Если хотите, можете меня отчислить! с вызовом сказала студентка, прямо глянув в его раскосые очи. Да, отчислить! Как мою подругу Ри Эль! Вы ведь и слушать ее не пожелали. А она, вообще-то, далеко не профан в области укрощения бурь!
Злость профессора разом потухла, испустив прощальное облачко дыма. Что? Так значит, ту девицу, которую по его милости выгнали из академии Катастроф, зовут Ри Эль? Подходящее имечко для бунтарки.
***
Маяк светил во мгле, предупреждая корабли об опасности. «Берегись, не то напорешься на рифы и будет тебе крышка!». Шумело бурное море, носились в сумраке редкие неприкаянные чайки. Ри Эль снились сны. Ей бы сейчас не помешал собственный маяк, который разгонял бы тьму вокруг нее самой.
Снова то же видение. Мальчик-служка, он же приятель Шен-Шен, истошно кричит, проваливаясь в песок, родители и сестры задыхаются внутри гигантского смерча, а она, Ри Эль, никому и ничем не в силах помочь, заживо погребенная под каменной плитой.
«Если бы я могла Если б я только могла раз и навсегда укротить все катаклизмы на свете»
Она проснулась в холодном поту. И не потому, что сон оборвался. Его оборвалиспециально. Солнечным лучом, прицельно пущенным сквозь щель между занавесками.
Эй! Что за дела? проворчала Ри Эль. Она кое-как сползла с кроватилохматая, заспанная, совершенно изможденнаяи, щурясь, прошлепала к окну. Там она раздвинула занавески. Со второго этажа маяка открывался удивительный вид. Точнее, удивительно унылый. Стальное море, серое, без единого просвета небо. Да и для восхода пока рановато. Спрашивается, откуда взялся луч?
Ри Эль разрубила его ребром ладонибесполезно. Наглухо задвинула снаружи ставнилучу хоть бы что. Светит и светит. Скоро дыру на подушке прожжет.
Опять, догадалась девушка. Очередное бесполезное чудо.
Она прошлась к ширме, по пути крутанув вертушку радио-передатчика, приделанного к стене, и принялась переодеваться.
Из утренней сводки новостей следовало: у берегов городка Айнавура ни одного крушения за ночь. Лишь какой-то пьяный рыбак утонул за северо-восточным мысом. Далее ведущий завел живенький монолог на тему того, какие нынче в моде ковры и почем на рынке подвесные лампы из цветного стекла.
Ри Эль стянула с себя пижаму и попыталась швырнуть ее поверх ширмы на кровать. Ай, мимо! Вечно ей не везет. Ни с учебой, ни с метанием пижам.
В академию Катастроф ты должна вернуться. Любой ценой, сказала Ри Эль своему лохматому отражению в зеркале.
***
Хлопнула массивная дверьДжессамина не раз бралась за эту медную ручку-кольцо, застрявшую в львиной пасти. Не раз забывала, кто она и зачем спустилась в средние миры. Не раз предавалась беспечным утехам. Ее чуть было не выдали замуж за знатного эмиравовремя опомнилась, сбежала. В сандалиях, которые перед побегом не мешало бы починить. С дневным запасом пищи в заплечной котомке. С одной только целью. И без понятия, что будет дальше.
А дальше была белая пустыня. Раскаленные пески, удушающие дни и морозные ночи. Пыльные бури, сожаления, упадок сил. И извечная, неутолимая жажда.
Ее подобрал караван, когда она уже почти переступила грань между жизнью и смертью. Путники в караванезакутанные серым тряпьем с ног до головы, да так, что только глаза виднелись, приняли ее как родную. Напоили, дали поесть. Раскинули цветные шатры на ночлег, разожгли в центре привала костер.
Глубокой ночью Джессамина разглядывала скромные узоры на куполе шатра и невольно вспоминала богатую мозаику витражей в прежнем своем пристанище. Нет, она правильно сделала, что ушла. Иначе хлопоты затянули бы ее целиком. И колесо жизни закрутилось бы беспощадно. Вздумаешь его остановитьсотрешь кожу в кровь.
Джессамине надо спешить. Надо, во что бы то ни стало, найти тех двоих, кого сослали из-за горизонта в средние миры. Надо вернуть их домой. Потому что власти за горизонтом заблуждаются. Власти творят беззаконие. И без революции здесь не обойтись.
Но для начала стоит хотя бы преодолеть пустыню без потерь.
