ли. Она, конечно, своеобразная амодарка, но не выдала бы соплеменников, и не в силу порядочности, а из-за страха о возмездии, если свои же прознают о стукачестве, - опроверг эту версию О'Лигх. - Да и от кого бы она услышала о партизанах, если не контактирует с местными? С соседками чай не пьет, с городскими не судачит. Как думаешь, твоя мехрем случайно очутилась по указанному адресу незадолго до нашей атаки?
- Фатальное стечение обстоятельств. Либо кто-то решил избавиться от амодарского отряда, - предположил Веч.
- Причем избавиться нашими руками, - уточнил командир.Подозреваю, этот "кто-то" - связной ривалов. Представь, без жалости предал погибели целый взвод обученных людей, к тому же, неплохо оснащенных оружием.
- Однако, решив предать, должен был отвести от себя подозрения. Мехрем могла быть связным ривалов?выдвинул Веч фантастическое предположение и потер лоб. Голова шла кругом от обилия домыслов.
- Нет, - ответил О'Лигх.Посуди сам, к началу войны она была девчонкой. Молода, глупа, наивна. А разведка и шпионаж требуют холодного рассудка и осмотрительности. И обучения или, на худой конец, тщательного инструктажа. Я бы дал связному ривалов лет тридцать или выше. Бессемейный, либо обзавелся нахлебниками для прикрытия. И осторожничает, продумывает каждый шаг. А твоя амодарка что натворила? Понесло ее за каким-то лядом в отрядпусть так, пусть хотела передать военные тайны, так ведь от своих же и получила оплеух, и за что? За то, что делила с тобой постель. Вот и объясни мне, каким тупым выродком нужно быть, чтобы забить ценный источник информации чуть ли не до смерти? А ведь амодарские партизаны когда-то воевали и худо-бедно должны понимать, что хороший разведчик поступится многим, чтобы добыть стоящий секрет, и, если потребуется, прогнется и будет спать с врагом. Нет, тут что-то другое.
Что это может быть?ломал голову Веч и не находил ответа. Получается, правду знали лишь мехрем, ее "брат" и двое безнадежных амодаров, если они, конечно, оклемаются.
- Крама не вернуть. Того, что случилось, уже не изменить, но последствия нам аукнутся и ещё как, - продолжил О'Лигх, расхаживая по кабинету.
Веч скупо кивнул, соглашаясь. Он сразу понял, что ему грозит разжалование и трибунал, и ожидал неизбежного со спокойной решимостью, однако ж, давшейся нелегко. Потому как со стороны выходило, что спал он с амодаркой, которая оказалась тесно связана с партизанами и, возможно, передавала ценную информацию о маневрах противника. А Веч нарушил все предписания и клятвы и, забыв об осторожности, выбалтывал амодарской шпионке военные тайны. Ничего удивительного, хорошее вино с легкостью развязывает язык. А может, она рылась в бумагах Веча, он и не упомнит, могло быть таковое или нет. И теперь не имеет значения, нарушил он или соблюдал в строгом соответствии. Следаки*, изучив материалы дела, найдут и обоснуют, каким образом А'Веч из клана Снежных барсов прошляпил. Проявил беспечность. Недоглядел, забыв о том, что амодарки не так просты, как кажется с первого взгляда.
- У нас меньше суток. Э'Рикс выехал в гарнизон, - сказал командир.
Уполномоченный генштаба не будет церемониться. Он суд и следствие в одном лице. У него есть мандат, подтверждающий право карать на месте.