Дело было не столько в том, что Хойланд не оставался в долгу, сколько во взаимном доверии, основанном на опыте их общения. Вот и теперь Хойланд позвонил ему, кое-что выяснив предварительно.
Страттон появился в дверях бара. Высокий, под два метра ростом, худой, но мускулистый, он производил впечатление бывшего баскетболиста. Как многие из высоких людей, он словно стеснялся своего роста и непроизвольно сутулился. Большие глаза навыкате под кустистыми бровями живо сверкали, крючковатый нос нависал над слишком толстогубым для его типа лица ртом, а подбородок выдавался вперед. Ребенок мог бы испугаться, увидев Страттона в сумерках, но, несмотря на кажущуюся непривлекательность и несовершенство черт, этот человек прямо-таки излучал обаяние и вызывал инстинктивную приязнь.
Журналист издали заметил Хойланда, помахал рукой, подошел, переставляя длинные ноги наподобие циркуля, плюхнулся на пластмассовый стул и закурил.
- Привет, Джон... Что это вы пьете, шабли? Мерзость какая. Раньще вы всегда пили "Баллантайн", это достойно и прилично... Официант, бутылку "Баллантайна" и еще одну рюмку! Плачу я, выколотил гонорар за статью...
Хойланд молча слушал болтовню журналиста. Когда принесли "Баллантайн", Страттон бесцеремонно вытряхнул шабли Хойланда в вазочку с цветами и разлил по рюмкам виски. Они салютовали друг другу и выпили. Мэтт Страттон посерьезнел так резко, будто повернули ручку настройки телевизора.
- Что у вас стряслось, Джон? - напрямик спросил он.
- Стряслось, - сказал Хойланд. - Мне стало известно, что вы собираетесь писать о некоей организации под названием "Американский орел"...
- Ого! О моих планах знают немногие... А вы как узнали?
- У меня свои источники, - туманно пояснил Хойланд.
- О, понятно... Ну что же, вам я могу раскрыть карты. "Американский орел" - ерунда, легальное прикрытие. А об организации "Сириус" вы что-нибудь слышали?
- О ней я и хотел с вами поговорить.
- Что вы о ней знаете?
- Кроме названия, ничего.
- Неудивительно. На свете не наберется и десяти человек, само собой исключая принадлежащих к организации, кто хотя бы мельком слышал о ней.
- А также исключая вас? Страттон наклонился к Хойланду:
- Я веду расследование, Джон... Хочу написать книгу и свернуть им шею.
- Кому?
- Гиммлеру и его компании.
- Вы имеете в виду Генриха Гиммлера, рейхсфюрера СС? Возможно, я плохо знаю историю, но мне смутно припоминается, что ему уже кто-то свернул шею. Или я ошибаюсь?
Страттон ткнул окурком в хрустальное дно пепельницы. Вокруг посыпались искры, прожигая скатерть. Журналист немедленно закурил снова.
- Он жив... Фигурально жив, конечно. Жив в своих делах и последователях. Я объясню... Начиналось все достаточно невинно. "Икзэминер" заказала мне статью о неонацистских организациях в Латинской Америке. Я согласился неохотно - тема изъезженная, в свое время об этом много писали. "Хунта координадора да организасьонес на-сьоналистас", Хорст Эйхман, Рудель, Адольф фон Тадден и прочие. Но... В общем, нужны были деньги, а платили хорошо, и я дал согласие. А раз уж дал, должен выполнить работу на все сто процентов. Журналисту моего уровня негоже переписывать прошлогодние новости. Я вылетел в Аргентину, потом в Бразилию... Вам не скучно?
- Рассказывайте!
- Да рассказывать-то почти нечего. - Страттон развел руками и едва не смахнул бутылку со стола. - Я практически на старте... А получилось так. Я решил сделать акцент на проблеме финансирования неонацистских организаций. Знаете, в конце войны главные шишки рейха, в основном Гиммлер, вывозили в Южную Америку огромные капиталы. По моим подсчетам, рейхсфюреру принадлежали вклады на сумму не менее двадцати миллионов долларов и порядка миллиона фунтов стерлингов.