Буран застал караван врасплох. Набросился из ниоткуда, выпил последние соки, измучил животныхи со свистом унесся прочь. На смену знойному ветру пришло знойное безветрие. На горизонте висело марево, воздух будто бы плавился. Волосы Джессаминычерные тугие кудряшкилипли к шее и ко лбу. Богатая, расшитая золотом и серебром одежда превратилась в подобие лохмотьев. Украшенный каменьями широкий браслет впивался в кожу на предплечье. В горле установилась сушь, глаза болели от нестерпимо яркого солнца. Сейчас бы искупаться хорошенько, пускай бы и под проливным дождем. Но, судя по неумолимо испаряющимся в небе облакам, дождей в ближайшее время не предвиделось. Вся надежда была только на
Оазис! надтреснуто возопили из каравана.
Джессамина тоже заметила его в подзорную трубупрямо среди колеблющегося на горизонте воздуха что-то синело, зеленело, отбрасывало тень, манило свежестью и прохладой, хотя свежесть и прохлада существовали пока лишь в воображении путников.
Браслет накалился до предела. Джессамина не выдержала, сняла его и бросила на землю.
Не оазис, с горечью сказала она. Всего-навсего мираж. Надо найти колодец.
Ее то ли не услышали, то ли не хотели слышать. Караван медленно, но целенаправленно потянулся к оазису.
Стойте! Вы погубите себя! крикнула Джессамина. Крик размололо в горячем воздухе, крупицы крика осели на песок.
К ней повернулся жилистый, еще довольно крепкий старик в тюрбане и просторном одеянии цвета лисьей шкуры.
В народе говорят, что раз в сто лет среди простых людей рождается принцесса Мираж. Она одна способна сделать мечту явью. Превратить мираж в настоящий оазис. Но, осклабился он, это лишь легенда. Так, пустые домыслы. На деле никто ту принцессу не встречал. Ни в прошлом веке, ни в позапрошлом.
Джессамина хмыкнула. Намеки, недомолвки, двусмысленность. Ей по горло хватило этого и за горизонтом.
Что вы пытаетесь сказать?
Ты очень необычная. Твоя аура кристально чиста, как будто ты не отсюда, со значением заявил тот. Кто знает, на что ты способна, если очень захочешь
«Если очень захочу, я могу весь мир на уши поставить и заставить людей ходить на руках, усмехнулась Джессамина. Но злоупотребление силой чревато последствиями. Интересно, что подкинет мне судьба, если я сделаю исключение и поиграю с законами природы?»
Она смежила веки. Понадобилось едва заметное напряжение, чтобы вообразить: миражосязаем. Миражсуществует взаправду. Открыв глаза, она глянула в небо, словно бы ища у него поддержки и оправдания. После чего бросилась догонять хвост каравана, увязая в песке. Но потом, вспомнив о старике, остановилась и обернулась. Того простыл и след.
«Здесь совершенно точно не было оазиса», пробормотал человек, закутанный в тряпьё. Он наблюдал за караваном из-за гряды невысоких гор и был явно впечатлен, увидав, как кочевники бросаются к озерцу, чтобы умыться. Срывают с пальм кокосы. Пьют и смеются, не веря своей удаче.
Да они и вправду счастливчики! Редко кому удавалось выжить в белой пустыне, когда во флягах кончалась вода. Ни колодца, ни водоема на всем протяжении этой адской местностиодни голые пески да ядовитые ящерки, шныряющие то тут, то там.
Человек вгляделся в толпу кочевников получше. Была среди них женщина красоты совершенно экзотической. Темные, с фиолетовым отливом губы, шоколадная кожа, жесткие черные кудри до лопаток и глаза Силы пустынные! Ее взгляд впился аккурат в линзы бинокля, пронзил наблюдателя насквозь. В ее взгляде плескалась решимость.
И шпион вдруг сразу почуял: это она. Она сделала, ведьма. Без нее мираж так и остался бы миражом.
Кочевники практически безоружны, к тому же измотаны долгой дорогой. Почему бы не попытать счастья? Ошибетсяпродаст девчонку в рабство или сделает своей наложницей. А если догадка подтвердится, шайка Маш Эвана получит сверхъестественную защиту и обзаведется бронёй, о какой мечтает любой разбойник пустынь.
Человек с биноклем издал протяжный свист, отдавая приказ атаковать, и с гор, подобно снежной лавине, к оазису помчались бандиты, вооруженные до зубов. Кто саблей, кто клинком.
Джессамина знала, что будет дальше.